— Это ничего не изменит. - в очередной раз повторила Анна.

— Всё изменит.

Она покачала головой.

— Вы не понимаете…

— А ты понимаешь? — Он сделал ещё один шаг, так что теперь между ними почти не осталось расстояния. — Ты думаешь, я не чувствую, как ты избегаешь меня? Как ты пытаешься исчезнуть, но при этом каждая твоя тень напоминает мне, что ты здесь?

Она подняла глаза, и её дыхание сбилось. В его взгляде было что-то слишком настоящее, слишком живое, что-то, от чего хотелось бежать ещё дальше, но не хватало сил.

— Мы не можем… — прошептала она.

— Почему?

— Потому что это неправильно.

— Кем установлено это «правильно»? Графиней? Софьей? Людьми, которые считают, что могут решать за нас?

— Миром, в котором мы живём, — её голос дрогнул, но она продолжила. — Миром, где я гувернантка, а вы наследник рода Орловых.

— И ты думаешь, что меня волнуют титулы?

Анна прикусила губу.

— Вас может не волновать, но мир — да.

Александр тяжело выдохнул, опустив взгляд. Он словно пытался справиться с чем-то внутри себя, с чем-то, что не мог выразить словами.

— А если я готов идти против этого мира?

Анна замерла. Эти слова пугали её больше, чем всё остальное.

— Тогда вас сломают.

Александр резко вскинул голову.

— Кто?

— Ваша мать. Ваше имя. Ваш долг.

— Ты говоришь так, будто меня уже нет.

Она хотела сказать, что именно так и будет, если он сделает шаг дальше. Ему не позволят. Его вынудят поступить правильно. А она? Она всего лишь человек, которого можно сломать в первую очередь.

— Анна, — он сказал её имя так тихо, что ей показалось, будто оно растворилось в холодном воздухе. — Ты правда думаешь, что я смогу забыть тебя?

Она сжала веки, заставляя себя собраться.

— Вам придётся.

Его губы дрогнули в сухой усмешке, но в глазах было совсем другое — боль, непонимание, но не отступление.

— И ты хочешь, чтобы я оставил тебя?

Ей хотелось сказать «да». Сказать это, развернуться и уйти. Разорвать этот разговор, пока они ещё могут.

Но язык не слушался.

— Анна…

Она закрыла глаза.

— Мне нужно идти.

— Не уходи.

Но она уже сделала шаг назад.

— Пожалуйста.

Анна резко развернулась, чувствуя, как внутри всё разрывается на части. Если она останется ещё хоть на секунду, то не выдержит.

Её ноги сами понесли её обратно в дом.

Но даже когда она дошла до своей комнаты и закрыла за собой дверь, её сердце всё ещё стучало так же бешено.

Она провела пальцами по губам, словно пыталась стереть то, что произошло.

Но как стереть то, что теперь стало частью неё?

Она думала, что, уйдя, она спасёт их обоих.

Но почему тогда казалось, что всё только становится хуже?

-----------------------------

Как долго Анна сможет убегать от того, что уже живёт в её сердце? Напишите в комментариях, что бы вы сделали на её месте, и подписывайтесь, чтобы не пропустить следующий поворот судьбы!

Ветер бил в окна, тяжёлые снежные хлопья метались в свете фонарей, кружась в безумном танце. За весь день буря только набирала силу, и теперь даже самые нетерпеливые гости признали очевидное: усадьба стала их временной тюрьмой. Дороги замело, экипажи не могли выехать, а снег уже достиг крыльца, оставляя лишь узкие проходы, которые слуги пытались расчистить, но вскоре бросили эту затею.

Графиня Орлова принимала эту новость с обычным хладнокровием. Ни одна эмоция не дрогнула на её лице, когда слуги доложили, что, возможно, никто не сможет покинуть дом в ближайшие два дня. Она лишь спокойно подняла бокал с вином и велела приготовить дополнительные комнаты для оставшихся гостей, добавив, что дом Орловых готов к любым капризам природы.

Однако далеко не все встретили новости так спокойно. В коридорах витала нервозность: кто-то боялся за срывающиеся планы, кто-то — за свою безопасность. Женщины шептались о том, что буря разыгралась не на шутку, мужчины хмурились, зная, что завтрашняя дорога может стать опасной.

