Это было не в характере Хелены. Она никогда не была особенно требовательна к слугам. Возможно, они не были ее друзьями или семьей, но в отсутствие ее матери о ней заботился персонал семейного поместья в Хэмпшире. Кухарка баловала ее шоколадом и печеньем на кухне. А экономка хлопотала над ней, как старая наседка.

Она никогда не смотрела на Джастина свысока из-за его происхождения. Тот факт, что его мать была судомойкой в доме сэра Освальда, беспокоил ее, это правда, но не потому, что ее волновали вопросы богатства, положения в обществе и воспитания. Это беспокоило ее, потому что это беспокоило Джастина. Обстоятельства его рождения явно были для него источником боли.

Ей казалось неразумным говорить ему слова утешения. Джастин был не из тех джентльменов, которые ценят сочувствие леди. Но когда он рассказал ей о своей матери, о своих детских надеждах и мечтах, она прониклась к нему сочувствием.

Их воспитание очень отличалось друг от друга. Она не была сиротой и, конечно, не была бедной, но она знала, что такое одиночество. Она достаточно натерпелась этого в своей жизни. А после того, как Джайлс уехал в Индию…

Она слишком много времени провела в апатии и задумчивости. Неудивительно, что люди так охотно поверили, что она унаследовала меланхолию своей матери.

Захотят ли они в равной степени поверить, что с ней все в порядке? Если они увидят ее в Лондоне, в театре или танцующей на балу, будет ли этого достаточно, чтобы убедить их?

В ее воображении возник образ, как она вальсирует с Джастином в освещенном газом бальном зале. Она в платье с глубоким вырезом, отделанном кружевом, а он в элегантном черном вечернем костюме, кружащиеся по залу под громкие звуки оркестра из двадцати человек.

Романтическая мечта, не более того. Но она тронула ее сердце.

Она всегда была несколько сдержанна с людьми. Не в ее характере было хихикать и флиртовать. Тем не менее, когда-то она получала огромное удовольствие от сезонных развлечений. Она посещала театр, играла на фортепиано на концертах и танцевала в переполненных бальных залах. От нее этого ожидали. И она никогда не возражала против этого. Она всегда была уверена в себе и своем месте в мире.

Если бы только она могла вернуться в Лондон вместе с Джастином и стать такой, какой была когда-то. Уверенной и беззаботной. Ей так много всего хотелось бы ему показать. Ей так хотелось испытать все вместе с ним.

Почему это должно быть мечтой? Почему эти удовольствия не могут быть стать реальностью?

Все, что для этого нужно, - это немного смелости, как сказал Джастин. Достаточно смелости, чтобы встретиться лицом к лицу со своим дядей и мистером Глайдом. Достаточно смелости, чтобы поговорить с человеком из газеты. Рискнуть своей репутацией.

Стоил ли шанс на счастье - на свободу - такой невероятной авантюры?

Она надела свое единственное оставшееся платье и, расправив юбки поверх кринолина и поправив бархатную ленту сливового цвета на талии, спустилась вниз. Она нашла Джастина в библиотеке с мистером Бутройдом, которому он диктовал письмо.

Он переоделся из костюма для верховой езды в черные шерстяные брюки, чистую белую льняную рубашку и черный жилет. Его сюртук висел на спинке ближайшего стула. Как будто он снял его во время работы.

Он не слышал, как она вошла, но, когда она подошла к окну, повернул голову и посмотрел на нее.

- Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.

Она взяла книгу «Дэвид Копперфилд», которую читала накануне, и устроилась в оконной нише, подобрав ноги под юбку.

После долгой паузы Джастин продолжил диктовать свое письмо. У него был глубокий, сочный баритон. Строчки в книге расплывались у нее перед глазами, пока она слушала. Суть его слов была неважна. Что-то о совете директоров и доле в железнодорожных акциях. Не имело значения, что он говорил и кому он это говорил. Его тон успокаивал ее. Тем же тоном он произнес перед ней свои брачные клятвы.

- Мистеру Фозергиллу потребуется копия этого документа, - сказал он мистеру Бутройду. - И проследите, чтобы поверенный мистера Сент-Джона тоже его получил.

