И она принадлежала ему.

Вся его.

Он поднял голову.

- Ты бы хотела провести ночь здесь?

Руки Хелены все еще обнимали его. Это было восхитительно. Он почувствовал, как ее пальцы зарылись в его волосы.

- В отеле?

- Я забронировал этот номер.

Она отстранилась, ее руки соскользнули с его шеи и остановились на его жилете. Он заметил, как она судорожно сглотнула.

- Я думала, мы поедем домой.

- В аббатство?

Джастин взглянул в сторону окна.

- Если дождь продолжится, есть все шансы, что к вечеру дорога станет непроходимой.

- Значит ли это, что мы застряли здесь?

Эта идея, похоже, не обрадовала ее.

- Нет. Но это значит, что нам нужно будет уехать довольно скоро, если мы хотим доехать целыми и невредимыми.

Ему не хотелось спрашивать.

- Ты хочешь поехать?

- Я надеялась на это.

Она уронила руки на колени.

- Я плохо спала с тех пор, как уехала из Лондона.

Джастин почувствовал легкое разочарование. Он хотел указать на то, что в их гостиничном номере была отличная кровать, но прекрасно понимал, что суть ее возражений заключалась не в этом. Она просто не хотела делить с ним постель. Во всяком случае, пока.

Ему придется ухаживать за ней.

Ужасная перспектива.

Что он знал об ухаживаниях? Его романтическое прошлое - то, что у не было, - состояло из коротких интрижек с вдовушками или безликих встреч с девушками легкого поведения. Он никогда ни за кем по-настоящему не ухаживал. У него даже никогда не было любовницы. Это казалось ему слишком большой проблемой. Особенно учитывая, что его сердце никогда не было занято кем-то. А после Канпура…

Он не чувствовал, что достоин доброты или нежности. И еще меньше был склонен проявлять их. Не по отношению к вдове или шлюхе. И уж точно не по отношению к жене.

Боже милостивый, но ведь брачное объявление должно было избавить его от необходимости в подобной эмоциональной болтовне. Если бы он хотел ухаживаний, то нашел бы женщину где-нибудь на деревенском собрании. Простую, деловую женщину. Дочь торговца или вдову солдата. Он бы никогда не выбрал женщину такой красоты и утонченности. Он знал, кто он такой. И чего заслуживает.

Но когда Хелена подняла на него глаза, ее губы порозовели от его поцелуев, а глаза были мягкими, как бархат, он понял, что, заслуживает он ее или нет, она принадлежит ему. И будь он проклят, если сделает ее несчастной.

Он взял ее за руки. Они были бледными и тонкими.

- В аббатстве у нас не будет возможности уединиться. Бутройд, скорее всего, начнет приставать ко мне, как только мы вернемся. У него нет чувства такта. Как и у Невилла, если уж на то пошло.

- Жизнь в аббатстве звучит очень... неформально.

Уголок его рта приподнялся.

- Можно и так сказать.

Его большие пальцы скользнули по шелковистой коже на тыльной стороне ее ладоней.

- Это будет не то, к чему ты привыкла.

- Ты уже говорил это раньше. Надеюсь, ты больше не пытаешься меня отговаривать.

- На этот раз это сработает?

- Мы женаты, сэр. Я твоя жена.

- А, - сказал он. - Знал ведь, что мы знакомы.

В ее глазах мелькнула улыбка. Она потянула его за руки, пока он послушно не склонил голову. И тогда она поцеловала его, прильнув губами к его губам, тепло и сладко.

Его сердце бешено колотилось в груди.

- Осторожнее, - хрипло сказал он. - Еще немного, и я начну думать, что начинаю нравиться тебе.

Ее руки шевельнулись в его руках, отвечая на пожатие его пальцев.

- Неужели это было бы так плохо?

- Кто знает? Это неизведанная территория. Ни одна женщина еще не испытывала ко мне симпатии.

- Я в это не верю.

- Конечно, не веришь. Ты находишь меня неотразимым.

Она покраснела.

- Я нахожу, что ты злишь меня. Особенно когда дразнишь.

Он уткнулся носом в ее щеку.

- А я нахожу тебя невыразимо красивой.

