Он вышел, снова вошел в нее.

— Роди моих детей, будь моим партнером в судоходном бизнесе, общайся с Торном каждый раз, когда он хочет, чтобы мы сделали крюк для чего-то, что ему нужно, чего никто другой не делает.

Он поцеловал один уголок ее рта, затем другой.

— Выходи за меня замуж, Тея.

Тихий вскрик сорвался с ее губ, слезы обожгли глаза.

— Ты это серьезно?

— Это чуть не убивало меня каждый раз, когда я думал о том, что ты уйдешь к другому мужчине. Будь моей, только моей. Моей женой, моей любовью. Мы купим дом, где будем жить только мы вдвоем, так что тебе больше не придется сдерживать те крики, в которых звучит мое имя. Выходи за меня замуж.

Если бы он не лежал на ней сверху, твердый и толстый внутри нее, она могла бы выплыть в окно, радость пронизывала ее, заставляя чувствовать, что она может летать.

— Да. Я хочу, чтобы ты был моим мужем. Ты уже моя любовь.

Он поцеловал ее глубоко, крепко, начал нежно двигать бедрами. Он скользнул ртом к чувствительному местечку под ее ухом, провел по нему языком.

— Но тебе придется снова сделать предложение в другом месте.

Он подвинулся, чтобы снова выдержать ее взгляд.

— Почему?

— Потому что женщины всегда просят друг друга подробно описать как им сделали предложение, и я не могу сказать, что он сделал предложение, когда его великолепный член был глубоко внутри меня.

Если бы он уже не завладел ее сердцем, улыбка, которой он одарил ее, украла бы его.

— Просто скажи мне, где и когда.

— Я думаю, это сделал дворецкий.

Зверь перевел свой взгляд со своей книги на письменный стол из розового дерева, который он перенес из одной из спален, еще не использовавшихся, два дня назад — на следующее утро после ночи, когда она приняла его предложение руки и сердца, — потому что он хотел, чтобы она была рядом. Всегда хотел, чтобы она была рядом. Ему нравилось, что он может встать и поцеловать ее, когда захочет. Особенно ему нравилось, когда она вставала и подходила, чтобы поцеловать его. Но больше всего ему нравилось, когда она запирала дверь по пути сюда.

Им еще предстояло обсудить детали их свадьбы, потому что он еще не сделал ей второго предложения. Он хотел сделать это запоминающимся способом, который заставлял бы ее улыбаться всякий раз, когда она рассказывала об этом в деталях. И она еще не сказала ему, когда и где.

Теперь она выглядела вполне довольной своими дедуктивными способностями. В то время как обычно она проводила время за письменным столом, решая, чему ей еще предстоит научить Лотти и Эстер, сегодня она начала читать его рукопись.

— Дворецкий, — повторил он.

— Да. Я знаю, что твой инспектор подозревает лорда Чедберна в убийстве своего лучшего друга — после того, как выяснил, что это была не скорбящая вдова — кстати, она мне нравится.

Как и ему. Она очень походила на женщину, сидевшую в его кабинете.

— Но я думаю, что это дворецкий. Он такой скромный, всегда на заднем плане. Всегда такой тихий. Он мог легко подкрасться к людям.

— Возможно, ты права.

— Ты не собираешься это подтверждать?

— Нет. Я хочу, чтобы ты прочитала это, не зная, кто убийца, чтобы ты могла сообщить мне, предоставил ли я достаточно информации, чтобы ты могла поверить, что он убийца.

Она постучала карандашом по краю стола.

— Сколько еще времени, прежде чем ты закончишь?

— Еще несколько дней.

Она, казалось, была недовольна этим, что успокоило его опасения по поводу того, что роман был скучным.

— Другой момент. Твой лорд Чедберн. Его имя очень похоже на имя одного знакомого мне графа.

— Правда?

Он изобразил удивление, что только заставило ее прищуриться.

— Почему ты используешь имя, похожее на имя того, кого ты ненавидишь?

Потому что он собирался получить огромное удовольствие, написав сцену, где этого человека повесят. Или он может стать жертвой. Он еще толком не решил. В любом случае, парня ждет ужасный конец.

