Миссис Уитлок была более приветлива. К тому же она была слегка навеселе, и от ее жилистой фигуры исходил слабый аромат хереса. Она пообещала им тушеное мясо на ужин и свежий хлеб с маслом, прежде чем, пошатываясь, вернуться на кухню внизу.

Хелена с огорчением наблюдала, как две женщины уходят. Она ожидала, что одна из них покажет ей ее комнату. И она лелеяла слабую надежду заказать ванну.

Если бы она не чувствовала себя такой уязвимой в отеле, то, возможно, воспользовалась бы их превосходной сантехникой и приняла ванну там. Но она не могла перестать думать о том, кто может жить в других номерах. Бесчисленное множество незнакомцев, любой из которых мог узнать ее.

Но теперь этого не случится. В аббатстве она была в безопасности. Дождь еще больше ее защитит. Если повезет, к тому времени, когда она пойдет спать, дорога в горах станет непроходимой. И тогда сегодня ночью, впервые за долгое время, она сможет заснуть без страха.

- Мы не ожидали, что вы вернетесь сегодня вечером, сэр, - сказал мистер Бутройд.

Джастин снял перчатки.

- Небольшие изменения в планах.

Мистер Бутройд поджал губы. Он посмотрел в ее сторону, и на его лице отразилось неодобрение.

- Миссис... Торнхилл. Я полагаю, вы хотите привести себя в порядок. Невилл? Проводите вашу хозяйку...

- Я присмотрю за своей женой.

Джастин предложил ей руку.

- Если ты позволишь?

Она положила руку ему на сгиб локтя. Он не произнес ни слова, пока вел ее по лестнице на второй этаж. В карете он был таким же молчаливым. В отеле он сказал, что сделает все, чтобы она была счастлива, но не прошло и нескольких минут после их отъезда, как он впал в состояние, которое иначе как угрюмым не назовешь. Она была уверена, что он недоволен ею.

Видит бог, у него было достаточно причин.

Судя по ее реакции на перспективу делить с ним спальню и нежеланию оставаться в отеле на ночь, она, без сомнения, была такой же избалованной и взбалмошной, как мистер Бутройд сказал о ней при их первой встрече.

- Сюда. - Наверху лестницы Джастин повернул налево и повел ее по широкому коридору, оклеенному желтыми шелковыми обоями с рисунком. Их путь освещали равномерно расположенные настенные бра, мерцающие газовым светом.

- Я понятия не имела, что в аббатстве есть газ, - сказала она.

- Только в коридорах и гостиной.

Она бросила на него вопросительный взгляд.

- Это продиктовано дизайном?

- Это продиктовано ограниченностью моего кошелька, - мрачно сказал он. - Чтобы привести в порядок столь древний дом, требуется огромное количество времени и денег. Модернизация должна проводиться постепенно. Боюсь, что она пока не распространяется на весь дом.

Он остановился перед дверью, обшитой деревянными панелями, и открыл ее.

- Ваша комната, мэм.

Хелена вошла впереди него в просторную спальню. В ней пахло лимонной политурой, накрахмаленным бельем и стиральной содой. В центре комнаты стояла великолепная резная кровать елизаветинских времен, обитая красным дамастом. Она оглянулась на Джастина.

Он прочистил горло.

- Шестнадцатого века. Но ковры здесь новые. Как и гобелены на стенах. А прямо здесь, - он провел ее в другую открытую дверь, - находится ванная.

Учитывая возраст аббатства, она не ожидала ничего более современного в плане сантехники, чем ватерклозет и жестяная ванна. Но перед ней оказалась совершенно современная комната с мраморным полом, выложенным черно-белой плиткой, и панелями красного дерева, доходящими до середины стен. Там был высокий шкафчик, раковина и зеркало со скошенной поверхностью, а также эмалированная ванна с закрученными бортиками, которая выглядела достаточно большой, чтобы вместить человека в два раза больше ее.

Джастин шагнул вперед и повернул латунный кран. В ванну хлынула вода.

- Проточная вода, - тихо сказала Хелена. - О, как чудесно.

Он закрыл кран.

- Можешь принять ванну, если хочешь.

- Я бы этого хотела. Больше всего на свете.

