— Мы оставили тебе немного ужина, — сказал он. Его лицо расплылось в улыбке.

Ладно, возможно, я была немного избалована.

— Итак, где мой торт? — спросил он, прищурившись на меня.

— Не уверена, что тебе стоит есть торт, — сказала я строгим голосом, стараясь произвести тон голоса Ба (от англ.: Mimi — ласковое прозвище) от grandma/Grammy — бабушка/бабуля/Ба) — Знаешь, у тебя есть некоторые проблемы со здоровьем.

Лоб деда наморщился, и он погрозил мне пальцем.

— Не забывай, кто здесь взрослый. Я разрешаю заниматься этим бизнесом ди-джея только ради торта. А теперь не жадничай и неси сюда торт.

Я рассмеялась. Деда шутит. Я вытащила аккуратно завернутую в пластик бумажную тарелку из своей поношенной сумки.

— Держи, дорогой многолетний Дедуля (от англ.: Papi — ласковое прозвище от Grandpa/Papa) —подразнила я его, доставая розово-белое сладкое лакомство. Никогда не было секретом, что мои настоящие родители не справлялись с моим воспитанием. Деда и Ба — моя бабушка — выполняли двойную родительскую обязанность в качестве моих законных родителей. Их дочь Андреа отдала меня на усыновление, как только я появилась на свет.

Голубые глаза Деда, которые я унаследовала, расширились от восторга.

— Ты ангел, КэтиЖу.

на и сбросила сумку. Пружина впилась мне в зад. Как и большая часть мебели в их маленьком домике, расположенном в одной из долин Эшвилла, диван был старше меня. У нас никогда не было лишних денег, так что мебель была сильно изношена. Эштон назвала состояние нашей мебели «несомненно художественной».

— Ба уже спит? — спросила я, снимая крышку с чашки кофе, которую купила на круглосуточной заправке по дороге домой.

Деда махнул рукой.

— Да, но ты же знаешь, что на самом деле нет.

— Верно, — пробормотала я в дымящуюся чашку, изучая его профиль. Волна грусти захлестнула меня. Я подумала о комментарии Лидии — и ее выражении лица. Как поживает твой дедушка? Теперь, глядя на Деда, это больше походило на: «Как ты можешь уйти? Что произойдет, если возникнет чрезвычайная ситуация?»

У него были проблемы с легкими, из-за которых он задыхался. И также постоянный кашель.

Артрит Ба не позволял ей передвигаться, как раньше. В прошлом году она сломала бедро.

Причин оставаться поближе к дому, казалось, было бесконечное множество.

— Почему ты так на меня смотришь? — нахмурившись, спросил деда.

— Как? — небрежно кинула я, не отрывая своего взгляда от чашки.

— Как будто ты ждешь, что я в любой момент упаду замертво, — огрызнулся Деда.

У меня заныла шея.

— Это не так.

— Я старый, Кейт, — сказал он, — но еще не умер. — Деда ударил себя в грудь. — В этом теле еще много пороха.

Я рассмеялась.

— Сегодня вечером в тебе определенно больше жизни, чем во мне.

Выражение его лица смягчилось, когда он доел последний кусочек торта.

— Правда, Кэти, тебе не нужно беспокоиться обо мне и Ба. Мы можем позаботиться о себе. Сосредоточься на учебе. Ты уже записалась на все свои занятия?

Мысль о том, что всего через пару месяцев я поступлю в колледж, вызывала мурашки по всему телу, несмотря на опасения по поводу расставания с Ба и Дедой.

— У меня все расписано, — выпалила я, положив руки на колени. Немного кофе пролилось мне на руку. Его глаза озорно блеснули — конечно, он знал, что это поднимет мне настроение. Я была настолько организованной, что меня попросили разработать годовой план нашей средней школы. Дважды. — У меня есть приблизительный план на следующие четыре года, хотя в настоящее время они разрешают мне записаться на занятия только на этот семестр. У них потрясающие музыкальная и деловая программы. И я могу начать занятия по бизнесу прямо сейчас, потому что уже выполнила все необходимые задания по математике!

