Дверь приоткрылась, и в проём заглянула голова. Находилась она на уровне, где обычно у человека живот: посетитель был низким, чуть выше карлика. Черный, как цыган, всклокоченные, очень густые волосы, льняная рубашка и глаза с бесцветными зрачками.

— Добрый день, — промямлил он с южным акцентом и, цокая каблуками, ввалился внутрь.

Только шеф поздоровался с ним, чуть заикаясь. Посетитель прошёл к прилавку и уставился на меня:

— Вы шо, уже открылись?

— Уже месяца три назад.

Саня хмыкнул.

— Та не, — махнул рукой человечек, — особые посылки. Мне тут из Питера должны туфельки прийти. Не получали ещё?

Я открыл было рот, собираясь спросить последние четыре цифры, когда на выручку бросился шеф:

— Приём и выдача посылок для наших особенных сограждан ещё не работает. Планируем завтра-послезавтра запустить. Как только наладим все процессы, туфельки будут ждать вас в нашем отделении. Как говорится, добро пожаловать в пункт выдачи. — Ну ладно, — расстроился человечек и резко развернулся на каблуках, — обидно. Зря только летел… то есть шёл.

— Вы приходите на открытие, — вставил свои пять копеек Саня, — будут шарики.

— Та на шо мне твои шарики. Мне туфельки нужны были. Жалобной книги у вас ещё нет?

— Нет, — быстро ответил шеф.

— Нужно было сразу в лес идти. Баба никогда не динамит. Просто дети на рога присели «открытие в городе», «всё по-современному», «приложение в телефоне» та «иди попробуй», «будь в струе». Вот и в струе я, да не в той.

Он потопал к двери, сильно раздосадованный, и дверью хлопнул, не прощаясь.

— Это типа первый клиент? — улыбнулся Саня, — тогда первый блин комом.

— Вообще-то мы ещё не начинали, — растерянно парировал шеф, но он явно был расстроен. — Почему никто не додумался нечистому шарик подарить?

— Вы, парни, главное, не переживайте. У нас всё по закону и безопасно. Они вас и пальцем не тронут, тем более среди нас военный.

— Да чего их бояться, — задумчиво произнес Саня и взгромоздился на стол, закрыв от меня шефа, — люди как люди, у меня соседи из этих.

— Ну вот… — кивнул шеф, и Саня опять его перебил. Вот мне бы его наглость, был бы президентом.

— Ага. Кажется, я понял. Я с нечистыми вась-вась. А Игорёха тоже знаком с «чужими» не понаслышке. Не случайно мы здесь оказались, Петрович? Так, что ли? Игорёк, ты что думаешь?

— Ну, это уже теории заговора какие-то, ребятки. Просто пришло мне предложение, от которого нельзя отказаться. Так сказать, услуга «Чёрные посылки» или «Параллельные посылки». Особенные ведь тоже покупки совершают в интернете, только в своих магазинах и передают своими каналами. Как бы, понимаете, вся прибыль мимо наших ходит, вот и решили наладить сотрудничество с тёмной стороной. Всем хорошо: нам больше посылок, Нечистым удобно, государству — пиар о дружбе и совместной жизни.

— И нам, конечно, зарплату повысят? — уточнил Саня.

Директор моментально погрустнел:

— Хотел бы, но не могу. Я говорил про период окупаемости бизнеса? Пока не перешагнули, ребята, я сам питаюсь воздухом практически. Себе отказываю, чтобы вы хорошую зарплату получали без задержек

Саня рукой махнул, будто и не ждал другого ответа, и попросил.

— Можно покороче? Десятый раз прошу, у меня выходной. Игоряха может вас до вечера слушать, ему за это платят, а я должен уже пиво пить с солёными орешками.

— Вкратце, — директор сложил ручки и закатил глаза, вспоминая, — у нас будет консультант. Хороший. Из этих, но хороший. Я уже общался с ним. Так вот он всё и объяснит подробнее, но что я знаю сейчас — абсолютная защита и страховка от любых неожиданностей. Вам ничего не угрожает. Посылки будут храниться в отдельной комнате.

Он ткнул пальцем.

— Там же наша раздевалка и столовая, — возразил я. — Я микроволновку из дома принёс.

— Ничего, сделаем вам свой уголок. Столик поставим за полками, вешалку туда же и холодильник. Сможете нормально переодеваться и обедать — в тесноте, да не в обиде.

— Однако, — почесал репу Саня. — Так что там по безопасности? Эти посылки нечистые, они всякие бывают, что там, порошок для мужа или сибирская язва, так сразу и не поймёшь. Короче, мне нужны успокаивающие слова, шеф. Я не военный, как Игорёк, мне боязно.

