Завершение разговора о Мигеле (по крайней мере, на данный момент) было не единственной причиной, по которой я была рада видеть мистера Джи. По сути, он был ответственен за то, что я стала настоящей суперзвездой математики в школе. Хотя музыка всегда была моей первой любовью, я посещала дополнительные занятия по математике и вступила в школьную математическую команду только для того, чтобы быть под его руководством — я всегда была хороша в математике, но никто не помогал мне наслаждаться ею, до мистера Джи. Благодаря ему я, вероятно, могла пропустить по крайней мере три или четыре места занятия в колледже, что означало больше времени для музыки.

— Что будете? —спросила я, когда он подошел к стойке. Я взяла чистую ложку и умело повертела ее в руке. — У нас есть идеальное средство, чтобы охладить вас в этот жаркий день.

Сияя, мистер Джи достал из кармана ярко-зеленый с золотом носовой платок — цвета нашей школы — чтобы вытереть капли пота, выступившие у него на лбу.

— Я здесь не за мороженым, Кейт. На самом деле я здесь, чтобы поговорить с тобой.

Беспокойство закралось в желудке. С чего бы одному из моих школьных учителей выслеживать меня летом после того, как я закончила школу?

— Серьёзно? Я завалила Ваш урок? Вы здесь, чтобы забрать мой диплом? — Мой голос сорвался на визг, и Эштон бросила на меня свой взгляд «успокойся, Кейт».

Мистер Джи сверкнул рядом жемчужно-белых зубов и заливисто рассмеялся.

— Ничего подобного. Уверяю, ты с честью сдала мой урок. Помнишь Демаркуса Джонсона? — спросил он.

Я кивнула. Демаркус был в математической команде и окончил школу вместе с нами в этом году. Если я была настоящей суперзвездой математической команды, то он героем — и колледж Гринсборо выделил ему полную стипендию из-за его незаурядного таланта.

— Ну, он получил лучшую стипендию в Дьюке, — сказал мистер Джи.

Эштон ахнула.

— Я видела это на Facebook!

— Это настоящее достижение, — глубокомысленно заметил мистер Джи.

— Вау, — сказала я, широко улыбаясь. — Мои поздравления.

Мистер Джи улыбнулся и кивнул.

— Я передам ему. Но это означает, что он отказался от математической программы в колледже Гринсборо. И как раз это привило меня к тебе.

Эштон и Картер слушали мистера Джи так же увлеченно, как и я. К стойке подошел тощий парнишка и попросил еще ложку. Я едва взглянула в его сторону, когда передавала ее. Мистер Джи молча переводил взгляд с одного на другого, будто специально делал паузу для драматического эффекта.

— Итак, — наконец продолжил он, — будет новый процесс отбора, чтобы найти замену, которая могла бы получить стипендию вместо него. Поскольку время поджимает, решение будет принято уже через две недели. Это полная стипендия на четыре года в колледже Гринсборо.

У меня внутри все перевернулось. Мистер Джи улыбнулся еще шире; я даже не знала, что такое вообще возможно.

— Как только я услышал, что Демаркус отказался, я сразу подумал о тебе. Я вхожу в совет по выдвижению кандидатов на стипендию, и хотел бы выдвинуть тебя. То есть, если тебе все еще интересно.

У меня отвисла челюсть. Полная стипендия на четыре года в Гринсборо? Это было бы воплощением мечты. Наконец, возможное решение облегчить финансовое бремя для Ба и Деда.

— Да! Конечно! — выпалила я. — Я была бы рада возможности попробовать.

Мистер Джи сложил руки перед грудью.

— Я надеялся, что ты так скажешь. Я уже написал рекомендательное письмо, чтобы ты взяла его с собой на собеседование.

— Собеседование? — спросила я.

— Да. Тебе нужно будет поехать в Гринсборо на собеседование. — Он побарабанил длинными пальцами по стойке. — Но есть одно условие.

Конечно, всегда есть подвох.

— Какое? — Я спрашивала медленно, пытаясь оттянуть ответ.

— Получатель стипендии, конечно, должен специализироваться на математике, — сказал мистер Джи.

Мой желудок растаял, как вазочка с мороженым. Эштон посмотрела на меня, прикусив губу, еле сдерживая себя.

— Кейт могла бы получить эту стипендию из рук в руки, — сказал Картер. — Она — звезда математики Эшвилла.

