Она пренебрежительно фыркнула.

- Сейчас это не имеет значения. Прошлого не изменишь. И факт в том, что я откликнулась на твое объявление. Я решила выйти замуж за тебя.

- Но ты бы так не поступила...

- Какое это имеет значение? Мы живем не в стране, «хотел бы» и «должен был». Мы живем здесь и сейчас. И здесь, и сейчас я твоя жена.

- Я не возьму тебя.

Хелена отшатнулась, как будто он дал ей пощечину.

- Не физически, - сказал он. - Не до тех пор, пока все это не разрешится.

- Понятно.

Она все еще сильно краснела. Такие темы не должны обсуждаться между мужчинами и женщинами. Даже если они женаты.

- Неужели у меня вообще не будет права голоса в этом вопросе?

- Когда все это закончится. Когда ты будешь свободна выбирать, чего ты действительно хочешь.

- Очень хорошо, - сказала она. - Но мои чувства по этому поводу не изменятся.

Джастину не хотелось спрашивать, что это были за чувства. Она еще не до конца сформулировала их. Очевидно, она хотела, чтобы он поцеловал ее. Это было что-то, не так ли? Физическое влечение могло стать фундаментом чего-то. И он полагал, что в сочетании с дружбой они оба могли бы быть довольны друг другом, по крайней мере, на короткое время. Если бы только…

Если бы только он был другим человеком, а аббатство - другим местом. Если бы только он мог дать ей все, чего она заслуживала. Вернуть ее жизнь такой, какой она могла бы быть, если бы все не пошло так ужасно неправильно с ее дядей и мистером Глайдом.

Но он не мог сделать ничего из этого. Не в его власти было сделать ее счастливой. Он понял это только сейчас. В последние недели, наблюдая, как она вращается в светском обществе, он осознал всю правду. Она принадлежала к этому миру, к людям своего круга. К людям с громкими титулами, которые разъезжали в лакированных экипажах и танцевали в позолоченных бальных залах.

Когда все это закончится, ему придется отпустить ее. Это было единственное, что он мог сделать. Когда ты заботишься о ком-то, ты приносишь жертву. Даже если он не просит об этом. Ты делаешь это, несмотря ни на что. Даже если это повергает тебя в отчаяние. Даже если это разбивает тебе сердце.

Не сомкнув глаз большую часть ночи, Хелена проспала до полудня. Остаток дня она провела с Дженни. Они занимались рукоделием в гостиной, сидя бок о бок на мягком ситцевом диване. Хелене нужно было чем-то занять себя, чтобы не думать слишком много. Она не собиралась навязывать Джастину свое общество.

Не то чтобы он искал его. Большую часть дня он провел, отвечая на письма мистера Бутройда и других своих деловых партнеров. Он вышел из своей комнаты почти в пять часов, и то только из-за записки, присланной мистером Финчли.

Хелена в нервном ожидании смотрела на него, пока он ломал печать и разворачивал бумагу. Он быстро пробежал глазами содержание.

- Финчли говорит, что получил весточку от мистера Пелхэма. Статья будет напечатана в понедельник.

- Завтра?

Дженни перевела взгляд с Хелены на Джастина.

- И что будет потом?

- Мы будем вести себя как обычно, - сказал Джастин.

Хелена отложила свое рукоделие. Ее руки начали дрожать. В животе у нее тоже все дрожало.

- Это будет трудно сделать.

- С чего бы это?

- Люди, естественно, захотят узнать, почему у тебя такой вид, будто ты провел десять раундов с профессиональным бойцом.

Джастин поморщился. Он поднес руку к лицу.

- Все так плохо, да?

- Не очень хорошо, - откровенно сказала Хелена.

- Точно, - согласилась Дженни. Она повернулась к Хелене.

- Возможно, мистер Финчли сможет побыть с тобой?

Грудь Хелены сжалась в молчаливом протесте. Она не хотела, чтобы мистер Финчли сопровождал ее куда бы то ни было. Как бы ей ни нравился этот человек, он был плохой заменой Джастину. И после завтрашнего утра ей как никогда понадобится присутствие Джастина. Как еще, кроме как не с ним рядом, она сможет встретиться с миром после публикации статьи?

