— «Штуку», — задумался директор, — где ты говоришь её взял? Ладно не отвечай, Игорь. Ты ведь знаешь, что такие артефакты нужно регистрировать в специальной комиссии? Книжку получить, печать и куар код и всё такое? Ты в курсе?

— Что-то слышал, — признался я. На самом деле и в голову не приходило, но такой закон по регулированию обихода особенных артефактов и правда существует.

— А если этого не сделать, мальчик, то можно не просто на гаупвахту залететь, как у вас там на войне было принято, а в самую настоящую тюрьму, там где зекам не очень нравятся друзья тёмных.

Я промолчал. Неуютно.

— Мне всё равно что ты будешь делать с этим передатчиком, но попрошу в мою сторону его больше не применять. Это раз.

— Хорошо.

— На работу его больше не приносить. Это два. На работе нужно работать. Не знаешь чем заняться, возьми веник и пыль заметай. А следить за начальством не нужно.

— Я не…

— И третье. Я не буду сообщать никуда об этом артефакте, но кто-то другой может захотеть. Так что перед тем как включать нечистую аппаратуру — сначала включи мозги! Ты бы еще в ступе над городским рынком летать начал!

Последние фразы были совсем уж громкие. Таким я злым шефа еще не видел. Толстячок превратился как минимум в генерала на проверке и кричал так, что слышно было на улице.

— А теперь вырубай свою шармань, Игорь!

Тарелочка послушно отключилась и я откинулся на спинку кресла.

Попытка номер два тоже прямо скажем… неудачная. Теперь серьезно поговорить с шефом удастся не скоро. А следовательно сидеть мне здесь пока Сашка не смилостивится, ну или увольняться. Второе это не вообще не вариант. Работа нужна, да и нравится мне здесь. Где еще пообщаешься с призраками, мертвецами и получишь нечистый артефакт на халяву. Несмотря на минусы — плюсов здесь больше. Уж лучше чем мешки с мукой в пекарне таскать или на конвейере телефоны собирать. Здесь тоже бывает однообразно, но уж если вспыхнет, то впечатлений на месяц остаётся.

А с тарелочкой нужно что-то делать. Кажется я спрашивал Касьяна, запрещенка это или нет, только ответа не помню. Как-то технически он ушел от ответа. Нужно регистрировать или нет этот прибор дальнего видения? Узнаю у Касьяна, куда записывают тарелку — ближе к дронам или к скрытым камерам? Или вообще нельзя такие вещи властям показывать? Кстати о камерах и дронах. Насколько эта штука может позволить себе проникновение туда куда нельзя проникать, настолько она и будет запрещенной.

Я бросил взгляд на двери, убедился, что никого не пропустил и схватил фрукт, отдыхавший на дне блюдца.

— Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне Пункт выдачи посылок номер тринадцать изнутри.

Яблочко замерло будто сомневаясь, а потом все равно начало бег по кругу. Я склонился над тарелкой и увидел себя. Вот он я сижу на кресле, облокотившись локтями на стол и заглядываю в тарелку, по которой крутится маленький красный кружочек. Вон мой кошелек лежит.Вон слева кусок полки выглядывает. Вон светится монитор и пятно не высохшей воды на полу справа, рядом с рекламным «пауком».

По моей просьбе невидимый глаз облетел помещение, чтобы показать мне всё, а я оборачиваюсь и вижу только едва заметное светлое облачко планирующее над полками. Странное ощущение и не уверен, что мне не показалось. Я ожидал увидеть свою голову парящую в воздухе и даже напрягся слегка, но ничего такого не увидел. Разочарование.

Нужно ли перезапускать артефакт чтобы дать ему новые указания?

— Покажи мне город с высоты птичьего полета, — заказал я, — Небольшая экскурсия для туриста.

Изображение послушно моргнуло, яблочко закрутилось чуть быстрее и я уже летел над городом, стартовав от крыши того самого здания в котором я сейчас сижу.