— О, боже мой, он убийца, — внезапно выпалила она.

Он пожал плечами.

— Может быть.

— Я думаю, это был бы отличный поворот, если бы это был инспектор.

Только инспектор ему нравился. Этот человек был методичен, бесстрастен и искусен в дедукции. Он хотел, чтобы он раскрыл убийство и в следующей книге. Было странно, что он думал об этих персонажах так, как будто они действительно существовали.

Раздался стук в дверь.

— Войдите.

Джуэл открыла ее и заглянула внутрь.

— Зверь, к тебе пришел модный джентльмен. Его зовут Эван Кэмпбелл.

Имя было незнакомым.

— Он сказал, что ему нужно от меня?

— Нет, но я думаю, ты, вероятно, захочешь поговорить с ним.

С вопросом в глазах он взглянул на Тею, которая посмотрела на него, изучала его, медленно покачала головой.

— Я его не знаю.

— Ну тогда, я думаю, мне нужно посмотреть, зачем он пришел.

Отодвинув стул, он встал. Поскольку он уже был на ногах, он решил воспользоваться этим, подошел к тому месту, где работала Тея, наклонился и захватил рот, который она подняла к нему. Он никогда не насытится ее поцелуями. Никогда не насытиться ею.

Когда он оторвался от ее губ, она одарила его соблазнительной улыбкой.

— Не задерживайся слишком долго. И запри дверь, когда вернешься.

Посмеиваясь, он вышел в коридор. Жизнь никогда не была такой сладкой, такой многообещающей. Его разговор с посетителем должен был стать самым коротким в его жизни, потому что он уже был готов вернуться в кабинет и запереть дверь.

Он ускорил шаги, спускаясь по лестнице в переднюю гостиную. Едва он переступил порог, как резко остановился при виде мужчины, стоявшего спиной к дверному проему, склонив голову, изучая то свои начищенные ботинки, то огонь, танцующий в камине. Его посетитель был крупным, таким же высоким, как он сам, с такими же широкими плечами. Его черные волосы, слегка тронутые серебром, рассыпались по плечам.

— Мистер Кэмпбелл, вы хотели поговорить со мной?

Мужчина медленно повернулся, и у Зверя возникло ощущение, что его мир опасно накренился, что затрудняло сохранение равновесия. Это было все равно что смотреть на свое отражение в зеркале. Все внутри него замерло, затихло, его разум был лишен мыслей, легкие боролись за то, чтобы вдохнуть воздух. Он не знал, что думать об этом человеке, который так сильно напоминал ему его самого, о человеке, который смотрел на него так, как будто он только что столкнулся с призраком, недавно восставшим из могилы.

— Тогда вы, должно быть, Бенедикт Тревлав, — сказал мистер Кэмпбелл с сильным шотландским акцентом. В своей крупной руке, судя по оттенку ткани, покрывавшей твердый переплет, он держал экземпляр "Убийства в Тен Бэллз".

— Да, это я. Вам нужен мой автограф?

Кэмпбелл посмотрел на свою руку, по-видимому, удивленный тем, что схватил роман, как будто забыл, что он у него есть. Но он сжал его так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Нет. Я принес это в качестве оправдания на случай, если моя Мара ошиблась. Но я думаю, она была права.

Зверь не мог уловить никакого смысла в том, что говорил этот человек.

— Извините, мистер Кэмпбелл, но я не совсем понимаю, почему вы здесь.

— Вы знаете, когда вас передали миссис Тревлав?

Холодная дрожь страха пробежала по его спине.

— В ноябре.

Десятого ноябра, если быть точным, но он не понимал, какое это имеет отношение к этому человеку.

— В каком году?

— Я не вижу…

— Год.

Внезапно ему не понравилось, что волосы мужчины были такими же черными, как у него, а глаза такими же темными. Что у него такая же сильная челюсть, широкий лоб.

— Кэмпбелл, я не знаю, какого черта…

— Вам уже исполнилось тридцать три года?

С таким же успехом этот человек мог бы вылить на него ведро холодной воды, шок мог бы быть меньшим. Он был не из тех, кто выдает людям свой возраст, так откуда, черт возьми, Кэмпбелл это знал