Она встала и подошла к нему.

- Выйди на свет. Дай мне посмотреть.

Джастин послушно подошел к окну и повернулся к ней лицом. Она поднесла руку к его щеке под предлогом осмотра его ран, однако в ее прикосновении не было ничего медицинского. Кончиками пальцев она легко провела по его лбу, а затем вниз по подбородку к припухлости в уголке рта. Она провела подушечкой большого пальца по его нижней губе.

- Я предлагаю приложить лед, - сказала она. - Это от отека.

Он не сводил с нее глаз, его дымчато-серые глаза были полны сбивающих с толку эмоций. В них было тепло и нежность, но было и что-то еще. Что-то, что заставило ее озадаченно нахмуриться. Это была печаль. Опустошение. Это промелькнуло на мгновение, а затем исчезло, выражение его лица стало непроницаемым.

- У нас есть лед? - Дженни попыталась встать. - Я спущусь на кухню и спрошу миссис Джерроу.

- Я пойду, - резко сказал Джастин.

Хелена убрала руку с его лица. Она смотрела, как он выходит из комнаты. Он не хотел оставаться с ней наедине. Глупый человек. Неужели он действительно верил, что она не знает, чего хочет? Что, когда ее проблемы с дядей разрешатся, она вдруг решит, что он ей больше не нужен?

Она вернулась к дивану и снова села рядом с Дженни.

- Он выглядит настоящим бандитом, - тихо заметила Дженни. - Как думаешь, мистер Глайд выглядит лучше или хуже?

- Хуже, - без колебаний ответила Хелена.

- Хорошо. Он заслуживает любого наказания, которое назначил мистер Торнхилл.

Дженни вдела нитку в иголку.

- Жаль, что меня там не было, и я этого не увидела.

На следующее утро мистер Финчли появился на рассвете с номером «Лондон Курант» под мышкой. Когда он пришел, они сидели за завтраком, стол был заставлен тарелками, горшочками с медом и джемом и чашками с еще дымящимся кофе. Он сел с ними на свободный стул напротив Джастина и разложил газету на столе.

- Вот она, - сказал он. - На страницах 5 и 6.

- Ты читал ее? - спросил Джастин.

- Читал.

- И что же?

- Она убедительная.

Мистер Финчли перевернул страницу. Он посмотрел на Хелену.

- Мне прочитать вслух?

Она сцепила руки на коленях. Каждый мускул в ее теле напрягся.

- Пожалуйста.

Он прочистил горло и начал:

“Положение сумасшедшего, по-видимому, одно из самых ужасных, в котором может оказаться человек. Однако существует еще худшее состояние, когда к человеку в здравом уме окружающие относятся как к сумасшедшему, когда человека будучи в здравом уме, заключают в лечебницу, предназначенную только для душевнобольных. То есть, человека, подвергают телесным ограничениям и, что еще хуже, моральным и интеллектуальным унижениям, связанным с предполагаемым лишением рассудка”.

Хелена уставилась на свои руки, а мистер Финчли продолжил. Статья начиналась с рассказа о юном джентльмене, наследнике состояния в тридцать тысяч фунтов, которого жадные родственники поместили в частную лечебницу. Далее были еще три случая, когда родственники также совершили подобные преступления, хотя и за гораздо меньшие суммы. И затем - наконец-то - в статье упоминалось имя Хелены.

“Совсем недавно стало известно о другом подобном случае. Леди Хелена Рейнольдс, сестра покойного Джайлза Рейнольдса, 6-го графа Каслтона, получила от своего брата наследство в размере более двухсот тысяч фунтов стерлингов. В течение прошлого года ее дядя, Эдвард Фрэнсис Рейнольдс, 7-й граф Каслтон, пытался получить контроль над этим наследством, угрожая своей племяннице помещением в частную лечебницу.”

Она слушала с неприятным ощущением в животе, как мистер Финчли читает отчет мистера Пелхэма обо всех унижениях, которым она подверглась от рук мистера Глайда, врачей и надсмотрщиков Лоубридж-хауса. Он писал скупо и эффективно, сводя подробности ее дела к голой и суровой реальности.