— Каталина. Я не ожидал тебя так скоро, — говорит он, снимая очки и складывая их на стол. — Пожалуйста, — говорит он, указывая на место перед собой, и я послушно сажусь.

— Мне очень жаль, — говорю я, как только сажусь, желая выложить все до конца. — Я не должна была…

— О чем ты говоришь? — Марчелло хмурится, наклоняется вперед и ставит локти на стол.

— Прошлой ночью я не должна была… — Он наклоняет голову вправо, рассматривая меня, как будто я говорю глупости.

— Каталина, что случилось? — спрашивает он снова, на его лице внезапно появляется выражение беспокойства.

Неужели он… не помнит?

— Зачем ты позвал меня сюда? — я быстро меняю тему разговора, чтобы больше не винить себя.

— Я хотел поговорить с тобой о гувернантке, — говорит он и делает паузу. — О чем ты сожалела? Что-то случилось? — допытывается дальше Марчелло.

— Я имела в виду сегодняшнее утро, — поправляю я, надеясь, что он не догадается. — Мне жаль, что мне пришлось потратить так много денег, — говорю я, и он тут же расслабляется.

— Я сказал тебе купить все, что нужно. Тебе не стоит беспокоиться о деньгах. — Он пытается утешить меня, и я опускаю взгляд, чувствуя вину за свою ложь. Но если он не помнит… Может быть, он спал и не хотел, чтобы это произошло. Тем более что Марчелло очень твердо заявил, что ему не нравятся прикосновения. От этой мысли мне становится холодно, но я отряхиваюсь.

— А что тогда насчёт гувернантки? — Я пытаюсь погрузиться в разговор, и мы обговариваем детали для нескольких интервью.

— Сегодня? — Это немного неожиданно.

— Я слишком долго откладывал это, — вздыхает он. — Раньше я не понимал, насколько плохо обстоят дела с Венецией. Она даже читать не умеет.

Я хмурюсь. Что?

— Она не умеет читать? — повторяю я в шоке.

— Никто не проявлял к ней интереса раньше… А ей пятнадцать. Я никогда не думал, что ситуация окажется настолько плохой, — признается он. — Ассизи и Клаудия тоже должны извлечь из этого пользу, ведь у них не было нормального образования.

— Да. Клаудия еще молода, но Сиси… Я беспокоюсь, как она приспособится к жизни вне монастыря.

— Я не знал, что ей там так не нравится… — Он покачал головой. — Если ты хочешь присутствовать на собеседовании, то через несколько часов ко мне придут три кандидата.

Я с готовностью соглашаюсь.

— Отлично. Встретимся через, — он смотрит на часы, — два часа в гостиной?

Я киваю и возвращаюсь в свою комнату, чтобы переодеться.

Когда через некоторое время я спускаюсь в гостиную, то вижу, что Марчелло уже там, на его коленях лежит газета.

— Первый кандидат должен быть здесь через десять минут, — непринужденно говорит он, когда я сажусь рядом с ним. Кажется, я ему совершенно безразлична, и я проклинаю себя за то, что подумала о том, что между нами может быть что-то большее. Не помогает и то, что теперь я знаю, каково его прикосновение, что его губы на моих могут заставить меня чувствовать.

Я испустила долгий вздох, говоря себе забыть обо всем. Этому просто не суждено быть.

Приходит первая кандидатка, и Марчелло расспрашивает ее об опыте. То же самое он делает со второй и третьей кандидаткой, и в итоге мы приходим к выводу, что никто из них не подходит.

— Почему это так трудно? — простонал он, у нас небольшой перерыв перед тем, как должна была войти последняя кандидатка.

— Не могу поверить, какими снобами они оказались. — Я уже разочарована процессом. Они все насмехались над тем, что Венеции пятнадцать лет и у нее нет формального образования. Марчелло руководил собеседованием, чтобы они могли показать себя во всей красе, ведь у них уже был ужасный опыт с последней гувернанткой Венеции.

Амелия объявляет, что последняя кандидатка готова к приему. На вид ей около тридцати лет, она явно моложе всех предыдущих. Девушка занимает место напротив нас, и мы приступаем к стандартным вопросам. Ее ответы точны, и я медленно киваю Марчелло. Она правильно ответила даже на каверзные вопросы.

