Вздохнув, она покинула свой пост у окна и начала раздеваться. Она сняла дорожное платье, нижние юбки, тяжелый кринолин и чулки. Служанка принесла ей кувшин с водой, чтобы она могла умыться, и она не знала, как скоро у нее снова появится возможность принять ванну.

Одетая только в сорочку, панталоны и корсет, она стояла перед деревянным умывальником. К стене над ним было прикреплено маленькое зеркало. Она лишь мельком взглянула на себя, намачивая губку. Она знала, что увидит. Женщина, которая устала после путешествия, измучена и напугана. Женщина с синяками на шее и руках.

Худшие из них стали желтовато-фиолетовыми. Однако новые синяки, те, что украшали ее предплечья и запястья, все еще были темно-черными и синюшными. Они были чувствительны к прикосновению. Даже прикосновения ткани к рукавам ее платья было достаточно, чтобы заставить ее поморщиться. А когда на железнодорожной платформе в Лондоне какая-то женщина толкнула ее локтем, боль была такой острой, что Хелена чуть не потеряла сознание.

Что ей было нужно, так это лед, и побольше. Но придется обойтись прохладной водой.

Она провела губкой по правой руке, затем по левой, повторяя процедуру до тех пор, пока холодная вода не начала успокаивать сильную боль в конечностях. Ее глаза закрылись, и на мгновение она устало склонила голову, слегка прижавшись лбом к зеркалу. Она глубоко, прерывисто вздохнула.

Джастин Торнхилл оказался не тем мужчиной, которого она ожидала увидеть.

Хотя, на самом деле, она не могла сказать, чего ожидала. Она, конечно, надеялась, что он будет добрым. И умным, и благородным, и способным обеспечить ее безопасность - как и обещал мистер Финчли. Но ее надежды, какими бы они ни были, никогда не воплощались в образе мужчины. Она никогда не представляла себе его рост, цвет волос, форму подбородка или носа. Она, конечно, никогда не осмеливалась представить, что ее будущий муж будет красивым.

А мистер Торнхилл был красив.

Хотя и не такой изысканной красотой, как ее старший брат и его друзья, или любой другой джентльмен, с которым Хелена встречалась и которым восхищалась в течение своих двадцати пяти лет. Своими взъерошенными черными волосами, загорелой кожей и чересчур проницательным взглядом мистер Торнхилл скорее напоминал удалого пирата или одного из плутоватых антигероев из дешевых романов, которые она так любила читать в детстве.

Женщина легко могла бы увлечься таким мужчиной.

Тем более, что мистер Торнхилл был не просто красив. Он был высок и крепко сложен. Хелена и в самом деле не могла припомнить, чтобы когда-либо встречала джентльмена столь величественных пропорций. Он был широкоплеч и по-мужски строен. По сравнению с ним она чувствовала себя маленькой и хрупкой. Если бы он причинил ей боль - душил или сильно встряхнул за руки, - она не думала, что выжила бы. Он был слишком силен. Он мог свернуть ей шею так же легко, как дышать.

Она подавила подступающую панику. Не стоит поддаваться своим страхам. Только не после того, как она зашла так далеко и стольким рисковала.

Но как она могла не чувствовать неловкости после тех вульгарных слов, которые он ей наговорил?

Ей даже вспоминать о них было неловко. Какой мужчина станет говорить с леди о супружеской постели? Уж точно не джентльмен. А потом обвинить ее в том, что она ждет ребенка! Как будто она была какой-то лживой распутницей. Она, все знания о супружеском акте которой состояли из отрывков, прочитанных в медицинских руководствах, и нескольких обрывков подслушанных мужских разговоров.

Праведное негодование поднялось в ее груди. Это было замечательное тонизирующее средство для нервов.

Оторвав голову от зеркала, она снова наполнила таз и принялась как можно тщательнее мыть лицо и тело.

Ее путешествие, хотя и не было таким уж долгим, было пыльным и грязным. Она все еще чувствовала песок в волосах, когда на железнодорожной платформе в Барнстейпле вдруг поднялся ветер. Жаль, что у нее не было времени вымыть их. Вместо этого она распустила их, расчесала и заплела в новые косы, которые закрепила у основания шеи в виде большого шиньона. Она закрепляла последнюю заколку, когда кто-то тихонько поскребся в дверь.

