— Итак, Ханна ушла сегодня утром? — спросила я.

Эштон кивнула и нахмурилась.

— Лидия плакала из-за этого. Ты бы никогда не подумала, что Ханна вернется сюда чуть больше, чем через месяц. — Она глубоко вздохнула, опустив плечи, и без особого энтузиазма взяла мороженое своей красной ложечкой. — К тому времени я буду на пути в Бун и даже не смогу с ней пообщаться. — Она посмотрела на меня со слезами в своих больших карих глазах. — А ты будешь в Гринсборо. И Картер все еще будет здесь. И...  почему мы вообще должны взрослеть и поступать в колледж?

О боже. Мне не следовало открывать рот. В эти дни Эштон плакала по любому поводу и без. Я имею в виду, мои эмоции тоже были похожи на американские горки, но я пыталась оставаться хладнокровной и собранной. По крайней мере, за пределами собственной головы.

Если бы Ханна была здесь, она бы отвлекла Эштон, предложив безумную поездку на машине или поход по магазинам. Или какое-нибудь безумное сочетание этих двух вещей.

— Вот, возьми еще один шарик, — сказала я, быстро потянувшись за своим верным шариком для мороженого, хотя Эштон едва приступила к пломбиру, который у нее уже был. Мороженое было моим решением для всего.

— Кейт, — сказала она, громко шмыгнув носом, что не помешало положить ей добавки. — Ты должна раскрыть свои чувства. Ты не можешь их держать под множеством замков.

— А ты можешь, Эш, — съязвил Картер, смеясь, когда Эштон энергично закивала головой. — Я разорюсь, покупая тебе мороженое.

— У тебя уже есть идея для выставки в твоей галерее? — задала я вопрос, надеясь отвлечь Эштон от наших осенних планов — я могла раздать только бесплатные образцы. Несколько месяцев назад в городе открылась новая галерея; в течение пяти минут после ее торжественного открытия Эштон убедила владельца позволить ей провести инсталляцию. Это будет первый раз, когда ее работы будут выставлены где-либо, кроме витрины на художественном факультете нашей довольно жалкой средней школы.

Ее глаза сразу загорелись.

— Есть одна интересная мысль. Мне понадобится ваша помощь примерно через неделю, как только проработаю все детали.

— Без проблем, — сказал ей Картер, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Ты знаешь, я помогу тебе во всем.

— Я тоже, — добавила я. Все безумие Эштон проявлялось в ее работах, и городу нужно было это увидеть.

Когда я делала для себя мини-версию мороженого «Эштон», я подняла взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть смутно знакомую фигуру, появившуюся на тротуаре возле «Маунтин Дейри». Мне потребовалась всего секунда, чтобы понять, где я видела его раньше.

— Взломщик диджейской будки, — пробормотала я, впиваясь взглядом в спину парня, пока он оглядывал улицу.

— Что? — спросила Эштон. Они с Картером оба повернулись, чтобы посмотреть на большие витрины из зеркального стекла, украшенные танцующими рожками мороженого и молочными коктейлями. Фланелевый Мальчик повесил на плечо потрепанный гитарный футляр, прежде чем снова пойти по тротуару.

— Этот парень, — сказала я, крепко сжимая в руке ложку с мороженым. Я едва заметила, как мороженое капнуло на пол. — Он пришел на вечеринку, на которой я работала прошлым вечером, и попытался занять мою кабинку ди-джея. Он полный придурок.

— Это Рори Гаррисон, — сказал Картер.

Я прищурилась, глядя на Картера.

— Ты знаешь его?

Картер проглотил молочный коктейль и покачал головой.

— Не совсем. Я знаком с ним. Он переехал в соседний дом с братом Ридом и его семьей. Он из Атланты или что-то в этом роде. Миссис Гаррисон, невестка Рори, любит жаловаться, так что я знаю об этом парне гораздо больше, чем хотелось бы. Например, он ест только макароны и всегда берет машину без спроса.

Сцена прошлой ночи прокручивалась у меня в голове. Огонь буквально просочился сквозь пальцы, когда я снова начала злиться. То, что он новенький в городе, не оправдывало его за то, что он придурок.

— То есть, по сути, он всегда невыносим?