Я продемонстрировала музыку для получения степени бакалавра естественных наук, затем отметила, какие бизнес-курсы мне придется посещать для получения степени бакалавра. Я преуспевала в математике, но жила и дышала музыкой. Мечтала услышать свою музыку в кино и по телевизору. Я хотела поработать с программным обеспечением для ремиксов, чтобы получить правильный звук для своих постановок. Математика и музыка были объединены в студии звукозаписи, и мне нравилось находить правильные соотношения низких, высоких и средних частот.

— Не переусердствуй в первый год, — предупредил Деда. — Ты еще молода, у тебя вся жизнь впереди.

— Я знаю. — Я ставлю свою кофейную чашку на маленький столик между нами. Несколько лет назад Деда уволился из небольшой компьютерной корпорации, в которой проработал всю свою жизнь. Он трудился не покладая рук — еще усерднее из-за меня, — но я знала, что он никогда по-настоящему не получит карьеры, на которую надеялся. О комфортном уходе на пенсию речи не шло — если только я не смогу их обеспечить. — Я крепкий орешек, Деда. И справлюсь с этим.

— Я знаю, — сказал он мне, его глаза немного затуманились. — Но большую часть времени, когда я смотрю на тебя, все еще вижу того маленького розового младенца, которого держал на руках в больнице. — Он покачал головой. Прядь волос упала ему на ухо. — По-настоящему громкий, кричащий розовый младенец.

Мы рассмеялись, и я закатила глаза, глядя на него. Смех деда перешел в кашель, и он хлопнул себя по груди, его лицо покраснело.

— Ты в порядке? — спросила я, пытаясь скрыть беспокойство в своем голосе.

Деда махнул мне рукой, но продолжал кашлять, его дыхание теперь было до боли знакомым хрипом и стоном. Вскочив с дивана, я бросилась через маленькую комнату на кухню, чтобы принести ему стакан воды.

Я схватила самый высокий, который смогла найти в шкафу, и подставила его под кран, позволяя струе прохладной воды наполнять стакан, пока он не стал тяжелым. Немного воды вылилось за край, когда я побежала обратно, чтобы передать его Деда. Мое внимание привлекло письмо на маленьком кухонном столе — письмо со знакомым фирменным бланком колледжа Гринсборо.

Мой желудок превратился в воздушный шарик от волнения. Возможно, это было письмо, которого я ждала, с информацией о моем будущем соседе по комнате. Я схватила его со стола и сунула в задний карман.

Мои руки дрожали от предвкушения, когда протягивала воду для Деда.

— Спасибо, Кэти-жучок, — сказал он скрипучим голосом. Он сделал большой глоток из стакана.

— Без проблем, Деда. — Я плюхнулась на подлокотник его кресла и вытащила конверт из кармана, нетерпеливо разрывая ногтем мягкую белую бумагу. Сложенное письмо выпрыгнуло мне на колени. — Почему ты не сказал мне об этом пи...

Но когда мои глаза пробежались по словам, бабочки в животе скрутились в узел. Это было не о моем новом соседе по комнате или о чем-то еще, чего я так долго ждала. Это было уведомление, выделенное жирными красными буквами, о несвоевременной оплате за обучение. В своем волнении я даже не заметила обратного адреса офиса казначея в верхнем левом углу.

Деда сжал мою руку, пока отхлебывал и глотал, затем помахал, словно письмо было мухой, которую он мог отогнать.

— Я ничего не хочу слышать об этом, Кэти.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он решительно покачал головой.

— Ни слова. Мы с Ба обо всем позаботились. Никаких «если», «и» или «но». — Деда перевел взгляд на свое запястье с часами и тихо хмыкнул. — А теперь, думаю, нам обоим пора ложиться спать.

Стул скрипнул, когда он встал и поцеловал меня в лоб, прежде чем пройти по короткому коридору в свою спальню. Я покрутила в руках квитанцию об оплате. Частный университет был не самой лучшей идеей для семьи с фиксированным доходом. Я получила несколько из примерно сотни стипендий, на которые подавала заявки, но они покрывали лишь малую часть того, что мне было нужно. Но Ба и Деда не позволили бы мне согласиться на что-то меньшее, чем мне хотелось.

Деда высунул голову из двери своей спальни.

— Спокойной ночи, КэтиЖу.

Я попыталась ободряюще улыбнуться ему, но не могла не беспокоиться о том, хватит ли выступлений ди-джея и работы в «Маунтин Дейри», чтобы внести какой-либо значимый вклад в мои четыре года в Гринсборо.