— Я буду стараться стать лучшей невесткой, на которую вы когда-либо могли надеяться.

— Пока ты любишь моего сына и делаешь его счастливым, так и будет.

— Это достаточно простая задача, о которой вы меня просите.

Когда они ушли от его родителей, то вскоре оказались в окружении его семьи, все, кроме Этти Тревлав, которая не посещала подобные мероприятия. Так много объятий, так много улыбок. Забавно, как жизнь может сделать крюк, который в то время казался таким неправильным, но в конечном итоге самым верным решением.

— Алтея?

Повернувшись, она улыбнулась.

— Привет, Кэт.

— Я хотела поздравить вас с помолвкой.

— Спасибо. Ты, конечно, была представлена графу.

— Да, когда мы приехали.

Алтея взглянула на молчаливого стража, чья рука успокаивающе покоилась на ее пояснице.

— Леди Кэтрин — моя дорогая подруга, которая недавно дала мне несколько мудрых советов.

— Леди Кэтрин, мне очень приятно. Он слегка поклонился.

— Мой лорд.

Кэт сделала небольшой реверанс, прежде чем снова обратить свое внимание на Алтею.

— Я надеялась, что ты могла бы зайти на чай, когда у тебя будет время. В гостиной.

— Я бы очень этого хотела.

— Замечательно. Я должна бежать. Мой следующий танец начинается. Береги себя.

С этими словами она ушла.

Алтея верила, что со временем ее будут приглашать и в другие гостиные. Но в данный момент у нее были более насущные заботы. Она посмотрела на мужчину, которого так сильно любила.

— Ты станцуешь со мной вальс?

Он одарил ее улыбкой, которая делала его таким до боли красивым.

— Я думал, ты никогда не спросишь.

Она засмеялась, когда он увлек ее на танцпол с такой грацией, что она знала, что ей позавидуют.

— То, что ты говорила моей матери раньше… Ты говорила с ней раньше.

— Вчера она приходила ко мне. Я не знаю, пришла бы я, если бы она этого не сделала, хотя я серьезно подумывала об этом. Я так по тебе скучала.

— Тебе больше никогда не придется скучать по мне.

— Она не сказала тебе, что навещала меня?

— Нет.

— Но ты попросил свою семью подождать меня, хотя ты и не знал, появлюсь ли я. Когда тебе нужно было, чтобы они были с тобой здесь.

— Ты действительно верила, что я позволю тебе встретиться с этими людьми одной? Я всегда буду защищать тебя. А если я не смогу, это сделает моя семья.

Она не собиралась плакать в середине вальса.

— Я почти могу простить своего отца — не за заговор против короны, а за ту роль, которую он сыграл в изменении хода моей жизни. Иначе я могла бы никогда тебя не встретить.

— Какая это была бы трагедия.

В его словах не было насмешки, только абсолютная убежденность. Он говорил серьезно. Она и представить себе не могла, какой пустой была бы ее жизнь без него, без его любви.

— Теперь мы есть друг у друга.

— Отныне и навсегда.

Две ночи спустя, лежа в своей постели, она внимательно прислушивалась к любому звуку за окном. В то утро она отправилась по адресу, который оставил ей Гриффит, и передала сообщение, которое, как он сказал, приведет их к ней. С тех пор она была на взводе всякий раз, когда скрипела половица, закрывалась дверь, где-то раздавался удар. Она оставила горящую свечу в окне, чтобы они знали, какая комната принадлежит ей.

Затем она услышала щелчок. Камешек на стекле. Она вскочила с кровати, бросилась к окну, когда раздался еще один щелчок, и выглянула наружу. Ее встретила только темнота. Она задула пламя свечи, схватила свою накидку и накинула ее, направляясь к выходу из комнаты. Быстро, но бесшумно она спустилась по задней лестнице на кухню.

Открыв дверь, она вышла на крыльцо.

— Маркус? Грифф?

Два больших силуэта бесшумно вынырнули из темноты, как призраки в ночи. Она могла бы закричать, если бы не ожидала их.

— Заходите внутрь. Никто не собирается нас беспокоить.

Она слишком хорошо усвоила, что голоса могут доноситься на улицу.