— Черт, Кейт. Я не видела такого выражения на твоем лице с тех пор, как мистер Тиган поставил тебе двойку в спортзале, — медленно произнесла Эштон.

— Ну, я с ним не разговаривал, — сказал Картер. — Он в городе уже пару недель, но постоянно куда-то уходит и возвращается домой поздно. На самом деле, кажется, ему неинтересно вообще болтать. — Картер пожал плечами и допил остатки своего молочного коктейля.

— Он может одурачить. — Я бросила шарики от мороженого в маленькую раковину с такой силой, что пожилая пара уставилась на меня со своего столика. — Думала, он не заткнется.

— Звучит, будто он придурок, — сказала Эштон, слизывая шоколадный сироп со своей ложки. — Я не могу поверить, что он пытался посягнуть на твою диджейскую будку.

— Ему, наверное, скучно в Эшвилле, и он ищет способы развлечься, — сказал Картер. — Поскольку это не Атланта.

— Если он снова притронется к твоим вещам, надери ему задницу, — посоветовала мне Эштон. Ее глаза загорелись. — Я даже помогу тебе в этом.

Это был не первый раз, когда Эштон предлагала помочь мне в надирании задницы. В четвертом классе она пригрозила столкнуть Робби Макинтайра с тренажера, когда он сказал всем в классе, что я ем козявки. Я обняла Эштон через стойку. Ее теплые объятия немного потупили гнев во мне. Эштон всегда прикрывала мне спину.

— Я не планирую никому надирать задницу, но спасибо.

— Эй, — сказала Эштон, ее лицо внезапно просветлело, когда она отстранилась. — Кстати, о парнях, ты получила мое вчерашнее сообщение?

Я кивнула, затем взбила волосы, словно это могло скрыть румянец на моих щеках.

— Вау, Кейт. Должно быть, это было важное сообщение, — съязвил Картер.

— И что? — Эштон подтолкнула.

— Ну и что? — спросила я, пожимая плечами.

— Ну... Мигель вернулся в город, — сказала Эштон, игриво шевелят брови поползли вверх.

— Зачем ей с ним разговаривать? — спросил Картер. — Они расстались год назад.

Эштон бросила на Картера раздраженный хмурый взгляд.

— Потому что разрыв был его идеей, а не ее. У нее все еще могли остаться какие-то чувства.

— Это был обоюдный разрыв, — напомнила ей.

— Он выглядел действительно сексуально, — сказала Эштон. — Сексуальнее, чем раньше. Он, знаешь ли... подкачался.

Картер закатил глаза.

— Спасибо, что оценила его, Эш. Не то чтобы ты должна смотреть только на меня или что-то в этом роде.

Эштон наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Да, милый, — сказала она приторно-сладким голосом, похлопывая его по руке. — Я делала это с научной точки зрения, просто чтобы отчитаться перед своей лучшей подругой о состоянии любви всей ее жизни.

— Мигс был классным, — пожал плечами Картер.

Я бросила полотенце для мытья посуды в Эштон и Картера.

— То, что он был моим парнем, не значит, что он был «любовью всей моей жизни». Он был парнем, с которым я просто встречалась.

— В течение восьми месяцев, — напомнила мне Эштон.

— А потом мы расстались.

— И ты была полностью раздавлена в течение месяца.

— Мне было немного грустно. В течение месяца. Потом я пошла дальше, — сказала я как можно чопорнее. — И, кроме того, он мог бы позвонить, если бы захотел.

Тяжелое, сдавленное чувство разлилось по моей груди, когда я поняла, насколько была права.

Звякнул колокольчик над дверью, и я подпрыгнула, как будто сам Мигель входил в дверь «Маунтин Дейри». Словно он знал, что мы говорим о нем.

Но когда я подняла глаза, то обнаружила, что стою лицом к лицу со своим школьным преподавателем математики мистером Гонсалесом, который практически вприпрыжку бежал к нам по выложенному плиткой полу. Для парня, который все свое время проводил за математикой, он был более энергичным и жизнерадостным, чем кто-либо из моих знакомых, включая Эштон.

— Пока отложим разговор, — прошептала Эштон с озорным шипением в голосе.

— Здравствуйте, мистер Джи, — окликнула я, тактично игнорируя понимающие взгляды Эштон.