Инцидент со стеклом был… ну, небольшим промахом в рассуждениях. Мне просто захотелось кайфа, который, как я знаю, я могу получить каждый раз, когда боль затопляет мои чувства. В первый раз, возможно, я зашел слишком далеко.

— Ты должен благодарить меня, а не ныть, — говорит Влад, поднимая ноги и упираясь ступнями в ряд скамеек перед ним.

— Прекрати! Это церковь, — говорю я. Даже если внутри никого нет, это неуважительно.

— Не распускай перья, Марчелло. Я пришел сюда не для того, чтобы совершать святотатство или, не дай Бог, грех. — Он заметно вздрагивает, когда произносит слово «Бог», и я закатываю глаза.

— Так зачем же ты пришел?

— Твоя сестра беспокоится о тебе. Она говорит, что ты несколько дней подряд не выходишь из своего кабинета.

— Я не покончу с собой, не волнуйся. — Я поджал губы. — С каких пор ты разговариваешь с моей сестрой? — Я сузил на него глаза.

— Поскольку она единственный взрослый человек в этом доме. — Он выстрелил в ответ, и я сдержал ответную реплику.

— Ну, как видишь, у меня все в порядке.

— Есть еще одна причина, по которой я вошел в эту… — Его рот кривится от отвращения. — Свалку. — Он указывает на церковь. Я поднимаю на него бровь, но он продолжает. — Гастингс работал над делом нашего подражателя. Он еще раз просмотрел все места преступления.

— И что? — видя, как тщательно этот Химера до сих пор работал, я сомневаюсь, что Адриан что-то нашел.

— Он что-то нашел, — говорит Влад, и я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.

— Что?

— Частичный отпечаток пальца. Это немного, но…

— О какой частичности идет речь?

— Мы можем получить совпадение, если у нас будет с чем сравнить. Именно поэтому я здесь. Мне нужно, чтобы ты составил список всех, кого подозреваешь.

— А что если это намеренно? Сбить нас с толку? — не то чтобы я не доверял работе Адриана, поскольку я работал с ним много лет и знаю, насколько он тщателен. Но этот убийца-подражатель… все намеренно.

— Может быть. — Влад пожимает плечами. — Все равно стоит посмотреть.

— Не так уж много людей, которые могли бы это сделать. Я бы сказал, что в семье есть несколько человек, которые могли бы это совершить. Но мотив? Вот что меня сбивает с толку. — Я вздыхаю. Не то чтобы я не ломал себе голову, думая, кто бы это мог быть, мой дядя и его дружки были на вершине списка. Но почему?

— Что ты слышал со стороны Энцо? — спрашиваю я после паузы. Энцо до сих пор не понял, что его офис прослушивается, и что Влад в курсе всей конфиденциальной информации, поступающей оттуда. Я до сих пор не знаю, зачем он это сделал, но сейчас я благодарен ему за это.

— Энцо еще больше разозлился на тебя. Он думает, что за всем стоял ты, чтобы потом утешить ее. С другой стороны, молодая леди скучает по тебе.

— Клаудия? — ее имя прозвучало шепотом. Я даже не заслуживаю того, чтобы произносить ее имя.

— Ты ей очень нравишься, не так ли? — замечает он, почти иронично.

Я приучил себя не думать о ней. Как я мог, если я подвел ее, и ее мать?

Когда Каталина подтвердила свой возраст, меня словно молнией ударило. В результате этого инцидента у меня появилась жизнь — прелестная маленькая девочка, похожая на Лину, но с моим характером. Узнав ее поближе, я заметил ее логический ум и то, как она подходит к решению проблем, что совсем не похоже на меня. Впервые доказательства того, что я сделал, смотрели мне в лицо. И впервые я не нашел в себе сил сожалеть об этом, потому что это означало сожалеть о прекрасной девушке, которую я так сильно полюбил. Это делает меня еще большим лицемером, не так ли?

— Она тоже будет меня ненавидеть, — тихо добавляю я, зная, что никогда не смогу назвать ее своей дочерью.

— Может быть. А может, и нет. — Влад встает, поправляя свой костюм. Когда он натягивает рукава, я вижу его татуировки. Мне всегда было интересно, почему все его тело покрыто чернилами.

— Ты никогда не говорил мне, что они означают. — Я указываю на рисунки, пытаясь сменить тему. Это и так слишком болезненно.

— И не скажу. — Он ухмыляется. — Не хочу, чтобы тайна исчезла. — Он пожимает плечами и поворачивается, чтобы уйти.