— И последнее, — добавляю я, желая быть абсолютно уверенным в этом. — Поскольку они трое находятся в разных возрастных категориях и требуют разных учебных программ, как вы планируете сделать уроки слаженными, чтобы они не чувствовали себя изолированными. — Я надеюсь, что совместные уроки помогут им сблизиться друг с другом. Видит Бог, Венеция очень нуждается в этом.

— Да, конечно. Изучая объявление о работе, я воспользовалась возможностью и составила примерное расписание. — Она роется в своем досье и встает, чтобы передать нам лист бумаги. Однако она обращается непосредственно к Марчелло, хотя вопрос исходил от меня. Я стараюсь не показывать своего легкого раздражения по этому поводу, но мне становится легче, когда Марчелло качает головой и делает движение в мою сторону.

Улыбка женщины натянута, когда она протягивает мне расписание. Я внимательно изучаю его, и мне нравится то, что я вижу. Совместное время будет проходить во время занятий по искусству и этикету. План достаточно подробный, чтобы я могла понять, чему она будет их учить.

— Очень хорошо. — Я смотрю на Марчелло, и он соглашается.

— Когда вы можете начать? — спрашивает он, и она улыбается.

— В любое время.

— Даже завтра?

— Да.

Мы проводим некоторое время, уточняя детали, и Сара, гувернантка, получает свою собственную комнату для занятий на третьем этаже и свободу действий, чтобы использовать любые ресурсы, которые ей могут понадобиться.

Когда она уходит, то мои лёгкие покидает вздох облегчения.

— Я так рада. — говорю я вслух, никому конкретно.

Я поворачиваю голову и вижу, что Марчелло смотрит на меня с легкой улыбкой на губах. Когда мои глаза встречаются с его глазами, он внезапно отводит взгляд.

— И я, — говорит он и быстро выходит из комнаты.

На следующее утро Амелия стучит в мою дверь и сообщает, что мне доставили товар. Я немного опешила, потому что ничего не заказывала. Я смотрю, как несколько мужчин приносят две огромные коробки и оставляют их в моей комнате.

— Ты знаешь, что это? — спрашиваю я Амелию, но она качает головой и оставляет меня в покое.

Любопытствуя, я беру ножницы и начинаю разрезать верхний слой первой коробки. Когда я вижу, что внутри, то поражаюсь.

Это швейная машинка со всеми необходимыми принадлежностями — иголками, нитками, ножницами. Все. Вау… У меня нет слов.

Я быстро подхожу ко второй коробке, желая посмотреть, что и в ней.

— Боже правый! — бормочу я, когда открываю ее и обнаруживаю аккуратно сложенные ярды материала. Это разные ткани, а палитра их цветов разнообразна.

Вынув все из коробок, я нахожу записку от Марчелло.

«Надеюсь, теперь ты можешь заниматься тем, что тебе нравится.»

Я подношу руку ко рту, глаза слезятся от эмоций. Он вспомнил мои слова… И он удивил меня этим

Я просто не могу в это поверить.

Я собираю швейную машинку и просматриваю все аксессуары, просто поражаясь такому заботливому подарку.

Не думаю, что кто-то когда-либо дарил мне что-то подобное. Когда я была младше, мои родители любили делать вид, что меня не существует. У меня были учителя и персонал, но они далеко не были моей семьей. Был еще Энцо, но, хотя он всегда был ко мне только добр, его почти не было, пока я росла. Между нами всего несколько лет разницы, но поскольку он был наследником моего отца, то у него были другие обязанности. Я видела его всего пару раз в год. Все остальное время он был далеко на Сицилии, занимаясь неизвестно чем.

Я вытерла уголок глаза подолом платья, чувствуя себя подавленной.

Я должна поблагодарить его!

Эта мысль рождается у меня в голове, и я тут же поднимаюсь на ноги. Я спускаюсь по лестнице и иду в кабинет Марчелло, надеясь найти его там.

Его там нет.

Я спрашиваю кое-кого из персонала, и они говорят мне, что он давно ушел с кем-то.

Я вздыхаю в разочаровании. Мне очень хотелось сообщить ему, как много значит для меня его заботливый подарок… но, думаю, что смогу сделать это позже.