Несколько дней Накато была избавлена от необходимости причесывать и заплетать госпожу. Та не требовала ни приготовить для нее наряд, ни надеть серьги и бусы. Не звенела браслетами – те сиротливо лежали в кожаных кошелях. Не приходилось ни греть воду и намывать ей косы, ни растирать и умащивать благовониями.

Не требовала Рамла больше ни подогретого молока, ни еще каких-то особых яств.

Дни напролет она сидела на подстилке в одной и той же тунике, глядя прямо перед собой широко распахнутыми безумными глазами.

Она то таращилась в одну точку, замирая подолгу неподвижно. То принималась раскачиваться из стороны в сторону – вот как сейчас. То бралась жаловаться на видения, которые донимали ее днем и ночью, мешая спать, выматывая все силы.

Вот и теперь: ведунья раскачивалась, то прося богов даровать ей немного сил, то умоляя забрать дар.

Накато приходилось постоянно находиться с ней. Фарадж в шатре почти не показывался: днем мелькал то там, то здесь, ночевал под открытым небом.

Рамла о нем и не поминала. Изредка, утомившись, она падала на подушки и забывалась беспамятством. Накато тогда, прикорнув рядом, могла немного отдохнуть. Никого другого шхарт рядом с собой видеть не желала. Шаман не показывался – заявил, что он ведунье-женщине ничем помочь не может. Мол, разный у них дар.

Рамла в который раз запустила скрюченные пальцы во всклокоченные колтуны, в которые превратились ее волосы, потянула в стороны. Лицо выразило страдание и глубокую усталость.

- Что ты видишь? – Накато решилась нарушить молчание.

Тягостно, невыносимо было сидеть в молчании, глядя на мятущуюся шхарт. Быть может, вопрос отвлечет ее?

Та уставилась на нее диким взглядом, словно только что увидела. Не узнала? Что-то она может выкинуть! Накато на миг пожалела, что вообще подала голос. И чего ей не сиделось смирно?

- Ты! – хрипнула Рамла. – Это ты, - она, задыхаясь, смолкла. – Чего тебе?

- Расскажи, что ты видишь, - вкрадчиво повторила Накато после недолгих колебаний.

Плавным движением скользнула к госпоже на ложе, уселась рядом с ней. Положила осторожно руку на ее плечо, заглянула в глаза. Рамла моргала остекленевшими глазами. В них не читалось подозрения или недоверия – она просто была слишком измучена.

- Расскажи, - Накато слегка погладила смуглое плечо. – Тебе станет легче.

- Я вижу, - выдохнула наконец та и свалилась на покрывало, закрыв лицо ладонями. – Я вижу степь. Нашу степь, - она умолкла на несколько мгновений.

Отняла руки от лица, уставилась перед собой болезненно блестящими глазами. Накато, повинуясь невольному побуждению, поднесла ладонь к ее лбу. Тот оказался ледяным – вопреки ожиданиям. Обычно люди, у которых так горят глаза, пылают от лихорадки.

- И степь пожирало пламя, - шепнула Рамла пересохшими губами. – А духи хохотали и кувыркались среди огненных языков, рассыпались искрами.

- Пламя? – шепнула Накато.

Сделалось жутко. Ей пришлось видеть пожар в степи. Хвала богам и духам – издалека. И это случилось зимой. Тогда расползающийся во все стороны пожар остановила удивительно вовремя начавшаяся метель.

Когда непогода улеглась, кочевье прошло мимо выжженной территории. Зрелище оставило у Накато ужас.

Но то была зима, на земле уже лежал кое-где снег. Теперь же стояла середина осени, и над степью простиралось ясное безоблачное небо. Дожди здесь редки, и надеяться на них не стоит. Если начнется пожар… додумывать мысль было жутко. Неужели Рамла увидела предзнаменование? Но тогда следует немедленно предупредить Фараджа!

Она хотела вскочить и бежать, но Рамла ухватила ее за руку.

- Не уходи, - шепнула она. – Я видела горящую степь… она стоит у меня перед глазами.

- В степи будет пожар? – тихо переспросила Накато. – Ты видела будущее, верно? Где начнется пожар? Скажи!

Рамла уставилась на нее диким взглядом. Глаза остекленели.