Она посмотрела в окно. Дождь прекратился окончательно, по крайней мере, так казалось. Сколько дней пройдет, прежде чем дорога станет проходимой?

И сколько дней пройдет, прежде чем мистер Глайд появится снова?

Ее охватил знакомый страх. Она попыталась подавить его. Отогнать холодной рациональностью. Теперь она была замужем. Джастин никому не позволит забрать ее. Он обещал ей это.

Несмотря на это, она не могла не волноваться.

Не было никакой гарантии, что план мистера Финчли сработает. В конце концов, потеря ее репутация - и ее душевного спокойствия - могли оказаться напрасными. Она могла подвергнуться остракизму. Или еще хуже. Ее дядя мог снова захватить над ней контроль и запереть где-нибудь.

Но какова была альтернатива? Всю жизнь жить в страхе перед дядей и мистером Глайдом? Выглядывать из окон? Никогда не знать, в безопасности она или нет?

Стоило ли вообще жить такой жизнью?

Она возобновила чтение своей книги. Нервы у нее были на пределе, но она была полна решимости забыть о своих проблемах, хотя бы на время.

Спустя несколько увлекательных глав она услышала, как за мистером Бутройдом закрылись двери библиотеки. Она отметила нужное место в своей книге и отложила ее в сторону, когда Джастин подошел и встал перед ней.

Выражение его лица было настороженным.

- Тебе нравится твой роман?

- Очень нравится, - сказала она. - Признаюсь, я читала его раньше.

- Конечно, читала.

Он прислонился плечом к оконной раме.

- Кажется, тебе здесь очень уютно.

- Надеюсь, я не помешала вам работать.

- Вовсе нет. Хотя я думаю, что тебе, должно быть, скучно. Ты заперта в этом доме, и тебе нечем заняться, кроме как чтением книг, которые ты уже читала.

- Мне не скучно.

- Даже после того, как выслушала мой рассказ о железной дороге Северного Девона?

Она улыбнулась.

- Мне нравится слышать твой голос.

После ее признания на шее Джастина появился слабый румянец. Она могла видеть, как он постепенно проступает за линию отложного воротника его рубашки и аккуратно завязанного черного платка.

Он прочистил горло.

- Я и не подозревал, что он такой приятный.

Его смущение только усилило ее собственное. Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

- Теперь ты будешь безжалостно дразнить меня, не так ли?

- Я испытываю сильное искушение.

Он сел рядом с ней. Подол ее юбки задел его бедро. Он слегка потянул розовую ткань пальцами.

- Снова это платье.

- Это единственное чистое платье. Миссис Стэндиш постирает два других, которые я привезла с собой. Она собирается обработать пятна джином.

- А у нас он есть?

- Она не уверена. Она говорит, что миссис Уитлок, возможно, выпила все.

- Совершенно верно.

Его глаза встретились с ее глазами. В них не было ни капли веселья.

- Хелена… О тех вещах, которые я рассказал тебе на пляже...

- Да?

- Я прошу прощения за то, что говорил так откровенно. Это было нехорошо с моей стороны.

- Не говори глупостей. Я спросила тебя о твоем прошлом. Я хотела знать. Естественно, я не возражаю, чтобы ты рассказал мне.

- После этого ты исчезла.

- Потому что мне нужно было время подумать, - ответила она. - Что я и сделала.

- И?

- Тебе было нелегко поделиться всем этим со мной, не так ли? Правдой о сэре Освальде, твоей матери и друзьях из приюта.

- Конечно, есть более приятные темы.

Она высвободила ноги из-под себя и расправила юбки.

- Да, ну... это заставило меня задуматься о нашей ситуации. О моей ситуации. Что, на самом деле, эгоистично. За исключением того, что наши жизни теперь так неразрывно связаны.

Она перевела дыхание.

- Я пытаюсь сказать, что я решила, что да, я поеду с тобой в Лондон. Я поговорю с джентльменом из газеты.

Джастин на мгновение замолчал. Выражение его лица было серьезным, его серые глаза смотрели на нее с большей, чем обычно, напряженностью.