Анна старалась не прислушиваться к этим разговорам. Она провела почти весь день в библиотеке с детьми, перечитывая Лизе и Павлу старые сказки. Здесь, среди книжных полок, в уютном свете лампы, можно было ненадолго забыть о тревожной атмосфере, царившей в доме.

— Как думаешь, завтра снег растает? — спросила Лиза, заворачиваясь в тёплый плед и устраиваясь ближе к Анне.

— Думаю, он будет лежать ещё долго, — Анна улыбнулась, поглаживая переплёт книги.

— Но мы всё равно пойдём гулять, правда?

Анна посмотрела в окно. Там за стеклом бушевала метель, скрывая очертания деревьев, стирая привычные формы мира.

— Конечно, если погода позволит, — мягко ответила она.

Лиза удовлетворённо кивнула и снова погрузилась в книгу, а Анна украдкой бросила взгляд на Павла. Мальчик сидел с привычно нахмуренным выражением лица, пытаясь изобразить серьёзность, но было видно, что он тоже прислушивается к разговору.

Дверь в библиотеку распахнулась, и в тёплую комнату ворвался поток холодного воздуха. Анна обернулась и увидела одного из слуг. Его лицо было напряжённым, а взгляд — строгим.

— Гувернантка, вас к графине, — его голос звучал уважительно, но в интонации чувствовалось нетерпение.

Анна напряглась.

— Сейчас?

— Да. Немедленно.

Что-то в его тоне заставило её сердце сжаться. Она быстро поднялась, почувствовав тревогу, охватившую её с новой силой. Что могло произойти? Она не сделала ничего, что могло бы вызвать недовольство графини. Может быть, Лиза или Павел сказали что-то лишнее?

Лиза тревожно посмотрела на неё.

— Ты вернёшься?

Анна сжала её ладонь в тёплом жесте.

— Конечно. Продолжайте читать, — она улыбнулась, но в душе не было покоя.

Когда за ней закрылась дверь, их голоса стихли.

Она шла по коридору, стараясь сохранять невозмутимый вид, но внутри бушевал ураган.

Графиня не вызывала её без причины.

Когда Анна вошла в гостиную, её встретило тепло от большого камина и негромкий гул голосов. Здесь было оживлённо: гости, что остались в усадьбе, вели беседы, сидя в мягких креслах. Несколько мужчин стояли у камина, грея ладони и перебрасываясь комментариями о буре. Дамы, в своих богатых платьях, сидели у столиков, пряча усмешки за бокалами с вином.

Графиня Орлова сидела в своём любимом кресле у окна. Спокойная, безмятежная, словно буря снаружи была не больше чем лёгким неудобством.

— Гувернантка, — произнесла она, не потрудившись повернуть голову.

— Миледи, — Анна почтительно склонилась, чувствуя, как взгляд хозяйки наконец задержался на ней.

Графиня жестом велела подойти ближе.

— Сегодня в доме не хватает рук, — её голос был ровным, но в нём сквозила холодная твёрдость. — Часть служанок не может выполнять свои обязанности, поэтому ты заменишь их.

Анна внутренне напряглась.

Она не была служанкой. Её место — в детской, рядом с Лизой и Павлом.

— Миледи, но…

— Это не обсуждается, — графиня подняла руку, призывая к молчанию. — Ты будешь следить за порядком в гостиной и выполнять распоряжения.

Анна встретилась с её взглядом, и в нём читался приказ, а не просьба.

— Да, миледи, — прошептала она.

Но внутри всё сжалось.

Она знала, что это будет испытанием.

Она знала, что теперь она будет на виду у всех, среди людей, которые видели в ней лишь слугу.

Но больше всего её беспокоило не это.

Она знала, что он тоже будет здесь. Александр.

Анна чувствовала взгляды, едва переступила порог гостиной. Просторное помещение, залитое мягким светом свечей, мерцание хрусталя, негромкие разговоры гостей – здесь всё было таким же, как и прежде. Как будто снежная буря, обрушившаяся на усадьбу, не имела к ним никакого отношения. Но она знала: стоило ей приблизиться, как это уютное равнодушие сменится любопытством.