— Я не хочу, чтобы мои сестры или наши дети соответствовали этому анахроничному типу мышления. Мне все равно, насколько это традиционно, что женщина должна быть только матерью-домохозяйкой. Они должны быть самими собой, — добавляет он, и я чувствую, как в моих глазах появляется влага. Я быстро вытираю ее.

— Ты даже не представляешь, как много это значит для меня. Меня никогда не рассматривали как личность, скорее, как возможность для моей семьи. Я видела, как моих сестер продавали замуж, как скот, а потом мне пришлось ждать, пока придет моя очередь. — Мои губы кривятся от отвращения. — Когда я забеременела… — я чувствую, как в горле образуется ком, когда вспоминаю, как со мной обращалась моя семья. — Если бы не Энцо, я бы осталась бездомной. Мой отец сказал, что я опозорила семью и что… — я делаю глубокий вдох. — что я больше не его дочь. Моя мать не осмелилась вмешаться.

С моих губ срывается рыдание, и Марчелло берет мою руку, сжимая ее в утешение.

— Ты можешь делать все, что захочешь, ты ведь знаешь это, правда? Может быть, не сейчас, потому что это так опасно, но когда все закончится…

Я нервно смеюсь

— Я даже не представляю, что мне делать, — размышляю я. Свобода тем и хороша, что она прекрасна… пока ты ее не получишь. Столько раз я мечтала о том, что я сделала бы, если была бы свободна. Столько планов, столько сценариев, и вот я здесь. Свободна, но все еще в ловушке. В ловушке своей головы и бесконечных возможностей. Что, если я сделаю неправильный выбор?

Видите… свобода — опасная штука.

— Ты узнаешь. — Он говорит с уверенностью, которой мне не хватает.

— Ты упомянул детей, — меняю я тему, немного неловко от того, что меня как будто рассматривают под микроскопом, — ты бы хотел детей?

— А ты бы хотела? — спрашивает он в ответ.

— Да, — говорю я и смотрю куда угодно, только не на него. Иметь детей с Марчелло… Думаю, мне бы это понравилось. Очень сильно, на самом деле. Я краснею при этой мысли.

— Тогда я бы тоже хотел.

Официант приходит убрать со стола, а затем приносит супы.

— Ты что-нибудь слышал об отце Гуэрро?

Марчелло качает головой.

— Странно, но до сих пор они не выходили на связь. Учитывая письмо, которое они отправили Энцо, меня это немного беспокоит.

— Ты думаешь, они тянут время? — Мне немного страшно от такой перспективы. Не столько за себя, сколько за Клаудию. Я не хочу, чтобы она стала мишенью только для того, чтобы отомстить мне.

— Да. И мне это не нравится.

Я переключаю свое внимание на суп. Я беру ложку и чуть не подавилась инородным предметом. Марчелло бросается ко мне, волнуясь, и я тут же выплевываю его.

— Фу, — говорю я, чувствуя царапину в горле.

— Что… — Марчелло смотрит на мою руку, где лежит предмет, и я ругаюсь.

Это кольцо. Кольцо Клаудии.

— Нет… — я хмурюсь, потрясенная тем, что вижу. Как оно могло оказаться здесь?

Я возвращаю свое внимание к супу и двигаю ложкой. Марчелло хватает меня за руку и тянет назад.

— Лина… — Он качает головой, его внимание сосредоточено на миске с супом. И тут я замечаю это. Кончик находится прямо над жидкостью, но ошибиться невозможно. Это палец… человеческий палец.

С криком я отпрыгиваю назад, падая. Нет… этого не может быть…

— Клаудия… — Я шепчу, истерический крик вырывается из моего рта. — Это кольцо Клаудии… нет…

Люди уже собираются вокруг нас, перешептываясь. Слезы текут по моим щекам, я цепляюсь за Марчелло.

— Позвони домой. Мне нужно поговорить с Клаудией… — кричу я, весь мой здравый смысл вылетел в окно. Мне нужно убедиться, что с Клаудией все в порядке.

Этого не может быть…

Чем больше я думаю об этом, тем сильнее истерика, отчаяние берет верх.

— Да, твоя мама хочет поговорить с тобой. — Я смутно слышу, как Марчелло говорит по телефону, прежде чем передать его мне.

— Клаудия? — прохрипела я.

— Мама? Что случилось? — спрашивает она.

— Ты не ушиблась? Ты в порядке? — Мои слова торопливы, но мне просто нужно знать, что с ней все в порядке.

