— Ну а что, — продолжала скандалистка не успокаиваясь, — уж вы то должны меня понять. Уже не малыш, наверняка служили. Как можно относиться к ним? Сколько лет мы даже кофе выпить нормально не могли, а наши военные мылись раз в неделю, потому что эти страшные девки захватили водоемы. А теперь они живут где-то рядом в лесах, плавают в наших озёрах и их никто не выжигает из огнеметов? Нонсенс! Правильно я говорю?

Последнее слово я не понял, но предпочел пожать плечами не поднимая глаза. Неловкая ситуация, перед мужичком неудобно, он так подсвистывает, что скоро лопнет от переизбытка пара, но и закрыть рот женщине я не могу. Во-первых «мы клиентоориентированная компания», а во-вторых в чем-то она и права.

— Я вынуждена ходить с ними по одним улицам, дышать одним воздухом, они смотрят мне в окна по ночам. Они проходят сквозь стены, если захотят, они играют с нашими детьми. И самое ужасное, что детям они нравятся. Вы согласны?

Я промычал неопределенно, сожалея что мертвеца нет рядом, его запах с её косметикой не сочетается, или проще говоря «духу бы её тут не было.»

— Особенно этот как его. Старый такой, который зимой появляется. Бородатый, в красной шубе. Или синей…

Она задумалась, махнула рукой в итоге и продолжила:

— Не важно. Он еще с девкой ходит, молоденькой. Симпатичная девочка, но только если в глаза ей не смотреть. Холодные глазища, мрачные, злые — ужас. Вот они к детям и ходят, с мешком таким огромным. Говорят, что подарки раздают, Но я слышала…

— Хватит!

Она замолчала, и я выпрямился из-за стола, удивленный резким тоном не выдержавшего словесного поноса женщины особенного. А потом я охнул.

Магазин был полон огня. Горела входная дверь, струи пламени вырывались из под плит на потолке, плавилась кабинка для примерки одежды, горел пол.

Женщина завизжала и отбросив пакет с кофе показывала пальцем мне за спину. Там горели железные полки, вместе с посылками и с товарами-передачками внутри. Занялась ручка на двери, которая вела в склад особенных посылок.

«Почему не сработала противопожарка?» успел подумать я, когда женщина закричала, оглядываясь.

Мужчина за ее стеной, перестал пыхтеть — он просто горел, вспыхнул как коробок со спичками и языки пламени вырывались из карманов, из рукавов, ласкали лицо и поджигали кончики волос. Сам он был весь красный и распухал в стороны, как печень алкаша.

— Сделайте что-нибудь! — закричала женщина, прижимаясь задом к витрине, стараясь отодвинуться подальше от раскаленного человека и огня, но пламя было везде, а я не знал, что делать.

Вспыхнувший мужик пошатнулся и потянулся руками к женщине. Она заверещала благим матом, а я бросился туда, где висит одежда, где стоит мусорный бачок и главное в углу стоит круглый бочонок со шлангом — огнетушитель.

Уже не замечая огня схватил его и потащил туда, где трясся от гнева и неприметный человечек, но было уже поздно. В хорошем смысле этого слова, конечно.

Гнилл потом рассказывал, что услышал приглушенные крики, вспомнил кто заходил в магазин пять минут назад и как-то своим холодным мозгом он это сопоставил и бросился на помощь, не забыв захватить ведро с грязной водой.

Добежать я не успел. Хлопнула входная дверь, мелькнул силуэт за стеной огня, тень взвилась вверх и сначала зашипело, потом задымилось, наполняя запахом гари помещение.

«Ты, чего, Гнульчик?»

«Помогите! Спасите!»

«Остынь, Гарри!»

Под все эти вопли я распахнул двери и попытался успокоиться и остальных успокоить.

Никто не пострадал кроме одной упаковки кофе, которую пришлось компенсировать из своего кармана, чтобы замять конфликт. Женщина ушла обиженная и злая.

Нервным посетителем оказался Гарри, человек-вспышка. Пирокинетик, который со своим даром обращается не очень умело. Он кстати, пришел забрать травяной успокоительный чай, чтобы нервишки подлечить. Вот только женщина не вовремя попалась под руку. со своими оскорблениями. Он и не выдержал, и если бы не мертвец, то быть беде.

