Он поднял стакан, вероятно, с любимым скотчем. Он казался гораздо более расслабленным, чем она чувствовала.

Он серьезно наклонился вперед, уперся локтями в бедра и сжал бокал обеими руками.

— Мое предложение.

Она ждала. Он прочистил горло.

— Женщины, которые здесь работают — их осталось шестеро, не считая Джуэл, — я хочу помочь им найти другое занятие. К сожалению, они не такие благородные, как это может… понадобиться… в другом месте.

Ее сердце немного растаяло, когда он старался быть деликатным, как будто женщины сидели и слушали, что он говорил.

— Ты, с другой стороны. Каждый аспект тебя был отполирован до блеска. Именно по этой причине я знал, что ты из Мейфэра или откуда-то похожего на него. Я подумал, что ты могла бы проинструктировать дам о том, как быть… более элегантными. Как одеваться более стильно. Как правильно говорить. Возможно, ты могла бы даже проинструктировать их о том, как быть камеристкой, гувернанткой, компаньонкой. Я прекрасно понимаю, что они никогда не найдут места в доме знати, но я знаю нескольких мужчин, которые недавно разбогатели, и они могли бы убедить своих жен быть готовыми дать нескольким из этих женщин шанс на более респектабельную жизнь, если у них есть возможность научиться тому, чему ты сможешь их научить.

Она едва знала, что сказать.

— Спальня в твоем доме — она такая же, как у твоего брата, без кровати?

Ей было неприятно это признавать, но при заключении сделки требовалась честность.

— Да.

— Ты могла бы жить здесь, если бы пожелала. Часть этого этажа, в частности, эта гостиная, используется для бизнеса. Этажом выше женщины… развлекаются. Верхний этаж служит нам жилым помещением. У тебя была бы своя спальня с очень удобной кроватью и другой мебелью. Огонь. У нас здесь нет недостатка в угле. Твое питание будет обеспечено. Три раза в день. Естественно, ты также будешь получать зарплату. Я готов быть весьма щедрым.

— В ”Русалке" я зарабатывала бы почти двадцать пять фунтов в год.

— Я заплачу тебе сотню.

Она знала, что ее глаза расширились.

— Сотню?

Еще три месяца назад она не имела ни малейшего представления о том, сколько зарабатывают люди, что составляет хорошую зарплату, сколько стоит покупка еды или аренда жилья.

Указательным пальцем он постучал по бокалу.

— То, что я тебе предлагаю, — это только временно. Как только дамы будут размещены в другом месте, твои услуги больше не понадобятся. Я хочу убедиться, что ты не вернешься в дом без мебели и без каминов. С этой целью я выделю тебе дополнительную стипендию в размере тысячи фунтов, если ты сможешь научить их всему, что им нужно знать, за шести месяцев. Пятьсот фунтов, если это займет у тебя год. Если ты не сможешь научить их тому, что им нужно знать, за двенадцать месяцев, я буду считать, что ты никудышный учитель, и тебя отпустят только с сотней.

Сто фунтов. Если это убьет ее, она проследит, чтобы они узнали все, что им нужно, за шесть месяцев, чтобы гарантировать, что у нее будет дополнительная тысяча. Ее расходы будут минимальными. Она могла бы откладывать большую часть своего заработка.

Подвинувшись на край стула, он наклонился к ней ближе.

— Я буду честен с тобой, мисс Стэнвик. Я ненавижу это чертово дело и хочу уйти. Но я не могу сделать это без чувства вины, не убедившись, что у них есть что-то получше.

В его тоне слышалось отчаяние, что давало ей преимущество.

— Ты дал мне шесть месяцев. Я могу достичь цели за три.

— Полторы тысячи, если тебе это удастся.

— Две тысячи.

Она видела, что он хотел снова улыбнуться, но вместо этого он сжал свой прекрасный рот и челюсти. Победа была за ней. Он просто старался показать, что не поддается ее требованиям без некоторого размышления.

— Ты заключаешь жесткую сделку, мисс Стэнвик, но если ты сможешь закрыть этот бизнес через три месяца, я с радостью заплачу две тысячи.

Ей потребовались все силы, чтобы не злорадствовать. Но все равно этого было недостаточно.

