— Домовых не бывает, — сказал я лениво и затушил окурок. — Не встречал.

— Поверь, у нечистых бывает всякое. Я с ними в одном доме живу, знаю.

— Хорошо, — мне было лень спорить, да и бесполезно это. — Что делать будем в итоге?

— Ты работай, — пожал плечами Саня, — а я домой. У меня выходной.

Рано или поздно всё заканчивается, даже рабочий день. Вот и я, поставив помещение на сигнализацию и в последний раз осмотревшись, побрёл домой. Мне нравится то, чем я занимаюсь, но отдыхать тоже нужно.

Хоть шеф и огорошил своими новостями, но бежать в панике увольняться никто не собирался. Подумаешь, нечистые, они всегда есть и будут где-то рядом. Просто обычные люди стараются не обращать внимания на них. Есть и есть. И я тоже, как они, — не замечал, не видел, проходил мимо, отводя взгляд. Теперь, как назло, всё изменилось. Теперь я увидел.

На автобусной остановке сидит девочка, ждёт маршрутку. Обыкновенный подросток: рваные на коленях джинсы, белый свитер и чёрная курточка, огромные наушники и телефон в руках. Ничего необычного, на первый взгляд, но фосфорно-белый цвет лица, мёртвые, как у рыбы, глаза и чёрные, будто немытые волосы дают маркер — чужой. Девочка живая, не какой-то там зомби, но она не наша — нечистая. Когда видишь такую, мурашки начинают бегать по рукам и между лопатками. Значит, пройдусь пешком.

Девочка услышала мои мысли и повернулась, я ускорил шаг, чувствуя её взгляд. Не нужно со мной заговаривать. Я просто хочу домой.

— Извините!

Ускоряю шаг и концентрируюсь на повороте впереди. Машина стоит и ждёт переключения светофора, за рулём дама в шляпе и огромных очках читает сообщения в телефоне и зевает. По пешеходке стайкой бегут дети, быстро шагают дорожные рабочие с пакетами и девушка с коляской.

— Простите, дяденька.

Я слышу шаги, топот ног, и меня хватают за запястье. Холодная рука держит крепко. Я останавливаюсь и медленно оборачиваюсь, натягивая фирменную улыбку «Добро пожаловать в точку выдачи номер тринадцать». Да, это она. Белая девочка успела пересечь двухполосную дорогу, догнать меня и схватить.

— Да? — руку не отдергиваю и не стараюсь освободиться, незачем провоцировать и показывать страх.

— Вы ведь работаете на пункте выдачи? — она кивает на куртку: надпись на спине сдаёт меня с потрохами, лень было свою принести из дома, вот и огребай.

Киваю и улыбаюсь. Не могу открыть рот, чтобы не выдать себя охрипшим голоском.

— Обязательно к вам зайду. Заказала очень много, чтобы поддержать. Мы все вас поддержим и будем делать заказы, чтобы вы не закрылись. Вы рады?

— Бесконечно, — киваю я и мягко убираю руку. — Заходите к нам обязательно. Будем ждать.

Девочка вдруг моргает всем телом, как некачественное изображение на видео, на миллисекунду становится чёрно-белой, как тельняшка матроса, и уходит, пообещав ещё вернуться. После неё в воздухе висит сгусток холода, который пробегает холодными пальцами по плечам и исчезает вместе с девочкой.

Отец уже спит. Рука свисает с дивана, телевизор работает вхолостую, на плите остывает кастрюля супа. Не забыл обо мне — после работы наварил и только тогда вырубился, не дождавшись.

Сегодня он рано. Обычно мы меняемся местами. Я уже сплю, когда он тихо открывает дверь квартиры, на цыпочках входит на кухню, а там ждут макароны по-флотски. Единственное блюдо, которое я умею готовить, зато очень вкусно получается.

Он греет еду на сковороде, щедро политой маслом, тихо ужинает, запивает всё это пивом и, забыв бутылки на столе, ложится спать. Утром так же тихо ухожу я, пока он храпом нервирует стены. Так и живём.

Я молча ем, размышляя о завтрашнем дне, о том, с чем нам предстоит столкнуться и смириться. А на небе параллельно друг другу ярко светят две половинки одной луны, как метафора нашей жизни.

