Что показывает этот сон? Дети счастливы. Дети играют. За ними присматривают. Может женщина, а может и нет. Площадка уходит в бесконечность, что это? Вечное детство? Федор знает или догадывается, что похищенные дети мертвы? Это вряд ли. Здесь бы было иначе. Темные тучи, грязь, молнии, раскопанная земля и слезы на глазах — но эти маленькие символы счастливы. Воспитательница строгая, но дети её не боятся. Здесь все хорошо, кроме слякоти.

— Молодой человек!

Да что же ты такая настойчивая дамочка. Я вижу её силуэт вдалеке, сквозь туман вижу скелет качели и раскачивающийся силуэт. Вверх и вниз. Верх и низ.

— Охранник! — она зовет меня таким тоном, будто я перепуганный ребенок, который заблудился в лесу. Детей спрятали в лесу? Федя что-то знает?

Я разворачиваюсь и ищу сосны, елки, хотя бы кусты когда на плечо ложится женская рука.

— Охранник!

Не сдержав крик, я пищу как мышка и отпрыгиваю. Тетка уже рядом, смотрит почти в упор и с интересом. Допивает пепси из бутылочки и отшвыривает тару не глядя. Как она так быстро добралась? Телепорт? Указание на то, что нужно поспешить или то, что смерть бродит рядом?

Я молча смотрю на нее. Горло сдавило спазмом, ответить не смогу, только пищать, поэтому молчу. Бояться в чужом сне это нормально, меня сюда не звали и чувства здесь острее.

— Спаси их охранник.

Я молчу и смотрю в глаза без зрачков, в них можно утонуть.

— Спаси их всех.

Она протягивает руку и мягко толкает меня, так что я падаю в воду и погружаюсь в нее с головой. Что?

Одежда наполняется водой и тяжелеет, туфли на ногах как цементные блоки тянут на дно. Я уже глотнул воды и чувствую глухой пульс в ушах, начинаю бить руками, колотить по поверхности как мельница колотит лопастями. Паника хватает за горло и душит так, что я открываю рот в беззвучном крике чтобы кричать.

Перестань паниковать! Стоп паника, солдат! Это всего лишь чужой сон!

Голос из прошлого, ты как никогда вовремя. Я закрываю рот, осматриваюсь и спокойно определив поверхность по солнцу поднимаюсь вверх, как опытный пловец.

Когда голова над водой уже можно отдышаться, отдохнуть и оглядеться. Совсем рядом качается одинокая лодка без пассажиров и я плыву к ней. Переваливаюсь через борт и немного отдышавшись разглядывая небо с полной луной. Одежда сохнет быстро, как в кино, будто и не было купания.

В лодке сейчас никого и осмотревшись я вижу только море без горизонта и отсутствие берега. Титаника тоже не видно, как и катера или другой лодки. Никого. Только я и черное море без конца. Небо кстати тоже без единой звезды, закрыто черными тучами.

Я хватаю весло и трясу над головой как индеец кремниевым ружьем.

— Крюков! Что же у тебя в голове творится, больной дурак! Зачем я здесь?

Призыв не работает и я остаюсь один, покачиваться на волнах. Хорошо, что я во сне иначе урчало бы в животе сейчас, как в первом классе на последнем уроке.

Федя не появляется. И что же означает эта галиматья? Одиночество посреди огромного, как море, мира? Мир, который может безжалостно утопить одинокого охранника?

Я не успеваю толком подумать когда в воду бьет луч от прожектора. Совсем рядом, в метре от лодки по правую руку почти идеальный квадрат.

Я смотрю вверх и вижу просвет между тучами. Там они разошлись, будто открылся люк и боженька будет сверху спускать ангела. Хотя какой же здесь бог. Здесь правят Морфей и Гипнос, Соня и Дрёма, Netflix и Disney. Бога здесь нет.

А в проеме и прям мелькнула тень. Махнула ручками и со свистом полетела вниз. Это не свист — это детский крик!

Бедный ребенок со всплеском приземлился точно на квадрат и забил руками по воде.

— Спокойно! Я тебя спасу! Не дергайся!

Это же всего лишь сон? Почему я такой? Почему нервничаю?

Я протянул весло и закричал, чтобы пацан хватался и хорошо, что он услышал и выполнил, не придется нырять за ним. Я подтащил его, подсек как рыбку и за шиворот вытащил в лодку.

Нормально так.

