Томаш с недоумением посмотрел на протянутый ему агрегат.

— Что я должен с этим делать? — надменно поинтересовался он.

— Рыбу ловить. Ничего хитрого, просто делай, как я, — посоветовал я.

— Рыбачить⁈ Это дело не достойное знати! — возмутился Томаш, отвергая удочку. — Откуда ты нахватался этих плебейских привычек, Эрик⁈ Видел бы тебя сейчас твой достопочтенный отец!

— Ну, тогда подыхай с голоду, — я не стал уговаривать Томаша.

Мы с Филом, закрепили наживки, сели на бережок, опустив удочки в воду.

Томаш сердито расхаживал по берегу, продолжая высокопарно изъяснять своё недовольство, заламывая руки и закатывая глаза.

— Угомонись Томаш, ты похож на экзальтированную дамочку, и мешаешь нам рыбачить, — процедил я, понимая, что из-за этого дурака, рыбалка на грани срыва.

— Как скажите, ваша светлость, — скривился Томаш. — Ой, так ведь я не обязан тебя слушаться, ты же просто рыбак!

— А ты просто мудак, — жестко парировал я. — Не нравится добывать пищу, оставайся голодным и не мешай мужикам делать дело.

Томаш сжал кулаки, и я понял, что придется всё-таки дать ему в зубы. А дать ему в зубы я мечтал давно, он прям напрашивался…

Вдруг поплавок Фила лихорадочно запрыгал по воде, сигнализируя, что к нам попала первая добыча.

— Тяни! — выдохнул я.

Фил резко дернул. У меня аж сердце екнуло, сорвется же сейчас. К счастью, не сорвалось. Я, закусив губу, едва сдержался, чтоб не заорать на оруженосца.

— Не спеши, — терпеливо посоветовал я Филу. — Тяни осторожно.

Фил облизал пересохшие губы и замедлился. Движения его стали плавными, размеренными. И вот на свет божий появилась добыча. Большой таймень. Даже Томаш смотрел на улов с восторгом. Я невольно позавидовал Филу.

За первой рыбой пошла и вторая. Я вскоре тоже поймал рыбину, хоть и чуть поменьше.

Томаш таки не удержался и, сердито сопя, тоже пристроился рыбачить чуть поодаль от нас. Однако у него клев не шел. Только, когда мы с Филом уже наудили рыбы и на обед, и на ужин. Томаш поймал свою первую рыбешку. Рыба была небольшая и довольно уродливая, я такой не знал. Я серьезно забеспокоился, что она может быть ядовитой.

— Э-э-э, Томаш, знаешь, у рыбаков есть такой хороший обычай, первую рыбу отпускать обратною в воду. Это на удачу, — попытался я обхитрить Томаша.

— Вот еще! — высокомерно фыркнул Томаш, с восторгом глядя на пойманную им пучеглазую уродину. — Я не рыбак-простофиля, а герцог, и свою первую рыбу, конечно же употреблю в пищу.

— Ну-ну, смотри не обосрись, — буркнул я себе под нос.

Пока мы рыбачили, Венди набрала ягодок, яблочек и каких-то травок, из которых мы сварили вкусный чай. Рыба была почищена и пожарена на углях. Томаш съел свой устрашающий улов. Хоть при этом он всё время брезгливо морщился, умирать пока не собирался…

Налопавшись от пуза, мы улеглись на бережок и стали отдыхать, пялясь в небо. Теперь единственное чего хотелось, это вот так поваляться пару деньков, дух перевести, отдохнуть от всего.

Солнце уже сползло за горизонт, оставляя после себя золотисто-алые разводы. Мы лениво болтали, в большей степени ни о чем. Вскоре Томаш опять стал какой-то дерганый и раздражительный.

— Что живот таки вспучило? — подозрительно поинтересовался я.

— Почему-то никак не могу связаться с Лейлой — жалобно поделился переживаниями Томаш.

— Не до тебя ей видимо, поди с новый ухажером кокетничает, — не упустил возможности подначить его я.

— Лейла не такая! — взревел Томаш.

— Ага, на стакан семечек дороже, — усмехнулся я.

— Что? — не понял выражения из моего мира Томаш.

— Забей, — посоветовал я. — Все бабы одинаковы, за ними нужен глаз да глаз, а коль отвернулся, так жди нож в спину, — я вспомнил Стеллу и Роджера, и руки сами собой сжались в кулак.

Я отвернулся от Томаша, чтобы он не увидел выражение моего лица и рассеяно уставился на близрастущий куст.

