И, разумеется, рубашки на нём не было.

Просто сидит себе такой, лениво перебирает пальцами свои волосы, будто прямо сейчас снимается в рекламе шампуня, а не нарушает моё личное пространство.

— Почему… ты всё ещё… — я беспомощно махнула рукой в его сторону.

— Всё ещё? — лениво переспросил он, не отрывая взгляда от своих ногтей, которые, кстати, выглядели лучше, чем мои. — Ах, ты про мой облик.

Он наконец поднял на меня взгляд, и его глаза — тёпло-серые, глубже, чем озеро, но с ледяным отблеском — медленно оглядели меня с головы до ног. Я вдруг поняла, что стою перед ним в своей старой футболке и трениках. Чудесно.

— Ты сказал, что это временно, — пробормотала я, стараясь не пялиться на его пресс. Вот честно, старалась.

Он усмехнулся. Ну конечно. Вот прямо сейчас ему явно весело.

— Я передумал, — ответил он так невозмутимо, будто речь шла о том, чтобы добавить сахар в чай.

— Передумал? — повторила я, чувствуя, как поднимается раздражение. — Ты что, теперь всегда собираешься ходить в таком виде?

— А почему бы и нет? — с лукавой улыбкой он перекинул ноги на пол и поднялся. Ох, лучше бы он сидел. Теперь он возвышался надо мной — высокий, статный, и, чёрт возьми, красивый. А еще обалденно пах. Чем-то лесным, запредельным так что у меня мурашки поползли по коже.

Я заставила себя отвести взгляд, пока он продолжал: — Мне нравится, когда на меня смотрят с открытыми ртами. Особенно ты.

Я тут же почувствовала, как щеки начинают гореть.

— Никто не смотрит на тебя с открытым ртом, — огрызнулась я, скрестив руки на груди.

— О, Половина, — его голос был настолько издевательски-ласковым, что мне захотелось кинуть в него ближайшей подушкой. — Не лги самой себе.

— Хватит называть меня Половина, — пробормотала я сквозь зубы, чувствуя, как раздражение перетекает в отчаянную попытку не выглядеть полностью сбитой с толку. — И почему ты вообще ходишь без рубашки?

Он пожал плечами.

— Мне комфортно. Да и тебя, кажется, это слегка… развлекает.

Я готова была взорваться.

— Меня это раздражает! — выпалила я, указывая пальцем на его грудь, потому что, чёрт возьми, этот демон действительно выглядел так, будто его вылепили в день, когда богиня красоты была в ударе.

Он слегка наклонился вперёд, и его губы растянулись в ухмылке. — Раздражает? Или всё-таки… восхищает?

— Да ты… — начала я, но не успела договорить, потому что в этот момент в комнату вошёл Барсик, который, кажется, тоже был в шоке от увиденного.

Кот посмотрел на меня, потом на Азгхара, потом снова на меня. И зашипел.

— Спасибо, Барсик, — мрачно пробормотала я. — Хоть кто-то ещё считает, что это ненормально.

Барсик рычал, как тигр, пока Азгхар смотрел на него с выражением крайнего презрения.

— Почему ты до сих пор не избавилась от этого куска меха? — холодно произнёс он, глядя на Барсика так, будто собирался обсудить с ним философию.

— Потому что "этот кусок меха" — мой кот, — резко ответила я. — А ты, если тебе не нравится его присутствие, можешь… я не знаю… превратиться обратно в своё синее чудовище и пугать людей снаружи.

— Нет, — просто сказал он, слегка усмехнувшись. — Мне нравится этот облик. Да и ты смотришь на меня по-другому.

— Я смотрю на тебя, как на головную боль, — фыркнула я, хотя внутри чуть не кипела.

Он ухмыльнулся шире.

— Ты так уверена?

Барсик снова зашипел, прервав нашу перепалку. Я глубоко вздохнула и решила переключить внимание:

— Ладно, всё. У нас серьёзные дела. Мне нужно встретиться с заказчиком.

— И ты оставляешь меня с этим? — он снова указал на Барсика, который в ответ громко мяукнул.

— Нет. Барсик идёт со мной, — отрезала я, беря кота на руки.

Азгхар посмотрел на нас с таким видом, будто мы были двумя бродягами, пытающимися ограбить его замок.