— Ты откуда?

Он только молчал улыбаясь и отплевывался, когда ударил еще один луч, на этот раз слева от лодки. Мальчик фыркнул довольный.

С неба вертясь и визжа будто от радости летело ещё тело, которое врезалось в толщу воды в положенном месте. И на этот раз это была девочка. «Твою же», — я перекинул весло на противоположную сторону и принялся спасать утопленницу. Мальчик стучал зубами в лодке, скрутившись в клубочек, когда к нему присоединилась довольная напарница, а в небе открылся третий проём и с первого уже молча летел еще один ребенок.

Это начинало утомлять, я что должен весь небесный детский сад ловить?

— Кто там кидается! — крикнул я, вытаскивая очередного ребенка. Еле успел перекинуть через борт и похлопать по плечу очередного довольного паренька, как вниз рухнул очередной бедолага, а в небе со скрипом раскрывалось очередное окно.

Теперь в черном небе светилось условно четыре дыры — две слева от лодки и две справа. Одновременно летел один подросток из рандомного места, но едва я успевал вытащить очередного на борт как зайца из поэмы Некрасова, так уже падал следующий.

— Решил поиграть в игру Федька? — крикнул я в небо, будто шизоид из кладбища был каким-то архангелом. — Волк ловит яйца корзинкой или типа того? Ты в детстве не наигрался? Или до сих пор держишь «Электронику» под кроватью? Что значат эти намеки? Кто-то играет со мной с помощью детей? Все это игра? Что сказать хотел? Или это ты кукловод?

Свет моргнул, четыре темных пятна на мгновение стали черными. И фигурки полетели одновременно с четырех сторон. Супер игра?

— Еще чего! Не буду плясать под твою дудку! — я достал весло из воды и закрепил в уключине. — Это же сон! А это просто маленькие кошмарики.

Я вздохнул, положил руки на колени и отвернулся, стараясь не слышать звуки ударов, молчаливое барахтанье.

— Они даже не кричат! Это призраки!

Я посмотрел на мокрую кучку в лодке. Дети как мокрые воробышки схохлились и сбились в кучку.

— Что смотрите? Вы всего лишь кошмарики, даже не мои. Мне тонущая молодежь по ночам не снится. Я вообще снов не вижу!

По правую руку кто-то сильно бил руками по поверхности воды, поднимая брызги. Старался выжить, точнее делал такую картинку для меня.

Девочка смотрела из-под лба, мокрые волосы свисали на глаза шнурками, но я видел её глаза и кажется чувствовал что отражается в них. Смех, ирония, издевательство.

— Они даже не кричат. Не зовут на помощь.

Она не слышала меня. Свет опять моргнул. Я посмотрел наверх. Еще четыре тени собирались рухнуть вниз.

— Эй! Еще эти четверо не утонули!

Они и правда бултыхались, когда четыре маленьких фигурки полетело вниз. Сколько в игре яиц нужно уронить чтобы проиграть? Кажется три, а у меня восемь промахов. Или нужно чтобы они утонули? Девочка что-то сказала. Они еще и разговаривают? Я наклонился ближе к ней

— Что? Что ты сказала?

— Ты тоже молчал.

— Что? Что ты…

И тут пришло воспоминание. Поездка на пикник в пятом классе. За городом, на берегу Дички. Всей толпой идем купаться, мне стыдно за то, что я не умею плавать, но знают ли об этом пацаны и девчонки? Конечно же нет. Поэтому я плещусь подальше ото всех. Ближе к берегу, к мелкоте. А потом как-то Ленка улыбаясь подплывает и дурачится, и хватает руками и плещет водичкой в лицо. Очень красивая девочка, даже сейчас в глазах как живая её улыбка. А потом она толкает меня в грудь обеими ручками и обиженно уплывает, а я улыбаюсь счастливо и осознаю, что не чувствую землю под ногами.

А вот и та самая страшная глубина. Я осознаю это когда пытаюсь проплыть вперед, опускаю ноги и все равно не достаю до дна. А потом приходит паника, которую никогда не понять тем, кто не боится глубины. Я боялся. Очень боялся.

Как сейчас помню десяток одноклассников буквально в метре. Все смеются, кидают мяч, балуются и никто не смотрит на меня. Я колочу руками по воде. Глотаю воду, вода уже в носу, я уже два раза погружался с головой и только перепуганные глаза торчат над поверхностью, но никто так и не повернулся.