Я остаюсь еще на некоторое время, погрузившись в молитвы. Когда я возвращаюсь домой, то на улице уже темно.

Амелия первой приветствует меня.

— Синьор Ластра, к вам пришли. — Она указывает на гостиную, и я слегка киваю ей. Не успеваю я и шагу ступить в гостиную, как на меня налетает Энцо и бьет кулаком прямо в лицо.

— Что… — Я на мгновение теряю равновесие. Но этого достаточно, чтобы он прижал меня к полу и продолжил наносить удары.

— Где она, блядь, Ластра? Где ты ее спрятал? — продолжает кричать он, а я не двигаюсь.

О чем он говорит?

Моя рука вырывается, и я останавливаю его приближающийся кулак. Я отталкиваюсь и, используя всю свою силу, отпихиваю его от себя.

— О чем ты говоришь? — спросил я, сплевывая кровь. Он нанес некоторый ущерб.

— Каталина. Не притворяйся, что не понимаешь, о чем я говорю. Где ты ее спрятал? Я знаю, что она должна быть где-то здесь, — затем он кричит. — Лина? Где ты? Я здесь, чтобы отвезти тебя домой!

— Очевидно. Каталины здесь нет, — добавляю я, подходя к столу и беря салфетку. Я вытираю рот, заметив, что он разбил мне губу. Я слегка шевелю нижней челюстью, довольный тем, что зубы не шатаются.

— Где она? — он поворачивается ко мне, его лицо полно беспокойства.

— Ты должен знать, раз она пошла к тебе домой.

— Ее там нет. Клаудия все еще дома, но от Лины не осталось и следа.

Я внезапно насторожился. Каталина никогда бы не оставила Клаудию одну.

— О чем ты говоришь? Где она может быть? — мой пульс начинает колотиться.

— Не смей притворяться невиновным, Ластра? Ты единственный, кто мог взять ее, ты, больной ублюдок. Разве ты не сделал уже достаточно? Разве ты не причинил ей достаточно боли? Просто отпусти ее.

— Послушай, Энцо. — Я поднял руку. — Каталины здесь нет. Я клянусь. Но если она пропала…

— Ты действительно хочешь, чтобы я в это поверил? Когда ты был так одержим ею, ты, блядь, изнасиловал ее, а потом женился на ней без угрызений совести? Что за больной урод так поступает? — выплевывает он, и я принимаю это. Потому что он не ошибается.

— О чем он говорит? — Ассизи решает осчастливить нас своим присутствием именно в этот момент.

— О, Ассизи. Знаешь ли ты, что твой брат — отец Клаудии? Он не только изнасиловал и пытал Лину, но и оставил ее одну бороться с последствиями.

Лицо Сиси опускается, и она в ужасе смотрит на меня.

— Это правда? — ее голос почти шепот. Я поворачиваю голову, стыд наполняет меня.

— Господи! Это правда! — восклицает она, поднося руку ко рту.

— И теперь Лина пропала. И твой брат должен точно знать, где она, — самодовольно добавляет Энцо.

— Я не знаю. Клянусь, я понятия не имею, где она. — Я делаю паузу, тут же понимая, что если она не с Энцо…

— Нет… — шепчу я. — Нет, этого не может быть…

— Что? — резко спрашивает Энцо.

— Химера. — Слова вылетают у меня изо рта.

Но если она пропала… Господи, пожалуйста, пусть с ней ничего не случится.

— Ты имеешь в виду себя? — Энцо насмешливо смеется.

Затем я вспоминаю слова Влада, что они думают, что за всем стою я.

— Нет, черт возьми. Не я. Слушай, я не претендую на невинность. Я знаю, что сделал с Линой, и этого я себе никогда не прощу. Но этот Химера — не я. Кто-то выдает себя за Химеру, чтобы мучить меня.

— Удобно, не так ли? — фыркнул он.

— Клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Я тоже люблю Лину. Я бы не смог причинить ей вред.

— Верно, ты уже причинил.

— Черт возьми! Послушай, Энцо, если Лина пропала, то мы должны сосредоточиться на этом.

— Лина не может быть здесь. — Ассизи наконец вмешивается, бросая на меня взгляд, который показывает, насколько она разочарована во мне. — Я внимательно наблюдала за Марчелло в течение последней недели. С ним произошел инцидент. — Она делает паузу. — Он находится под наблюдением, чтобы не покончить с собой.