Она вернулась в спальню. Джастин последовал за ней. Казалось, между ними пробежал какой-то странный электрический разряд. Она облизнула губы.

- Это должна была быть наша комната?

- Это наша комната. Просто я пока буду спать в другом месте.

- Где?

- В соседней комнате.

Ее мучили угрызения совести.

- Это я должна спать в другом месте. А не ты.

- Не думаю.

- Это было бы только справедливо.

- Заставить свою молодую жену спать во второй по величине спальне? - Его брови приподнялись. - За кого ты меня принимаешь?

- За человека, которым очень сильно манипулируют.

- Хелена, я был солдатом. Хочешь, я расскажу тебе о некоторых местах, где я спал за время своей службы? Уверяю тебя, слегка обшарпанная спальня - настоящий рай.

- Да, но эта комната явно была отремонтирована. Ты пошел на многое...

Он взял ее за руку, когда она проходила мимо него.

- Тебе она нравится?

Она остановилась и повернулась к нему лицом. Она снова заметила это. В его глазах таился слабый намек на почти мальчишескую неуверенность. Это глубоко тронуло ее.

- Это большее, на что я когда-либо смела надеяться.

Джастин несколько секунд не сводил с нее глаз.

- Я рад, что тебе нравится.

Его голос был более глубоким, чем обычно, если это было возможно. На мгновение показалось, что он хочет сказать что-то еще. Она ждала, но в следующее мгновение он отпустил ее руку.

- Мы ужинаем в семь. Мне зайти за тобой?

- Пожалуйста. Иначе я никогда не найду дорогу в столовую.

Джастин поклонился ей и вышел из комнаты. Дверь за ним со щелчком закрылась.

Хелена тяжело вздохнула. Она снова оглядела спальню, изо всех сил стараясь не сравнивать ее со своей роскошной комнатой на Гросвенор-сквер. Была ли Дженни все еще там? Сидит ли она сейчас перед мраморным камином и вяжет ли варежки для одного из своих благотворительных проектов? Она обещала, что останется. Что будет ждать вестей от Хелены.

"Как только вы поженитесь, пошли записку мистеру Финчли. Он предприимчивый парень. Он проследит, чтобы я ее получила. И потом, дорогая, если я тебе понадоблюсь, я приеду в Девон первым же поездом."

Но что, если Дженни уже уехала? Что, если после исчезновения Хелены они выгнали ее на улицу?

Или того хуже.

Погруженная в свои мысли, Хелена вернулась в ванную.

Полчаса спустя она вышла оттуда в гораздо более приподнятом настроении. Сегодня вечером, после ужина, она все расскажет Джастину. Она не допустит, чтобы еще один день прошел без того, чтобы он не узнал правду. И если он будет зол или разочарован…

Что ж, тогда ей просто придется это вынести, не так ли?

По пути в спальню она распустила волосы и небрежно расчесала их. Шум дождя казался гораздо менее сильным, чем тот ливень, который сопровождал их по дороге из Эббот-Холкомба. Она отодвинула одну сторону тяжелых штор из дамасской ткани и выглянула в окно. Капли дождя беспорядочно стекали по стеклу. Сквозь их водянистую пелену она могла видеть подъездную дорожку и конюшню за ней.

Было по-прежнему грязно, серо и уныло, но дождь поутих, пусть и совсем немного.

Может быть, дорога к аббатству все-таки не окажется непроходимой?

Она прислонилась бедром к оконному проему и, чисто по привычке, еще немного понаблюдала за открывающимся видом. Было глупо продолжать такое бдение. Никто не осмелился бы приехать сюда в погоне за ней. Даже если бы они знали, где она, они бы не рискнули ехать по дорогам. Только не в такую отвратительную погоду.

Кроме того, теперь она была замужней женщиной. Единственным мужчиной, который имел на нее какие-то законные права, был Джастин Торнхилл. Никто другой не мог заставить ее что-либо сделать. У них просто не было власти. Не для того, чтобы причинить ей вред - посадить в тюрьму или наложить на нее руки. И, конечно, не для того, чтобы заставить ее вернуться в Лондон.

И тут она увидела это. На повороте дороги, ведущей к обрыву, неуверенно замигали огни.