— Конечно. А что? — я выдыхаю.

— Хорошо… хорошо. Где твое кольцо?

— Кольцо? Я не знаю… Наверное, я его где-то забыла. Но как ты узнала? — Ее ответ помогает мне немного успокоиться, поэтому я просто заверяю ее, что все в порядке и что я увижу ее дома.

Я кладу трубку и смотрю на мрачное выражение лица Марчелло.

Он заключает меня в свои объятия, и я отпускаю себя.

— Я держу тебя, — шепчет он мне в волосы, его руки крепко обхватывают меня. Он подхватывает меня на руки и выносит из ресторана, оставляя всех позади смотреть на нас.

Убедившись, что с Клаудией все в порядке, Марчелло отводит меня в свою комнату и оставляет там.

Он уже несколько часов опрашивает персонал, потому что кто-то должен был быть в доме, чтобы взять кольцо. Но более того… они должны были знать, куда мы направляемся. То, что кто-то знает о наших передвижениях и имеет к нам личный доступ, вызывает у меня тошноту.

— Лина, — Марчелло открывает дверь и подходит ко мне. — У меня есть люди, которые сейчас осматривают ресторан. Мы поймаем того, кто это сделал, я тебе обещаю.

— Это все моя вина… — Я качаю головой. — Если бы я не убила отца Гуэрро… Они, наверное, пытаются отомстить, а теперь угрожают моей дочери. — Рыдание застревает у меня в горле от этой мысли. — Это все моя вина.

— Не говори так, милая, — целует он мой лоб, — ты поступила правильно. Ты была такой храброй, Лина.

Я поддаюсь утешению его объятий.

— Когда это закончится? — шепчу я.

— Я буду оберегать тебя и Клаудию. Я обещаю тебе. Пока я жив, я никому не позволю причинить вам вред.

— Спасибо. Спасибо, — продолжаю бормотать я.

Я плачу, пока не засыпаю, а Марчелло держит меня так близко, что я почти верю, что ничто не может причинить мне вреда.

Через некоторое время я просыпаюсь и оглядываюсь вокруг, чувствуя себя дезориентированной. Мне требуется несколько секунд, чтобы вспомнить все, что произошло, и тот факт, что я нахожусь в комнате Марчелло. Но его нигде не видно.

Я хмурюсь.

Встав с кровати, я иду искать Марчелло в его кабинете.

— Я отдал Каталину тебе, чтобы ты ее защитил, и тут такое? — раздается голос моего брата из кабинета.

— Я займусь этим, — отвечает Марчелло, его голос звучит отрывисто.

— Не похоже, — отвечает Энцо с сарказмом.

— Может, стоит проверить подвал, — отвечает Марчелло. Что он имеет в виду?

— Это объявление войны, если я когда-либо видел такое. И теперь они хотят, чтобы мы пошли на их гребаный банкет и сделали вид, что ничего не произошло? — ругается Энцо, и моя рука замирает на дверной ручке.

— Вот почему я даже не рассматриваю возможность привести туда Каталину.

Я открываю дверь.

— Куда?

Если это что-то касается меня, то я должна это знать.

— Лина… — Стонет мой брат, а Марчелло поджимает губы.

— Какой банкет? — спрашиваю я.

— Ты не должна была этого слышать.

— Разве ты не сказал, что обсудишь все со мной? — я поворачиваюсь к Марчелло. — Я имею право знать.

— Лина, все не так просто, — отвечает он, но я не соглашаюсь.

— Какой банкет, Энцо?

— Гуэрро устраивают банкет для пяти Семей. От каждой Семьи ожидается присутствие основного руководства. — Он подносит свой бокал к губам и опустошает его.

— Почему? Почему сейчас?

— Держи врагов близко. — Энцо идет к шкафу с ликером и снова наполняет свой бокал. — Это вопрос перспективы, на самом деле. Им нужна демонстрация силы, но они также хотят оценить конкурентов. Обе наши Семьи, — он наклонил голову в сторону Марчелло, — пережили довольно резкую смену руководства. Маркези, по сути, занимаются поисками власти, а ДеВилль… — он делает паузу, — они такие же, какими были всегда. Скрытные.

— Что случится, если мы не пойдем? — спрашиваю я, боясь, что уже знаю ответ.

— Личное оскорбление. — Марчелло пожимает плечами в то же время, когда Энцо говорит: