— Он похож на отца Гуэрро. — Я чувствую легкую дрожь Каталины и притягиваю ее ближе к себе.

— Он не может причинить тебе вреда, — говорю я ей, и она быстро кивает мне.

Когда мы входим, все взгляды устремлены на нас. Губы Франко тут же кривятся в презрении, и он наклоняется, чтобы что-то сказать Бенедикто, который поднимает руку в знак остановки.

Может быть, он удержит своего брата в узде.

— Они определенно выглядят удивленными, — иронично замечает Энцо. Он поворачивает голову и замечает Маркезиса с женой на поводке. Он не выглядит слишком довольным этим фактом и подает нам знак, что переходит на их сторону.

— Полегче, — шепчу я Лине, когда мы проходим дальше в комнату. Она изо всех сил старается сохранять спокойствие, изображая на лице фальшивую улыбку.

— Мы справимся. — Она делает глубокий вдох. Как раз вовремя, чтобы Бенедикто успел поприветствовать нас.

— Ластра. Слышал о твоем брате. Мои соболезнования. — Он протягивает мне руку. Мое тело мгновенно напрягается.

— Рада познакомиться с вами, сеньор Гуэрро. — Каталина хватает его за руку, прежде чем я успеваю отреагировать.

Бенедикто кажется удивленным, но он пожимает ей руку.

— И я, сеньора Ластра. Я слышал о вашем бракосочетании. Жаль, что это было такое маленькое мероприятие, — добавляет он.

— Мы не хотели привлекать слишком много людей. Только друзья и семья. Кроме того, я слышал о вашей трагедии. Соболезную вашей утрате. — Надеюсь, мое сообщение будет принято. Будучи первым, кто затронул эту тему, я могу контролировать направление, которое она примет.

— Правда. — Бенедикто сужает глаза в мою сторону, в то же время его брат делает шаг ко мне. Бенедикто вскидывает руку, останавливая движение Франса.

— Мы все здесь друзья, верно, Брателло? — его голос напряжен, когда он обращается к брату, и тот кивает. Глаза Франко по-прежнему убийственны, он смотрит на меня, потом на Каталину, и я понимаю, что это далеко не конец. Просто сейчас это слишком публично.

— Хорошо, — неохотно соглашается Франко.

— Почему бы тебе не позволить своей жене присоединиться к другим женщинам, и мы могли бы поговорить о делах? — Бенедикто кивает в сторону группы женщин, беседующих за соседним столиком.

Я не хочу, чтобы Каталина пропадала из моего поля зрения, поэтому я пытаюсь вежливо отказаться.

— Я не уверен, что ей будет комфортно.

— Ба! — восклицает Бенедикто и кричит одной женщине. — Козима, иди сюда.

Женщина лет сорока присоединяется к нам, привалившись к боку Бенедикто.

— Что случилось, любовь моя?

— Почему бы тебе не взять синьору Ластра и не представить ее всем.

Козима сужает глаза на Каталину, и та не кажется слишком заинтересованной. Но она все равно улыбается и обращается к ней.

— Каталина, я Козима.

Моя жена ободряюще кивает мне и идет к Козиме.

— С тобой все будет в порядке? — шепчу я ей в волосы, боясь отпустить ее.

— Со мной все будет хорошо, — уверенно отвечает она.

— Ты знаешь, что делать, если что-то случится, — напоминаю я ей. Мы обсудили все возможные варианты при подготовке к этому вечеру, и я дал ей тревожную кнопку. Если она почувствует какую-либо угрозу, она должна нажать на кнопку, и она издаст достаточно шума, чтобы предупредить всех, кто находится поблизости.

Мне уже хочется стиснуть зубы и не отпускать ее, но я знаю, что мы должны следовать определенному этикету.

Как только Лина уходит с Козимой, к нам приближается пьяный Микеле. В руках у него полупустая бутылка "Джека".

— Посмотрите на этих влюбленных голубков. Он не может вынести разлуки с ней. — Он что-то бормочет и кладет руку на плечо отца. Внезапно я чувствую напряжение в воздухе.

— Тебе следует брать уроки, дорогой Папа.

— Микеле, — шипит его брат сзади него.

— О, вот и этот дебил. Я должен задаться вопросом, зачем ты это организовал, дон. — Слова Микеле полны яда. — Может быть, ты хотел показать всему миру, что твой старший — пьяница, — саркастически улыбается он, — а твой наследник — гребаный дебил. — Его ударение на наследнике не ускользнуло от меня.