Это были, пожалуй, самые приторные слова, которые он когда-либо говорил женщине. Это была своего рода патока, которую пылкий кавалер изливает на свою возлюбленную.

К тому же это была абсолютная правда.

- Как такое прекрасное создание могло ответить на мое брачное объявление? – спросил он, прижавшись своей щекой к ее.

Ее дыхание было нежным шепотом у его уха.

- Это была судьба.

- Ммм. Я помню. Это как-то связано с тем, что мы оба ездили смотреть на Кох-и-Нур летом 51-го, не так ли?

- Не смейся.

- Я не смеюсь.

И он не смеялся. Его сердце было слишком переполнено, момент был слишком прекрасен.

Их пальцы переплелись, и он наклонился вперед, чтобы коснуться губами ее лба.

Он не верил в судьбу. Он не доверял ей. Вселенная никогда не дарила ему счастья. Единственное, что у него было, - это то, чего он добивался сам. Даже тогда успех часто оставлял его опустошенным.

Если она хотела верить, что им было суждено встретиться, он не станет спорить. Но у него не было иллюзий. Он понимал, что из себя представляет их союз. Это не было ни судьбой, ни предначертанием, ни провидением. Это был слепой случай. Столь же мимолетный и эфемерный, как пары эфира.

Он намеревался насладиться каждой драгоценной секундой.

- Я подлец, - сказал он спустя несколько поцелуев. Они оба тяжело дышали. - Я буду удерживать тебя здесь до тех пор, пока погода не сделает наше возвращение невозможным.

- Ты бы не стал.

Он поцеловал ее еще раз.

- Я могу быть довольно безжалостным, когда дело доходит до получения того, чего я хочу. Не сомневайся.

- И все, чего ты хочешь, - это остаться здесь, в отеле.

- А ты хочешь вернуться в аббатство.

- Хочу, - сказала она. - Я знаю, это глупо, но там я чувствую себя в безопасности. Я не могу этого объяснить.

Джастин не нуждался в объяснениях. Он уже знал, как сильно она ценит свою безопасность. Именно поэтому она вышла за него замуж. Не потому, что он был ей небезразличен, и даже не потому, что она находила его особенно привлекательным. Это было потому, что ей нужен был мужчина, который защитил бы ее. И Финчли, по какой-то причине, пообещал ей, что Джастин и есть тот самый мужчина.

“Он сказал мне, что мистер Торнхилл был солдатом”, - сказала она Бутройду. “И что он знает, как защитить женщину”.

Горечь, словно кислота, разлилась по его желудку. Он внезапно ощутил всю тяжесть своей ответственности за нее - и всю степень собственной никчемности. Если она и доверяла ему, то только потому, что не знала его. Он держал худшее о себе взаперти. Его прошлое не выдержит пристального изучения. И если он когда-нибудь поделится им с ней…

Достаточно сказать, что это не приведет к таким нежным объятиям, какими они наслаждались сейчас.

- Ты уверена, что готова к такому путешествию? - спросил он. - Тринадцать миль по плохой дороге.

- Я справлюсь.

- Тогда мне лучше послать за каретой, пока погода не испортилась.

Он попытался отпустить ее, но она сжала его руки, выражение ее лица было неуверенным.

- Ты правда не возражаешь, Джастин?

Он чертовски возражал. Он только надеялся, что не показал этого.

- Нет, я не возражаю.

Он поднес ее руку к своим губам и добавил:

- В данный момент у меня есть довольно идиотская идея, что я сделаю все на свете, чтобы сделать тебя счастливой.

И так оно и было.

Через три четверти часа они уже сидели в карете и ехали обратно в Кингс-Эббот. Дождь лил как из ведра, и поездка по краю обрыва была гораздо более сложной задачей, чем в менее ненастную погоду. Кучер пускал лошадей шагом на поворотах, и к тому времени, когда они подъехали к аббатству, солнце уже клонилось к закату.

В прихожей их встретили мистер Бутройд и Невилл, а также пожилая кухарка миссис Уитлок и новая экономка, миссис Стэндиш. Миссис Стэндиш посмотрела на Хелену сверху вниз. Она собиралась лечь спать, по крайней мере, так она ей сообщила, и не хотела, чтобы ее беспокоили.

- Мне дали выходной на вечер, - сказала она, - чтобы я могла обустроиться.