Я сидела на кухне, вооружённая чашкой кофе и ноутбуком, с таким видом, как будто собираюсь завоёвывать мир. На самом деле я собиралась завоёвывать… стабильность. Точнее, стабильный доход, но для фрилансера это звучит так же нереалистично, как единороги, летающие на розовых облаках.

Сначала я решительно открыла счёт в банке. Потом — осторожно посмотрела на его баланс. И тихо вздохнула. Баланс, как обычно, был на уровне "сегодня ещё живу, а завтра посмотрим". Это мой привычный фрилансерский ритуал: я проверяю свои финансы, а они проверяют мою устойчивость к стрессу. Вот у кого-то жизнь — зарплата два раза в месяц, начальство, которое можно пообсуждать на обеде, оплачиваемый отпуск. А у меня… романтика фриланса.

Свобода? Есть. Гибкий график? Присутствует. Возможность работать в тапочках? Да, конечно, но тапочки уже стоптались до дыр, потому что новой пары я не могу себе позволить.

Пока мои друзья сидят в офисах, вздыхают над отчётами и получают свои кровные на карточку раз в две недели, я, как приличная фрилансерша, совершаю экономические подвиги в масштабе одной квартиры. Каждый заказ для меня — как лотерейный билет. Вот, например, вчера я буквально молилась на предложение перевести инструкцию для… чего-то непонятного, но явно связанного с сантехникой. Честно говоря, мне даже показалось, что там было слово "прокладка", и я уже готова была принять заказ, не вчитываясь. Но тут мои коллеги-фрилансеры поймут: когда баланс на счёте делает так, что он виднеется только под лупой, сантехническая прокладка — это почти как манна небесная.

Но почему-то даже прокладка отвернулась от меня. Пришлось вздохнуть и отпить глоток кофе, который, кстати, был куплен по акции. На самом деле, я уже начинаю делать ставки: что у меня кончится первым — кофе или вдохновение? А ещё хорошо бы немного еды… или хотя бы того же кофе, но не растворимого. Мечты-мечты.

С этими мыслями я уже собиралась закрыть ноутбук, но что-то меня остановило.

Сообщение пришло с лёгким звуком, будто кто-то вежливо кашлянул. Я потянулась к мышке, ожидая увидеть очередной заказ на перевод инструкции к кофемашине или, если повезёт, к роботу-пылесосу. Но заголовок письма сразу выбился из общего фрилансерского потока: «Профессор Михаил Михайлович Смирнов, специалист по древностям и мифологии».

Профессор по древностям? Моя правая бровь сама собой поползла вверх. Обычно у меня заказывают переводы с английского, немецкого, ну и в самых экзотических случаях с японского — не потому что клиенты японский знают, а просто нравится им экзотика, видимо. А тут — человек с такой солидной подписью, который явно живёт в мире пожёлтевших манускриптов, археологических раскопок и музейных фондов.

Открываю сообщение, и на меня буквально выливается поток фраз, каждая из которых звучит так, будто с меня собираются вытрясти всю мистическую пыль веков.

«Уважаемая Полина Евгеньевна, — писал профессор, — нашёл манускрипт величайшей важности, текст которого, если его правильно истолковать, способен разгадать загадки Вселенной…»

Разгадать загадки Вселенной? Я подавила фырканье. Подобные заявки я встречала только в фильмах, и, честно говоря, ни разу не подумала, что их сценарии кто-то мог вдохновлять реальными людьми. Обычно мои клиенты были вполне земными и заказывали что-то, что позволяло им легко и быстро заработать. А тут профессор со своими «загадками Вселенной».

Я всерьёз подумывала закрыть это сообщение и вернуться к просмотру скидок на кофе в интернете, но профессор Смирнов обещал очень приличное вознаграждение. Даже не приличное — внушительное, как будто платил за перевод всех тайн мироздания сразу.

«Ладно, загадки Вселенной, так загадки Вселенной», — подумала я и быстро ответила согласием, не забыв уточнить, что дедлайн у меня горит так, что скоро можно будет пожарить яичницу.