— Уверен, твой "личный защитник" всё решит, — с сарказмом сказал он, провожая нас к двери. — Особенно, если враги — мыши.

Я отмахнулась: — Если мне понадобится помощь, я вызову тебя. Или… просто куплю валерьянку.

Демон фыркнул, а я поспешила выйти из квартиры. Потому что, честно, ещё пару минут его самодовольства — и я реально превратилась бы в вулкан.

Кабинет Михаила Михайловича был… странным. Очень странным. И это я ещё мягко выражаюсь.

Уже с порога меня окатило ощущением чего-то чужеродного. Знаете, это чувство, будто на вас смотрят со всех сторон, но вы никого не видите. Как будто стена за вашей спиной знает слишком много. А ещё она почему-то шепчет.

Маленькая комната была заставлена книгами в потертых обложках, словно каждая из них побывала на войне, а потом в антикварной лавке. На полках стояли всевозможные безделушки, но их назначение явно выходило за рамки декора. Тут были старые карты, бронзовые амулеты, керамические статуэтки, которые, честно говоря, выглядели так, будто сейчас зашевелятся.

И, конечно, череп. Почему в каждом месте, где чувствуется магия, обязательно должен быть череп? Это какой-то стандартный набор?

Барсик моментально напрягся. Едва мы переступили порог, он тут же вывернулся из моих рук, прыгнул на пол и зашипел. Его шерсть встала дыбом, хвост подрагивал, а глаза яростно буравили полку, на которой гордо красовался тот самый череп.

— Барсик, ты что творишь? — зашипела я, пытаясь его поднять. Но кот и не думал поддаваться.

Михаил Михайлович, наблюдая за этой сценой, вдруг тихо усмехнулся.

— У вас удивительный кот, Полина.

Я остановилась, застыла на мгновение, потом осторожно посмотрела на профессора.

— Ну да, — неуверенно проговорила я. — Он иногда… нервный.

Профессор поднялся из-за своего огромного стола, медленно подошёл к той самой полке и внимательно посмотрел на Барсика, который не унимался.

— Нервный, говорите? — Он взял череп в руки, и я готова была поклясться, что воздух в комнате стал ещё более тяжёлым. — Нет, дело не в этом. Ваш кот… чувствует.

— Чувствует? — переспросила я, чуть не задохнувшись от собственного неловкого смеха. — Чувствует что?

— Магические флюиды, — ответил он с лёгкой улыбкой.

Магические флюиды? Я нервно хихикнула, как будто он только что рассказал неудачный анекдот, но внутри меня всё похолодело.

— Вы это серьёзно? — пробормотала я, стараясь выглядеть как можно более скептически.

— Абсолютно, — мягко ответил он, продолжая рассматривать Барсика. — Знаете, далеко не каждый человек или, в вашем случае, кот, способен так тонко реагировать на энергетику. Особенно на ту, что скрыта в вещах.

Я нервно сглотнула. Барсик продолжал шипеть, но теперь его внимание переключилось на другой объект. На столе профессора стоял странный артефакт — что-то вроде металлической сферы с узорами, которая явно не была случайным украшением.

Кот медленно подошёл к столу, не спуская с неё глаз. Его уши чуть прижались назад, а лапа осторожно вытянулась вперёд.

— Барсик! Нет! — громко прошептала я, кидаясь к нему, но он всё равно успел тронуть артефакт лапой.

В этот момент я почувствовала, как воздух в комнате сгустился, как будто нас накрыла невидимая волна. Металлическая сфера тихо загудела, и я, честно говоря, была на грани паники.

Михаил Михайлович, к моему удивлению, даже не дёрнулся. Напротив, он наблюдал за происходящим с таким видом, будто только что подтвердил какую-то свою гипотезу.

— Ваш кот явно знает, что делает, — сказал он, а его улыбка стала ещё шире.

— Он ничего не знает, он просто дурачится, — быстро выпалила я, хватая Барсика на руки.

Но кот не унимался. Он продолжал смотреть на артефакт, издавая низкое рычание, которого я раньше никогда не слышала.

— Полина, — спокойно начал Михаил Михайлович, но в его голосе чувствовалось нечто настораживающее. — Вы ведь уже начали перевод?

Я замерла.

— Эм… да.

— И вы не заметили ничего странного? — он задал вопрос слишком буднично, как будто спрашивал, понравилась ли мне погода.