- Прошу прощения, мэм, - раздался голос служанки. - Джентльмен просил передать вам, что вы уезжаете через полчаса.

У Хелены участился пульс. Мистер Торнхилл и мистер Бутройд везли ее осмотреть аббатство. Они даже наняли служанку, которая будет выполнять обязанности горничной во время путешествия. Все было совершенно прилично - факт, который совершенно не помог успокоить ее трепещущее сердце.

- Я сейчас спущусь!

- Очень хорошо, мэм. Мне оставить ваши ботинки у двери?

- Да, спасибо.

По крайней мере, у нее будет чистая обувь, - подумала Хелена, начиная одеваться. Ранее она быстро почистила свое дорожное платье, но оно все равно выглядело так, словно она носила его два дня подряд. Его нужно было как следует протереть губкой и погладить. Но сейчас она не могла беспокоиться ни о чем из этого.

Она застегнула последнюю пуговицу на вороте платья и в последний раз встряхнула пышными юбками, чтобы они изящно ниспадали на кринолин. Ее шляпка, перчатки и дорожная сумка лежали на кровати. Когда она потянулась за ними, ее взгляд упал на чайный поднос. Там оставалось три куска пирога. Она быстро завернула их в чистый носовой платок, положила в свою дорожную сумку вместе с остальными своими пожитками.

Если с Джастином Торнхиллом ничего не получится, ей понадобится еда на заключительном этапе ее путешествия.

Куда бы это путешествие ее ни привело.

Старинная карета вздрогнула, поднимаясь по горной дороге. Бесс, молодая служанка, сидевшая напротив Хелены, тихо застонала. Хелена с беспокойством посмотрела на нее. Лицо девочки за удивительно короткий промежуток времени из белого превратилось в зеленое.

- Мы в полной безопасности, Бесс, - повторила она. - Правда.

Ее словам противоречил зловещий скрежет. Экипаж затрясло, заставив их обоих покачнуться на своих сиденьях.

Она бросила быстрый взгляд в окно. Колеса кареты катились по самому краю обрыва. Она видела, как камни крошатся и падают в пенящийся прибой внизу. Почувствовав, что у нее самой слегка побелели губы, она откинулась на спинку сиденья и ободряюще улыбнулась Бесс.

- Если ты боишься, только представь, что чувствует бедный мистер Бутройд, сидя рядом с кучером.

- Да благословит его Господь, мисс.

Бесс прижала руку ко рту. Хелена не могла понять, то ли она сдерживает смех, то ли ее вот-вот стошнит.

- Если одна из лошадей оступится, его сбросит в море.

- И какое несчастье это бы было, - сухо сказала Хелена. Из-за руки Бесс вырвался смешок.

Мистер Бутройд не сделал ничего, что могло бы расположить к нему кого-либо из них. С того момента, как Хелена спустилась по лестнице в гостинице, он был нетерпелив, раздражителен и - когда компенсировал Бесс потраченное ею время - на удивление скуп.

Хелена не знала, чем она его обидела. Она знала, что не оправдала его ожиданий, но ей начинало казаться, что мистер Бутройд почему-то против ее брака с мистером Торнхиллом. Хуже того, она подозревала, что мистер Торнхилл и сам был не совсем за.

И все же, несмотря на свои вульгарные слова и грубые манеры, Джастин Торнхилл вел себя в высшей степени пристойно с тех пор, как они покинули гостиницу. Он даже предпринял шаги, чтобы защитить ее репутацию во время их визита в аббатство. Он не только договорился, чтобы Бесс сопровождала ее, но ни он, ни мистер Бутройд не ехали с ними в карете.

- Думаю, мистер Торнхилл на своей лошади в большей безопасности, чем все мы, - сказала Бесс.

- Несомненно.

Хелена еще раз выглянула в окно. Мистера Торнхилла нигде не было видно. Скорее всего, он уже был далеко впереди, поскольку одинокая лошадь и всадник гораздо лучше приспособлены для такой опасной дороги, чем карета.

Аббатство Грейфрайарз находилось в добрых трех милях от «Королевского герба», и, как объяснил мистер Торнхилл, усаживая ее в экипаж, единственным способом добраться туда была дорога через утес. Она была достаточно широкой, чтобы по ней могла проехать карета и четверка лошадей, и изгибалась, проходя под ветвями деревьев, которые, казалось, росли под разными углами на склоне скалы.