— Спасибо, — сказал я отсиживаясь на стуле, когда огненный психопат ушел, а Гнилл подметал пол, — а почему следов от пожара не осталось? Я думал все стены черные будут от копоти, ремонта на тысячи кредитов, а здесь…

— Это мираж, — сказал мертвец, — фейк. До импульсного момента. Еще бы чуть и всё. Как только огонь материализируется его уже не остановить. Гарри умеет контролировать свой гнев, но что-то наверное здесь случилось… Кто-то обидел его.

Он вопросительно смотрел на меня

— Что-то произошло?

— Да так. Небольшой скандальчик.

Нужно было сменить тему, срочно и не нашлось ничего лучше, чем принюхаться.

— Одеколоном пользоваться не пробовал?

— Мой естественный запах не перебить, — не смутился Гнулл, — будет только хуже. Просто нужно чаще помещение проветривать и не будет мешать. Тем более я ведь тут не надолго, скоро выйдет ваш наш напарник. Уйдет Гнулл — уйдет запах.

— Гнульчик… Интересно тебя поджигатель назвал.

— Мы знакомы. С одной улицы практически. Община у нас маленькая, дружная. Все знают друг друга. Гарри неплохой, только вспыльчивый сильно.

— Горячий нечистый парень, — попытался я пошутить, — передавай привет. Заходите ещё, и всё такое. Клиент всегда прав, но пусть успокоительные пьёт чаще.

Ответить он не успел, потому что вонь вернулась. Распахнулась дверь и в комнату заглянул негр. Это я сначала так подумал, потому что на фоне светящегося проёма лицо в натянутом чулке кажется очень черным.

Закричали девочки-мороженщицы где-то на фоне, а чёрное лицо повернулось ко мне. Одной рукой посетитель держался за ручку двери, а от второй валил черный, густой дым.

С реакцией у меня все в порядке, но тогда я просто застыл открыв рот вместе с мертвецом и смотрел, как шевелятся толстые губы под чулком пришельца. Кажется, он что-то кричал. Про нечистых. Про темный город, про грязь из под ногтей и трупы. Про дым, который очистит. Очередная чушь от радикалов из уст человека без лица.

Очнулся я когда в помещение полетело что-то крутящееся, воющее и выпускавшее клубы вонючего дыма.

Дверь захлопнулась, крики остались на улице, а на полу крутилась хитро сделанная дымовуха. Всего лишь вонючая дымовуха.

Хлопнула дверца машины. Завыл мотор, звук визжащих шин и что-то закричала бабулька на улице им вслед.

— Я могу их догнать, — мертвец смотрел на меня. Распахнулась дверь и причитая вбежала бабушка, охнула и кашляя бросилась со шваброй избивать вонючку на полу. — Я воскрешенный…

— Так чего ты ждешь!

И он побежал.

Чтобы проветрить помещение понадобилось открыть окна и двери, а потом «выгнать» всех посетителей. Точнее никого не обслуживать и каждого просить зайти позже.

Вонючий дым, липкий как туман, не хотел уходить добровольно и когда его вышвырнули оставил вместо себя неприятные запахи, которые цеплялись за потолок, за витрину, за стол и обивку кресел. Бабулька пшикала двумя баллончиками освежителя, как из пистолетов, но помогало с трудом. Запах ушёл, но с огромной неохотой и изредка бросался на обоняние как волк из засады: кусая и рыча, гавкая и щёлкая челюстями.

Клиенты вернулись, а навязанный мне помощник возвращаться не спешил. И началось. Бабулька-уборщица смотрела на меня с жалостью, но помогать не спешила. И правда, каждый на своем месте хорошо делает свою работу, но мне от этого осознания было не легче.

Народ начал прибывать и не как обычно волнами: навалились и за час схлынули, а постепенно ускоряясь и не замедляя темп, всё приходили и приходили.

Я работал быстро проклиная всех своих помощников тире напарников и саму работу в частности.

Все хотели посылки и хотели их сейчас! Всё равно, что здесь пахнет дымом, плевать, что мы чуть не угорели — подавай дуракам, простите, посылочки. Они их заказывали и они их ждали, вот в чем дело. А мы должны их обслуживать не снимая улыбку с лица. Мы. Не «мы», а «я».