Четыре года математики вообще не были бы проблемой. Но…

— Четыре года специализироваться на математике? — промолвила Эштон с ноткой скептицизма в голосе. — Кейт хочет изучать музыку. — Я чувствовала, что ее взгляд прикован ко мне. Я старалась не обращать на это внимания.

Мистер Джи провел рукой по своим черным волосам, оставив несколько прядей торчать спереди.

— Я знаю, это отличается от того, что ты изначально планировала, Кейт. Но это потрясающая возможность, и, честно говоря, думаю, ты должна ею воспользоваться. Мисс Макнейл, возможно, права, но ты должна подумать о том, какие... варианты у тебя есть. — Он похлопал меня по руке, как будто утешал.

— Это отличная стипендия, — осторожно сказала я. Я не хотела, чтобы это прозвучало разочарованно.

— Ты должна делать то, что хочешь, Кейт, — решительно сказала Эштон, хлопнув ладонью по стойке рядом с тающим мороженым. Никакое покусывание губ не может помешать Эштон высказать то, что она думает. — Ты не можешь отложить свои мечты ради получения стипендии.

Мистер Джи поднял руки в воздух, защищаясь.

— Я пришел только для того, чтобы сообщить тебе о возможности. Тебе решать, подавать заявку или нет. В конце концов, это твое будущее, Кейт.

Конверт, который я разорвала прошлой ночью, с его жирными красными буквами, всплыл у меня в голове. Внутри внезапно все сжалось.

— Как могу пропустить это мимо ушей, не попробовав, когда я знаю, что это действительно помогло бы Ба и Деду? — Я не спрашивала никого конкретно. Эта стипендия помогла бы им во многом.

Мистер Джи выбил ладонями короткую дробь по стойке, а затем отступил назад.

— Что ж, я сообщил новость, а сейчас мне пора. Нужно выполнить несколько поручений. Все подробности пришлю тебе по электронной почте, Кейт.

Я указала на палитру мороженого передо мной.

— Вы уверены, что я не могу заинтересовать Вас освежающим молочным коктейлем?

— Я пытаюсь сократить потребление сахара. — Мистер Джи похлопал себя по и без того стройному животу. — Этим летом мне нужно следить за своей фигурой ради дам в бассейне.

Я рассмеялась, пытаясь отогнать свои опасения по поводу стипендии.

— Вы всегда были сердцеедом, мистер Джи.

Он помахал рукой, выходя из «Маунтин Дейри», снова оставив меня с Эштон и Картером.

— Вау, — сказал Картер, взбалтывая остатки своего молочного коктейля на дне стакана. — И что ты будешь делать?

— Не знаю, — сказала я, проводя руками по волосам. — Мне нужно подумать.

— Подумай об этом хорошенько, — предупредил меня Эштон. — Ты же не хочешь ввязаться во что-то, что сделает тебя несчастной на следующие четыре года.

Колокольчик на двери зазвенел снова, и я подняла голову, чтобы поприветствовать нового клиента, только чтобы обнаружить, что и без того неприятное ощущение в животе усилилось.

Только что в «Маунтин Дейри» вошла мать — моя настоящая мать.

Глава 4

Я молилась, чтобы пол внезапно обрушился и поглотил меня целиком, когда Андреа Уоттс, известная также как моя биологическая мать, протопала по выложенному плиткой полу.

Не повезло. Я осталась стоять как вкопанная, пытаясь избежать пронзительного взгляда ее голубых глаз; их знакомый цвет напомнил мне, что технически мы связаны биологией.

Андреа бочком подошла к прилавку рядом с Эштон, проталкивая между ними свою огромную красную сумочку.

— Привет, Кэтрин, — сказала она, слегка запыхавшись. Я съежилась — никто не назвал меня полным именем. Она вежливо кивнула Эштон и Картеру. — Привет... ребята.

Картер пробормотал «Добрый день, мэм» в ответ, прежде чем уйти в туалет. Андреа смотрела на него несколько секунд, прежде чем снова перевести взгляд на Эштон и изобразить взгляд «он милый».

— Добрый день, Андреа, — ответила Эштон слишком громким голосом, одарив ее улыбкой, прежде чем повернуться ко мне с широко раскрытыми глазами и встревоженным выражением на лице. Я схватила тряпку и начала протирать стойку перед ними.