И вдруг мне показалось, что ветки шевелятся. Я моргнул, протер глаза. Мгновение и снова шевеление и копошение. Я отчетливо увидел два горящих желтых глаза. За нами наблюдал какой-то зверь. Скорее всего, волк или шакал. Если одиночка не беда, а если стая или как в тот раз… Так я и знал, что не стоит разжимать булочки.

Я медленно, не отводя глаз от кустов, поднялся. Остальные последовали моему примеру, тоже настороженно глядя в кусты.

Я материализовал меч и тут же из кустов выпрыгнул какой-то мелкий представитель кошачьих, вроде манула, и не задерживаясь нырнул обратно в лес.

— Эрик, расслабься уже, — посоветовал Фил, опуская топор.

— Не могу, здесь что-то не так, слишком всё хорошо, — покачал я головой.

— Может мы уже заслужили, чтобы было хорошо? — улыбнулась Венди.

Я не стал спорить. Сказать по справедливости передышку мы, конечно же, давно заслуживали. Но жизнь — несправедлива, особо, по отношению к нам.

В любом случае через какие-то минутки мы будем уже далеко отсюда. По моим подсчетам это должна была быть последняя ночь нашего полета на ковре. Где-то к двум-трем часам мы наконец-то прибудем в замок Варда и спасем Киру.

На небе уже сверкали звезды, и появился серп месяца. Я бросил клубок, но он всё никак не хотел раскрываться в ковёр, а пора было уже. Давно пора.

— Что за чертовщина? Почему не работает? — удивился я вслух.

— Может, потому что намок в море, — высказал предположение Фил.

— Нет, — возразила всезнающая Венди. — Кажется дело в том, что на этом острове не действует магия Амадей. Спрут перенес нас в самое безопасное место. Я слышала про такие слепые пятна на земле, где боги ничего не видят, потому что люди не верят. Здесь нет магии. Нет никакой опасности.

Я попробовал создать огонь и понял, что магии здесь и вправду не существовало. Совсем никакой — ни жизни, ни смерти.

— Может, нам тогда попробовать выйти в море? — задумчиво стал рассуждать я. — Отплыть подальше от острова, а там и ковёр раскроется.

— Вряд ли это поможет, — возразила Венди, — к тому же, нам нужно отплыть от острова очень далеко, мы не сможем преодолеть такое расстояние вплавь. Я уж молчу о том, какую опасность море хранит в себе по ночам.

— Значит опять тупик, опять ловушка. Ну, кто бы сомневался!– почти торжествуя, но не без горечи, выпалил я.

— Что будем делать? — растерянно спросил Томаш.

— Снимать трусы и бегать, — буркнул я.

— Ну нет, занимайся этим один, — не согласился Томаш.

— А если серьезно, Эрик, — испытующе уставился на меня Фил, — у тебя есть идеи?

— Да, — вздохнул я, — будем спать, утро вечером мудренее.

Я сам последовал своему совету, так как усвоил еще с прошлой жизни: в любой непонятной ситуации лучше ложиться спать, а там все само рассосется. Я улегся на подстилку из трав и моментально уснул крепким здоровым сном младенца.

Но через какое-то время в мои сны опять просочилась чужая тревога. В тёмных коридорах мелькала рыжая головка. Кира искала выход и не могла его найти. Мне хотелось шепнуть испуганной девушке, что мы вытащим её из беды. Осталось подождать совсем чуть-чуть. Я знал, что найду решение и спасу бойкую сестричку Фила. Я помнил её яркой, дерзкой девчонкой, но сейчас она казалось совсем другой. Теперь она была повзрослевшей и растерянной женщиной.

— Отчего мы в шаге от своей цели, порою так бессильны, сокол? — повернувшись ко мне, отчетливо спросила Кира белыми губами.

Я вздрогнул от неожиданности и пробудился.

Я твёрдо намеревался уснуть снова уже без всяких кошмаров. Однако мою щеку что-то настойчиво щекотало. Я махнул рукой. Над ухом раздалось жужжание. Я снова махнул. Жужжание угомонилось, я безмятежно перевернулся на другой бок.

В тот самый миг в промежность мне что-то больно впилось. Я вскочил, заорав благим матом. Этим чем-то оказалась здоровенная мошка, которая, отведав моей нежной плоти, преспокойно хотела умотать по своим мелочным делишкам. Однако я нарушил её планы и злобно отомстил, поймав и раздавив мерзавку в кашу. По руке размазалась моя же липкая кровь.