Что она сейчас видела? Она могла совсем забыть о том, что перед нею находится служанка. Забыть о существовании этой служанки вовсе. А могла вместо нее увидеть врага или злобного духа. И тогда… Накато уже не единожды испытала на себе – что такое гнев Рамлы.

Даже не гнев, а просто бездумный всплеск силы. Сделалось жутко.

- Пожар уже идет по степи, - шепнула женщина, когда Накато уже хотела бежать прочь из шатра, и плевать на наказание. – Пожар идет вдоль берегов озер, от северных предгорий.

Северные предгорья? Это же очень далеко! Да, в степи сушь – но не дойдет ведь пожар аж сюда? Тем более – он идет вдоль озерных берегов – это далеко к северо-востоку. А они на западном краю степи, у самых гор.

- Госпожа! – шепнула Накато, увидев, что женщина снова уставилась перед собой невидящим взором.

- Кто здесь?! – та встряхнулась, обернулась к ней. – Кто ты?

- Твоя служанка, Накато, - с запинкой отозвалась девушка.

- Зачем ты здесь? Что тебе нужно?!

- Госпожа, ты сама велела мне остаться. Ты сказала, что видела пожар в степи…

- Это не пожар! – дико шепнула Рамла, вжимая голову в плечи. – Кровь, жидкая кровь Орруора выплеснулась в небо. И Хор породил Пхора, - она принялась снова раскачиваться вправо-влево, глядя перед собой застывшим взглядом. – И озера из соленых сделаются кислыми. И желтый обернется куцым, и станут голодны и озлоблены мгуры, - голос ее постепенно затихал, глаза подкатывались под лоб.

Накато нахмурилась.

Рамла несла бессмыслицу. Но среди бессмыслицы выныривали смутно знакомые слова. Орруор – так на равнине называли континент, на котором лежали и степи, и окружавшие ее горы, и равнина. Кровь Орруора выплеснулась в небо – как это может быть? Где-то открылся подземный источник, из которого вода бьет фонтаном? Странно это, хотя – она слышала – бывает. Как это выглядит, представить не могла.

О мгурах Накато тоже слышала. Крылатые посланники богов, их почитали в степи.

Правда, сама девушка ни разу их не видела. И думала, что мгуры – что-то вроде вездесущих духов, бесплотных и невидимых.

На равнине, кстати, мгуров не почитали. О них и не упоминали никогда.

К чему Рамла вспомнила о них? Может, она хотела сказать, что мгурам нужно принести жертвы? Должно быть, увидела их в своих видениях…

Да! Она ведь сказала – они станут голодны и озлоблены. Нужно передать слова Рамлы Фараджу – а тот скажет шаману подготовить жертвоприношение.

Накато осторожно отползла на пару шагов, поднялась на ноги.

Рамла раскачивалась, запрокинув голову и прикрыв глаза. Из-под век блестели синеватые белки, зрачки подкатились под лоб.

Девушка сделала пару скользящих шагов назад и, видя, что госпожа не замечает ее маневров, ринулась к выходу из шатра. Нужно немедленно, прямо сейчас передать слова Рамлы Фараджу! Ели она этого не сделает – тот непременно разгневается.

Он, конечно, и так разгневается, что оставила госпожу одну – пусть и ненадолго. Но Накато и самой сделалось жутко от услышанного.

И… неужели соленые озера правда теперь станут кислыми?!

*** ***

- Живо обратно в шатер! – рыкнул Фарадж, выслушав сбивчивый рассказ рабыни.

Накато низко поклонилась и ринулась обратно.

Да, Рамла, вполне возможно, уже заметила, что преданной служанки нет на месте. И тоже будет недовольна. А каков Фарадж – Накато застала его на ложе с молоденькой наложницей! Ей приходилось до этого сталкиваться уже с девицей – совсем юной, но злющей и ядовитой на язык. Разумеется, при господине та вела себя покладисто. Но вот сейчас окинула ворвавшуюся в шатер Накато испепеляющим взглядом. Непременно после отыграется за то, что прервала их с Фараджем!

Девушка нырнула в душный сумрак, заполненный теплом от жаровен. Воздух в шатре, где находилась Рамла, стоял густой – за последние дни полог ни разу не откидывался, чтобы проветрить.

Перевела дух – госпожа сидела в прежней позе, молча раскачиваясь. И Накато задержалась возле полога, кинула взгляд через плечо.