— Шутишь, — подытожил шеф, — это хорошо. Юмор спасает в любых ситуациях. На дверях склада будут специальные защитные руны. Этой защиты хватит, нанесут лучшие специалисты с той стороны. Никто не вырвется из преисподней и не уничтожит торговую точку вместе с кассиром — это и не в моих интересах, поверьте.

— Мы верим. И очень рады.

— Помещение освятят. Придет священник, и всё сделает по красоте. Помолится, побрызгает своей метёлочкой во все углы, а где нужно, поставит маленькие иконки. Дверь с посылками особенно сильно обработает, а уборщица будет кропить каждое утро святой водичкой и рисунки обновлять при необходимости.

— Однако, — почесал репу Саня. — А экзорцист будет?

— Шутишь, Саша? Мы же не в каменном веке. Не так страшен Нечистый, как анекдоты про него. Это просто подстраховка от дикой нечисти, чтобы не было нюансов. Мы же не взрывчатку выдаём, которая взорваться в руках может, а обычные посылки для немного необычных людей.

— А кто привозить будет бандерольки? Те же водилы, что и раньше?

— Не совсем. Они сами занесут, сами разгрузят, вы только принимаете.

— И держись подальше, — уточнил я, а Саня хмыкнул.

— Да ничего страшного в них нет, говорю вам. Хватит уже этих предрассудков. Мы такие же, как они.

Так толком ничего и не объяснив, шеф сослался на занятость и ушёл. Мы остались молчать вдвоём. Интересно, что за всё время никто еще не пришёл за посылкой, хотя у меня было готово к выдаче без малого две сотни коробок.

— Что думаешь? — спросил напарник, прокручивая между пальцев сигарету.

— Не знаю.

— А на умного похож был, — задумчиво глядя в зеркало, крутил сигарету напарник, — Покурим?

— Пойдём.

Шеф не одобряет курение во время работы, но вынужден мириться. Запретить курение на работе (хотя бы в обеденный перерыв) это всё равно что запретить нечистым заниматься своими странными делишками: гадать, продавать зелья дуракам, обряды стрёмные проводить и по ночам пугать молодёжь. Один раз попробовали, так боевые действия начались. Поэтому шеф и не возмущался особо, тем более результаты мы и так давали.

— Ещё раз. Что думаешь обо всём этом? — спросил Саня, затягиваясь. — Фигня, не?

— Нормально, — я закурил, рассматривая прохожих, — деньги платят. Всё по закону. Какая разница.

— Ну ты ведь… того… воевал с ними.

— Да пофиг, — я махнул рукой, — что было, то прошло. Ошибки истории. Не договорились наверху, а дрались внизу. Ничего там страшного и не случилось — больше журналисты и политики напридумывали, чем было по-настоящему. Стояли на блокпостах и друг на друга в прицелы смотрели в основном. Я вообще писарем в штабе отсиделся. Чего я тебя успокаиваю, ты же живёшь рядом с ними.

— Люди как люди, — пожал плечами Санька. — Они, как инвалиды, со своими потребностями и особенностями. Только при них так не говори — обидятся. Мне так-то всё равно, думал, ты переживаешь. На моей площадке ведьмочки живут с мамашей. Она страшная, как и положено колдунье: морщинистая и волосатая, фартук вечно засаленный. А вот девчонки её красивые, молодые, смеются, подмигивают, заигрывают. Всё бы хорошо, да воняет от них вечно — аптекой или моргом, хрен поймёшь. Так бы я, может, и замутил.

Он вздохнул и закатил глаза, забыв про сигарету, что-то представляя. Я погрузился в свои мысли. Подумаешь нечистые. Отдал им посылку и до свидания. Мне с ними по кладбищам ходить не нужно, я даже из-за прилавка не должен выходить.

Не увольняться же, когда только работу нашёл. А своё отношение не обязательно показывать, спрятал глубоко внутри и улыбаешься во все тридцать два.

— А ещё мне кажется, дома завёлся домовой, — задумчиво сказал Санька, — понимаешь, о ком я? Такие маленькие нечёсаные карлики. Их вообще увидеть сложно, они нам на глаза не лезут, наоборот, прячутся. Но когда у тебя вдруг постель сама заправляется, полы всегда вымыты и посуда чистая стоит на своих местах, то тут три варианта: или ты женился, или мама приехала, или завёлся домовой. Я не женился, мама давно умерла, значит, что остаётся?