Тяжелое чувство, смешанное с болью от того, что я таскала туда-сюда все свое диджейское оборудование, сопровождало меня до самой дороги в мою комнату. Лампа с белым единорогом, которая была у меня с шести лет, уже была включена.

Теперь я по-настоящему улыбнулась. Ба никогда не допускала, чтобы я заходила в темную комнату. Она всегда делала подобные мелочи. Я буду скучать по этим вещам после того, как уеду в колледж.

Я также буду скучать по своей комнате, подумала я, оглядывая маленькую спальню, в которой выросла. Стены теперь были выкрашены в темно-шоколадный цвет, хотя прошлым летом были мятно-зелеными. Моя лучшая подруга и экстраординарный художник Эштон всегда меняла мой декор в зависимости от музыки, которую я в данный момент слушала.

Я встряхнула волосами, выбившимися из пучка, — мой классический образ «непринужденного ди-джея». Говоря о музыке, мне нужно было подготовить свой сет-лист для следующей вечеринки, на которой буду диджеем. Я отодвинула стопки компакт-дисков, флакончики с лаком для ногтей и фотографии своих друзей на прикроватной тумбочке, освобождая место для тарелки, которую Ба оставила для меня. Я плюхнулась на кровать и выудила из сумки ноутбук и телефон. Я бы отправила короткое сообщение Эштон, прежде чем приступить к работе над сет-листом. У нее определенно нашлось бы что-нибудь вдохновляющее, чтобы сказать о счете за обучение, который Ба и деду пришлось оплачивать — она всегда так делала.

Но когда посмотрела на свой телефон, там уже было сообщение от Эштон.

Угадай, кого я только что видела? Подсказка: твоего горячего бывшего. В Paradise Peak Golf.

Легкая дрожь пробежала вверх и вниз по спине. Мигель Санчес. Я встречалась с ним большую часть первого курса, пока он не поступил в колледж в Филадельфии.

Я уставилась на ее сообщение. Я не видела Мигеля целый год, с того дня, как он уехал. Мы провели весь день в бассейне и поужинали на огромном красном одеяле под звездами. Я не вспоминала об этих отношениях — или, по крайней мере, так думала. Но теперь сердце учащенно забилось при мысли о том, что столкнусь с Мигелем в городе.

Не в первый раз после нашего разрыва я задумалась, что могло бы произойти, если бы мы не расстались. Получилось бы у нас на расстоянии?

Я вздохнула и рухнула на кровать, прижимая к груди вязаную подушку. Внезапно чувство вины за оплату обучения и ночную неудачу с ди-джеем исчезло из мыслей. На их месте осталось воспоминание о великолепных темных глазах Мигеля, сверкавших, когда мы виделись последний раз.

Глава 3

Колокольчик над дверью в «Маунтин Дейри» прозвенел как раз перед тем, как громкий голос выкрикнул:

— Кейт!

Со своих белых и красных клетчатых столов все бросили на Эштон и ее парня Картера короткий изумленный взгляд, а затем вернулись к своим мороженым и рожкам.

Эштон всегда знала, как произвести впечатление, от голоса до внешнего вида. Этим летом она отказалась от длинных оранжевых волос русалки, которые носила весь прошлый год, ради темно-фиолетового каре. Сегодня на ней длинная юбка с принтом зебры и ярко-розовая майка. Ее любимая пара потрепанных сандалий, украшенных драгоценными камнями, зазвенела по полу, когда она направилась к прилавку.

Картер выглядел полной ее противоположностью. Он был бледным и веснушчатым, в то время как кожа Эштон была нежно-коричневой, и он одевался так, как говорила Ханна: «спортсмен-ботаник». Я имею в виду, даже его имя звучало как марка рубашки поло. Сегодня на нем были красивые темные джинсы и футболка «Carolina Panthers». Они начали встречаться прошлым летом, хотя Эштон втайне была влюблена в него с тех пор, как нам было по восемь.

— Привет, ребята. — Они уселись на пустые барные стулья у стойки передо мной. — Что будете...

— Двойное мороженое с шоколадным сиропом, M&Ms, клубникой, ананасом и вишней сверху, — сказала мне Эштон. Ее обычный заказ. — О, и взбитые сливки.

Картер скорчил гримасу.

— Удивляюсь, как ты можешь все это есть в одном блюде. Мне, пожалуйста, молочный коктейль с мятой и шоколадом.