Вернувшись внутрь, она стала ждать. Так же бесшумно, как накатывающий туман, ее братья переступили порог, Маркус закрыл за ними дверь.

Она едва узнала их. Их черты были теми же, но они казались более существенными, чем раньше. Настороженность витала вокруг них, когда они осматривались вокруг, напряженная энергия покидала их. Они производили впечатление могущественных и опасных людей, с которыми приходилось считаться. Маркус, особенно. Он напомнил ей гадюку, которую она видела в зоологическом саду, готовую напасть при малейшей провокации.

— Не хотите ли немного скотча?

Она принесла бутылку раньше, поставила ее на стол, готовясь приветствовать их.

Маркус встретился с ней взглядом, его голубые глаза были ледяными, отчего по ее телу пробежала дрожь. Его соболиные волосы были длинными, почти такими же длинными, как у Бенедикта. Из-за тени его глаза выделялись еще больше.

— Нет, спасибо. Это притупляет чувства, замедляет рефлексы.

Она боялась, что им постоянно не хватает и того, и другого. Их куртки не облегали туловища гладко, и она подозревала, что пистолеты, ножи и другое оружие, с которым она не была знакома, были спрятаны под ними.

— Что тебе было нужно от нас, Алтея? — спросил Гриффит с ноткой раздражения в голосе из-за неудобств.

Значит, никаких объятий, никакого радостного воссоединения. Он изменился за месяцы, прошедшие с тех пор, как она видела его в последний раз, и она подозревала, что он больше не извинялся за свои действия. Его волосы были длиннее. Как и Маркус, он нуждался в бритве.

— У меня есть кое-что для тебя. — Она взяла завернутый в бумагу пакет, который положила на стол раньше, когда приносила скотч, и протянула его Маркусу.

Он заглянул в пакет, перебрал банкноты.

— Похоже, это около четырех тысяч фунтов.

Он пригвоздил ее к месту своим пристальным взглядом.

— Откуда они у тебя?

— Я заработала большую часть из них, обучая дам.

Она покраснела, не понимая, почему ей захотелось признаться в остальном, возможно, потому, что она хотела, чтобы они знали, что она тоже изменилась.

— Чуть больше тысячи я заработала за игровым столам.

— Ты играла в азартные игры? — спросил Гриффит, и на мгновение он напомнил ей брата, с которым она прожила три месяца, и она почти улыбнулась.

— Только один раз. Я подумала, что деньги могут помочь вам в ваших поисках… или даже сделать их ненужными.

— Это добрый жест, но ты должна сохранить их, Алтея. Тебе это может понадобиться, — сказал Маркус.

— Не понадобится. Я собираюсь замуж. Объявление появится в газетах через пару дней, но я хотела сказать вам, прежде чем вы прочтете об этом.

— Я не давал тебе разрешения на брак.

Слова были настолько суровыми, настолько абсолютными, что она издала грубый смешок.

— Мне не нужно твое разрешение, Маркус. Я жила сама по себе эти несколько месяцев и буду поступать так, как захочу.

— Кто вел переговоры об урегулировании? Каковы условия?

Несмотря на его черствость, казалось, что он все еще заботился о ней.

— Никакого урегулирования. Я в нем не нуждаюсь. Я люблю его, и он любит меня. Я никогда не буду нуждаться.

— Ты выходишь замуж за Тревлава, — уверенно заявил Гриффит.

Она взглянула на него, улыбнулась.

— Да, хотя, как оказалось, он сын и наследник герцога Глэсфорда.

— Черт возьми.

Ее улыбка стала шире.

— Да, я думаю, что он отреагировал точно так же, когда узнал правду.

Она снова обратила свое внимание на Маркуса.

— Я знаю, что одна из причин того, что ты делаешь, заключалась в том, чтобы убедиться, что у меня есть хороший спутник. Я его нашла.

Самостоятельно.

— Так что, если ты подвергаешь себя опасности из-за меня, пожалуйста, знай, что в этом нет необходимости.

Черты его лица смягчились, глаза потеплели, и она увидела проблеск брата, которого когда-то знала.

— Честь отца не восстановить, но мы можем восстановить честь семьи. Ты захочешь этого для своих детей.