Всё было проделано красиво, быстро, и без задержек. Как невидимый дрон я пронесся над тремя нашими школами, двумя церквями и одной мечетью, над центральной площадью с памятником освободителям и над стадионом с аллеей Мира. Я мельком увидел свой дом и квартал нечистых, над которым Ябкин Глаз пролетать не захотел, будто не внеся эти черные здания в городской реестр достопримечательностей.

Зато решил показать мясокомбинат, завод по производству аккумуляторов, сахарный завод, упаковочную фабрику и что-то секретное военное. Эти четыре предприятия расположились за городом правильным квадратом и дружно сливали свои отходы разного цвета в нашу красавицу Жеку.

С высоты птичьего полета это так четко было видно, что если полетать здесь часок, то можно невольно записаться в экоактивисты.

К военщине Ябкин Глаз не нарывался и пролетел по границе, а я и не настаивал. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Ладно хватит. Остановись.

Не очень интересно летать над своей провинцией. Чего я там не видел? Грязной речки, забулдыг на пляже, освещенные рестораны и огоньки от десятков папирос. Не, у нас тут не заграница — смотреть не на что.

Я посмотрел на артефакт и подумал, что не зря у меня по рисованию неуд был и сочинения я писал на двойки. С воображением туго. Да тот же Санька нашел бы десятки применений этому артефакту. От смешных до страшных. Да наверняка и заработать можно с этим инструментом и прославиться. А я максимум что могу так это подставиться перед директором и на грязную водичку смотреть, позевывая. Нужно заварить кофейка и может быть после него что-то интересное в голову придет.

Сказано — сделано. И через полчаса я уже попивал горячий напиток ломая голову над тем, чего бы выкинуть в оставшиеся полчаса. Только без криминала.

Можно к Юльке, моей бывшей залететь. Посмотреть как они живёт, с кем живёт и так далее. Во что одевается, как раздевается, не постарела ли и в каких местах похорошела.

Но как-то это по извращенски. Как мечта из детства — заглянуть в женскую баню. Вот она старость — возможность есть, а уже не хочется, страшно за то, что раскрыть могут и стыдно за свои мысли. Где мои пятнадцать лет? Пацаны не оценили бы слабости, как и я из прошлого.

Можно основать детективное агентство и вести слежку за неверными мужьями, продавая женам инфу и явки. Не, ерунда какая-то, не для нашей провинции. Будешь таким заниматься быстро в цветной речке всплывешь вверх ногами. У нас тут все друг друга знают и «стукачу» и соглядатаю жить спокойно не дадут.

Не умею я монетизировать свои преимущества. Нет этой жилки. Наверняка можно заработать с этой штукой, но это буду точно не я. Не отвесили таланта при рождении. И горячее не помогает.

Я допил кофе и вздохнул удручённо.

Заглянуть что ли и правда в квартал нечистиков? Никогда там не был, даже фотки не особо смотрел. Такие дела. Вроде бы никто ходить там не мешает, да никто и не заходит. Есть даже наши, что живут и не парятся, а я вот воспринимаю тот район. Как гетто что ли. Ну как в Америке с нигерами, пуэрториканцами или китайцами. Днем зайти можно, а ночью лучше не соваться.

А вот с тарелочкой можно полетать по улочкам как маленькое НЛО. Посмотреть как они живут, что делают днем, а что по ночам. Правда ли, что в гробах спят и кровь раздают волонтеры в фирменных пакетах? Правда что половина квартала спит днем, а другая ночью и они практически не пересекаются?

Правда что наши женщины туда тайком приходят за лекарствами, мазями, отворотами-приворотами, и вообще погадать? Им что наших жуликов не хватает?

Несмотря на всю вражду и плохие воспоминания отношения внутри города развиваются и не всегда это хорошо. Нечистые они ведь не просто так называются. Когда-то говорили «нечистые на руку». Не про них, конечно эта поговорка, но народ просто так нечистым не назовет.

Может мне основать какой-то добровольный патруль по нечистому кварталу и если что увижу полиции сообщать?

Вспоминаю рожу Завозного, его манеру общения и сотрудничество прекращается не начавшись. Зачем мне эти нечистые? Есть у меня один, лично его откапывал. Хватит и за одним следить.

Я потянулся за яблоком, чтобы набрать Гнулла, когда зазвонил телефон.