— Не ггг… не говори так с от… отцом, — заикается Рафаэло, хватаясь за Микеле.

— Прекратите, вы оба! — наконец вмешивается Бенедикто.

— Да, Раф, хватит болтать. Ты всем покажешь, что тебя уронили на голову при рождении, — говорит Микеле насмешливым тоном, и голова его брата низко опускается от стыда. Удивительно, но он принимает оскорбление, не моргнув глазом.

— Я с-с-сожалею, — отвечает он, и я понимаю, что он, возможно, заикается. Это не делает человека дебилом.

Странно, однако. Когда я знал их много лет назад, у Рафаэло не было заикания. Или, может быть, я неправильно помню.

— Вот видишь, — смеется Микеле и похлопывает брата по плечу. Рафаэло расправляет плечи и опускает взгляд в покорном жесте.

— Хватит! — Бенедикто убирает руку Микеле и грубо сгибает ее.

— Боишься, что люди станут меньше думать о тебе, когда узнают, что твой наследник тронут умом? — Он насмешливо смеется и высвобождается из хватки отца.

— Чертовы засранцы. Cazzo di merda! — Микеле выкрикивает несколько ругательств, но тут же уходит от ситуации, просто подойдя к ближайшему свободному столику и взяв еще спиртного.

— Вы извините моего сына. У него проблемы с алкоголем. Вы знаете, как это бывает, — объясняет Бенедикто.

Франко по-прежнему взглядом кидает в меня кинжалами, а Рафаэло ведет себя робко, почти трусливо.

Я сохраняю спокойное выражение лица, принимая его объяснения, но внутри у меня возникает вопрос, сколько из этого шоу, а сколько — реальность.

— Итак, Ластра, — начинает Бенедикто, — я слышал, что ваши последние поставки были неудачными.

— Верно, — скептически отвечаю я. Слухи, конечно, ходят.

— Я уверен, что вместе мы сможем что-нибудь придумать. Я был в твоём положении. Молодой дон, только начинающий. Тебе понадобится вся поддержка, которую ты сможешь получить.

Франко фыркнул от слов Бенедикто.

— Ты позволишь убийце моего сына находиться среди нас? — выплевывает Франко, но Бенедикто закатывает глаза, на его лице появляется скучающее выражение. Он делает знак рукой и бросает на Франко угрожающий взгляд. Я не знаю точно, что это должно означать, но Франко тут же замолкает, не слишком довольный этим.

— Я думаю, ты можешь понадобиться в другом месте, Брателло. — говорит Бенедикто. Франко, кажется, держит себя в руках, но с трудом. Кивнув головой, он исчезает, теряясь в толпе.

— Извини моего брата. Он все еще горюет.

— Могу себе представить. — Я не знаю, что он хочет от меня услышать. Признать свою вину? Я скорее прикончу Франко, чем позволю кому-либо сказать хоть слово против Лины.

— А теперь вернемся к нашей теме, — говорит он и достает сигару из внутреннего кармана пиджака. Он прикуривает ее и делает несколько затяжек. — Мои транспортные линии полностью безопасны. Ты легко сможешь компенсировать потерянный доход. — Он объясняет, что у него есть транспорт дважды в неделю, но он мог бы выкроить еще один для меня.

— Понятно. И во сколько мне это обойдется? — мне довольно любопытно, что Бенедикто может хотеть в обмен. Просто потому, что его действия немного… подозрительны. Между нашими семьями сейчас столько вражды, а он хочет партнерства? В этом должно быть что-то большее.

— Ба! Ничего подобного. Считай это подарком. Для улучшения будущих отношений. — Да, но я на это не куплюсь. Поэтому я продолжаю допытываться.

— Я никогда не смогу с чистой совестью принять от тебя такое.

— Если ты так говоришь… — он делает паузу и смотрит на меня, сузив глаза. — Мой сын — мой наследник. — Он притягивает все еще трусящего Рафаэло к себе, хлопает его по спине и заставляет стоять прямо. — Но я до сих пор не нашел ему хорошую невесту. Ему нужна хорошая женщина, которая будет заботиться о нем и доме. Трудно найти такую в наши дни, — вздыхает он, — с этими феминистскими понятиями, все женщины вдруг стали независимыми. — Он с отвращением качает головой и начинает тираду о том, что место женщины должно быть дома, чтобы заботиться о муже и детях. В этот момент я слушаю вполуха и замечаю измученное выражение лица Рафаэло.