Новый день — новые трудности, новые приключения и, конечно, новые посылки. Я был готов ко всему, ну я так думал.

Утро встретило ярким солнышком, прохладным ветерком, ленивыми одинокими машинами и зевающими прохожими, которые спешили на работу. Над головой пролетали вороны, голуби и летучие мыши, говорят что нечистые используют их как…смс что ли. Лучше бы они и почту голубями доставляли, сколько проблем можно было бы избежать. Короче за ночь я понял, что не нравятся мне эти изменения. Больше гемороя за те же деньги, но придётся смириться, как не крути.

У входа в магазин крутились неизвестные мне люди и я на секунду замер, как впрочем и девочки, продающие мороженку и Лилька, которая выскочила из аптеки полюбопытствовать. А посмотреть было на что.

Директор крутился вокруг создавая помехи и шум, но явно не был центром внимания. Двое рабочих меняли нашу вывеску, старая уже лежала рядом с машиной, а новая черно-зеленого цвета только поднималась вверх натруженными руками двух специалистов. У одного работяги топорщилась за спиной кофта, будто он там спрятал маленькую подушку. Он стоял на стремянке и командовал напарником, который изредка лениво почесывал зад и улыбался, не пугаясь окриков напарника. Нечистые. Я их еще со времен боевых действий чувствую на расстоянии километра. Хмурый сказал бы, что предпочитает смотреть на нечисть через снайперский прицел, но его сейчас рядом нет. Как нет у меня ствола.

Директор крутится рядом и пытается командовать, но двое его игнорируют, коротко отвечают односложными фразами и только переглядываются, ухмыляясь.

Я решил долго не прятаться и окунуться с головой, чтобы это ни было.

— Здравствуйте, не помешаю?

Нечистые смотрят с недоумением на меня и переглядываются. Ответа я от них не дождался. Только шеф как будто рад меня видеть и выдыхает с облегчением

— Опаздываешь, Игорь? Мы тебя заждались уже.

— Вообще-то я как раз вовремя.

Я протягиваю руку одному из рабочих и он, хоть и с опаской отвечает рукопожатием. Ладонь у него теплая, можно даже сказать горячая. Жмёт еле-еле, мягко, почти по-женски.

— Игорь.

— Ну нормально, чё. А я, ну типа Жорик.

— Жорик, так Жорик.

Я пожимаю руку второму и он представляется Джеком Дэниэлсом, ухмыляясь. Нечистые не называют своих настоящих имён. Традиции у них такие, боятся, что через настоящее имя можно сильно навредить не только носителю, но и его детям и внукам на годы вперёд. Вот так. Назвать своё настоящее имя это высшая форма доверия для них. Или высшая форма бесстрашия.

— Ну что же ты, — шеф уже схватил меня за локоть и тащит ко входу, минуя рабочих (а я только начал знакомиться) — пойдём, познакомлю тебя с консультантом.

На двери мелом нарисован какой-то круг с украшательствами, завитушками и надписями вокруг него. Я замираю с протянутой рукой и за ручку берется директор.

— Это защитная руна, — поясняет он, открывая дверь, — заходи, не бойся. Её будут обновлять регулярно, чтобы не сползла и чтобы никакая нехорошая сущность не заползла внутрь, вот в чём дело. Знакомься это Касьян Первый, так он себя называет.

У моего прилавка стоял высокий молодой человек с черной длинной косой почти до пояса. Когда он развернулся коса мелькнула, разрубая воздух и аккуратно легла на место, между лопаток.

— А вот и наш друг, — он скользнул навстречу и уже стоял напротив, протягивая руку. — Здравствуйте… Игорь, если не ошибаюсь?

— Это я ему сказал твое имя, — уточнил шеф, — не удивляйся, ну вы пока знакомьтесь, а я пойду на улицу за молодцами следить, чтобы они мне ничего не разбили ненароком.

Дверь захлопнулась, оставив нас вдвоем. Конечно я пожал Касьяну руку и даже улыбнулся.

— А вас так и называть Касьян? Так понимаю, что это не настоящее имя?

Я прошел за прилавок, бросил сумочку, кошелек, телефон, Касьян вышагивал рядом и следил за моими движениями.

— Ну почему же, — сказал он, — я не скрываю своё имя. Меня и правда так зовут.

— Ясно. Типа сектант. Политика открытости.