Три месяца. Что ей оставалось делать по истечении этого времени? Да, у нее были бы деньги, но их не хватило бы ей на всю оставшуюся жизнь. И если Маркус и Гриффит все еще были вовлечены в опасное предприятие, она не могла допустить, чтобы они беспокоились о ней. Она все равно будет нуждаться в защитнике и вряд ли обзаведется мужем.

Сжимая в руке бокал с хересом, она встала и принялась расхаживать, шагая между креслом и окном, окном и стулом, проходя мимо нескольких статуэток обнаженных пар, их тела вплетены в скандальные позы. Она ходила взад и вперед, размышляя обо всем, что он предлагал, обо всем, что ей было нужно.

Наконец она остановилась перед ним. Когда она поднялась, он поднялся на ноги, так что теперь он возвышался над ней. Она должна была бояться его, силы и власти, которые он демонстрировал с такой легкостью. Но она поняла, что никогда не боялась его. Ей не нужно было идти к Кэт, чтобы знать, что он никогда не причинит ей вреда. Она доверяла ему. По какой-то причине она всегда так делала.

— Мне нужно больше.

— Назови свою цену.

— Я хочу, чтобы ты научил меня, как быть соблазнительницей.

Эта встреча, безусловно, приняла радикальный оборот, которого он не ожидал. Он предполагал, что она попросит еще несколько фунтов, экипаж для передвижения, новый гардероб. То, что она продолжала смотреть ему в глаза, указывало на то, что она серьезно относилась к своей просьбе.

— С какой целью? — наконец спросил он, скрестив руки на груди.

Она одарила его легкой, дразнящей улыбкой.

— Чтобы соблазнять.

— Я смертельно серьезен, мисс Стэнвик. Почему ты просишь меня об этом?

Он увидел проблеск сомнения в ее глазах. Она поставила свой бокал с хересом на низкий столик рядом с креслом, в котором сидела, а затем вызывающе вздернула подбородок.

— Потому что это даст мне свободу и возможность быть самой собой.

Она сделала шаг к нему.

— Ты жаждешь освободиться от своих нынешних обстоятельств. Помоги мне получить то, чего я желаю.

Еще один шаг.

Все внутри него побуждало его отодвинуться, но он не сдвинулся с места, когда она подошла достаточно близко, чтобы шелк, прикрывающий ее грудь, коснулся атласа его жилета. Его руки, когда-то расслабленные, теперь сжимались с такой силой, что он был уверен, что позже обнаружит синяки.

— Ты мог бы показать мне, как мужчинам нравится, когда их целуют—

Раньше он не замечал, какая у нее пухлая нижняя губа, какой мягкой она будет на ощупь. Если бы он опустил плечи, опустил голову, он мог бы взять этот рот нежно, сначала нежно. Затем, как только она привыкнет к нему, он полностью овладел бы ею и углубил поцелуй.

— касаются—

Платье открывало верхние выпуклости ее грудей. Он мог просунуть палец или язык между впадинками, где они встречались. Погладить одну грудь, затем другую.

— обнимают.

Голая, на кровати. Она не могла дотянуться до него всего, но ее голова доставала бы до его плеча, ее ноги чуть ниже его колен, этого было бы достаточно. Ее груди прижались бы к его груди. Его большие руки обхватили бы ее ягодицы.

Взявшись за один конец его шейного платка, она потянула, пока узел, который он тщательно завязал ранее, не исчез. Она слегка дернула его, и он немного приблизился к ней.

— Ты мог бы превратить меня в мужскую фантазию.

Как она могла не понимать, что уже достигла этой цели? Искушение, исходившее от нее, было едва ли не больше, чем он мог вынести.

Не отрывая от него взгляда, она приложила ладонь к его груди, где колотилось его сердце, и, без сомнения, вибрировало под ее пальцами.

— Ты. Ты мог бы научить меня, как доставлять изысканное удовольствие.

Но какой ценой? Получив ее, мог ли он отпустить ее?

Алтея не могла поверить, что у нее хватило смелости предъявить ему такое требование. Ее поражало, что он мог стоять так неподвижно и ничем не выдавать ни своих мыслей, ни чувств. Она хотела быть такой же.