Эштон изобразила рвотный позыв.

— А я удивлена, как ты можешь есть такое. Мята отвратительна.

— Освежает мое дыхание, чтобы ты продолжала целовать меня, — подразнил Картер, наклоняясь к ней и поджимая губы.

Эштон подняла руку.

— Я не целуюсь, пока жду мороженое.

Я закатила глаза, глядя на них двоих, и принялась выполнять их заказы. Мы с Эштон были лучшими подругами с первого дня учебы во втором классе. На головах у нас обоих были блестящие повязки радужного цвета, и, конечно же, мы сразу подружились.

Наша дружба всегда была простой. И невероятной.

Поверх баночки с мороженым в форме конуса я заметила, как Эштон положила голову на плечо Картера. Мне нравился Картер, но было тяжело быть третьим колесом, когда они строили друг другу глазки и целовались украдкой при каждом удобном случае. Эштон собиралась поступить на художественную программу в студию штата Аппалачи (прим. институт в Северной Каролине), в то время как Картер остался в Эшвилле изучил Этьен  «Здравоохранение и оздоровление» в UNC. Я уже потратила бесчисленное количество часов, слушая стоны Эштон об их предстоящем расставании и о том, как они вообще выживут, и это создало бы огромную нагрузку на их отношения, и почему Картер просто не мог перевестись в Аппалачи, чтобы быть рядом с ней?

Но они так мило смотрелись вместе, и Эштон была так счастлива, что я не могла злиться.

Плюс, это помогло мне вспомнить, что отсутствие парня означало, что мне не нужно беспокоиться о том, как осень повлияет на наши отношения. У меня и так было достаточно поводов для беспокойства из-за того, что я оставляла Ба и Деда.

Задняя дверь распахнулась, и вышел мой менеджер — Лука. Он сморщил нос, когда я положила кусочки ананаса на мороженое Эштон.

— Уверен, что в заказе Эштона Макнейла это сочетание вкусов выходит за рамки, — прокомментировал он.

— У вас, людей, нет вкуса к приключениям, — парировала Эштон, размахивая в нашу сторону красной пластиковой ложкой.

— Извини, синица, но я ненавижу клубнику, — сказал Лука. Он потянулся, чтобы пригладить рукой свои зачесанные назад каштановые волосы. — Добавь немного чизкейка и малины, и получится настоящее мороженое.

— А что случилось с обычным мороженым с шоколадным сиропом сверху? — Со вздохом спросил Картер.

— Это скучно, — сказали мы трое в унисон.

Я положила вишенку поверх мороженого Эштон и подвинула его к ней через стойку, прежде чем приступить к молочному коктейлю Картера.

— Итак, какие у вас планы на сегодня?

— Собираемся на выставку в художественной галерее Блу-Ридж, — сказала Эштон, ее глаза сияли. Она жила искусством, как я — музыкой.

— Я даже не знаю, о чем эта выставка, — сказал Картер, пожимая плечами, — но Эштон сказала, что там будут обнаженные натуры, так что я полностью за. — Он ухмыльнулся и хмыкнул, когда Эштон ткнула его локтем в ребра.

Глаза Луки заблестели.

— Возможно, мне придется зайти и посмотреть на это позже. Мне нужно немного попрактиковаться в своих навыках оценки искусства. — Он повернулся ко мне, приподняв одну идеально выщипанную коричневую бровь. — Что скажешь, Кейт? Хочешь пойти со мной на свидание, чтобы посмотреть на обнаженных людей на картинах?

Я доделала молочный коктейль Картера и закрыла чашку крышечкой.

— Это даже не самая странная вещь, о которой ты меня когда-либо просил. Я бы с удовольствием, но у меня дома есть дела, — сказала я ему. — Придется отложить просмотр картин с обнаженной натурой на другой раз.

Лука надулся и скрестил руки на своей накрахмаленной и безупречно чистой футболке «Маунтин Дейри». Он оставил делать оставшийся заказ мороженого нам, отмахиваясь тем, чтобы не испортить свою одежду.

— С тобой скучно, Кейт Уоттс.

Лука оставил нас у стойки и направился обратно в офис, чтобы заняться тем, за чем он проводил свои дни. Я прислонилась к стойке, чтобы поговорить с Эштон и Картером.