Едва я отправила ответ, как на столе поднялся настоящий «шторм» из шерсти и усов. Барсик, до этого мирно дремавший на подоконнике, внезапно активизировался и материализовался передо мной на столе с такой решимостью, словно намеревался лично читать все переписки с клиентами. Он ткнулся носом в экран, злобно фыркнул и посмотрел на меня с таким выражением, будто я только что продала ему поддельный Роял Канье*(название нарочно изменено в связи с запретом использования брендов прим автора).

— Барсик, ты чего? — шепнула я, аккуратно отодвигая его пушистую попу с клавиатуры. — Работа, как работа. Может, и манускрипт. Может, и тайны мироздания… Но что это значит для нас с тобой? Это значит, что у нас будет настоящий кофе вместо этого… растворимого "чуда", — я помахала ему чашкой с остатками кофе, который был горьким, как моя фрилансерская судьба в конце месяца.

Но Барсик не унимался. Он подозрительно щурился на текст письма, как будто видел в нём угрозу мирового масштаба.

Когда на экране появился профессор, я быстро поправила свои светлые волосы, изображая из себя серьёзного и крайне занятого специалиста. Мол, не абы кто здесь, а профессионал, готовый взяться за разгадку "тайн мироздания". Профессор был мужчиной лет под шестьдесят, с густыми седыми бровями и маленькими круглыми очками, в которых отражались экраны компьютеров. Он выглядел так, как будто только что вылез из архива, пыльного и пахнущего стариной, и не совсем ещё адаптировался к современным технологиям. Наверное, он не раздумывая обменял бы свой ноутбук на перо и пергамент.

— Здравствуйте, Полина Евгеньевна! — торжественно произнёс он, словно не просто здоровался, а открывал важное заседание по спасению мира. — Мне рассказали, что вы — редкий специалист, умеющий работать с древними языками!

Едва он произнёс "древние языки", на столе опять появился Барсик. Величественно, как истинный властелин этой квартиры, он взгромоздился рядом с ноутбуком, поджал лапы и уставился в камеру. Его поза была на редкость выразительной: ровная спина, пристальный взгляд жёлтых глаз — в общем, настоящий сфинкс в миниатюре, которого не проймёшь.

— Это кто такой? — замер профессор, внимательно разглядывая моего кота, как будто это и был тот самый древний артефакт, ради которого мы тут собрались.

Барсик бросил на профессора взгляд, полный бесконечного презрения, в котором читалось примерно следующее: "Ты кто такой, чтобы говорить с моей хозяйкой?" Он не удосужил профессора даже обычным кошачьим "мяу". Просто гордо задрал хвост, который, к слову, полностью заслонил мне монитор.

— Это… э-э, мой кот Барсик, — пояснила я, стараясь говорить уверенно, хотя голос слегка дрогнул. Как же мне, профессионалу с безупречной репутацией, объяснить профессору Смирнову, что кот решил лично проверить, не мошенник ли он?

Профессор прищурился, как будто пытался оценить компетентность Барсика. Я же, воспользовавшись моментом, попыталась слегка пододвинуть кота под лапу, намекая, что он мог бы заняться чем-то другим, например, спуститься с небес на землю и вернуться на подоконник. Но Барсик даже не пошевелился — он лишь поднял хвост ещё выше, так что теперь я вообще перестала видеть профессора.

Профессор кашлянул, явно стараясь не смеяться, и вежливо сказал:

— Замечательное животное. Видимо, он тоже интересуется древними текстами?

Барсик посмотрел в камеру так, будто ему лично принадлежит половина библиотеки, где этот профессор работал. Если бы он мог говорить, он наверняка уточнил бы, что интересуется не только текстами, но и компетентностью людей, которые смеют их переводить. В глазах кота читалась немая угроза: "Ещё слово не по делу, и я лично сверну эту видеоконференцию."

— Да, он очень… э-э… внимательный, — пробормотала я, пытаясь удержать серьёзный вид. — Его просто нельзя оторвать от работы, — добавила я, борясь с желанием рассмеяться.