— Каков твой титул учтивости?

— Граф Тьюксбери.

Она издала звук, который был не совсем смехом или издевкой, но чем-то средним, и в нем, казалось, звучала печаль.

— Ты граф.

— По-видимому, да.

— И унаследуешь герцогство.

Он не совсем понимал ее несчастное выражение лица или то, как она смотрела мимо него, словно пытаясь заглянуть в будущее. Он должен был признать, что было тревожно вступать во что-то, что он едва знал, но она была хорошо знакома с этим миром и могла помочь направить его.

Проведя пальцем от ее виска к подбородку, он повернул ее лицо обратно к себе, поймал и удержал ее взгляд.

— За руку со мной ты вернешься в Общество.

Между ее бровями появилась небольшая морщинка. Большим пальцем он осторожно разгладил ее.

— Как все это произойдет? — спросила она.

— Они что, просто помещают объявление в ”Таймс"?

— Завтра мы с герцогом встретимся с его поверенным, чтобы определить, что все должно быть сделано, чтобы гарантировать, что я буду признан его наследником и унаследую. Я ужинаю с ними завтра вечером. Присоединяйся ко мне. Я хотел бы тебя представить, хочу, чтобы вы познакомились. Я думаю, они тебе понравятся. Я знаю, они будут тебя обожать.

Сладкий румянец покрыл ее шею и щеки, дав ему повод пожалеть обо всех ночах, когда он держал ее в темноте, и обо всех румянцах, которые он пропустил.

— Это слишком рано, тебе не кажется? Твои отношения с ними должны быть на более прочной основе, прежде чем ты начнешь преподносить сюрпризы. У вас нет совместной истории, чтобы сформировать фундамент, способный выдержать испытания и невзгоды, с которыми сталкиваются члены семьи. Никаких воспоминаний о лучших временах, которые помогли бы вам пережить худшее.

Он понял мудрость ее слов, того, что она объясняла. Он хотел любить Эвана и Мару Кэмпбелл, любил их, потому что они были ответственны за его существование, но его семьей были Тревлавы. Его буква была Л. Он разукрасил ее красным. Первая бувка в слове "любовь". Внезапно это показалось ему важным. Буква, связывающая его с именем, с семьей, с эмоциями.

Они сделали это ради Робина, но это все равно было частью его самого. Он все еще был частью их.

Повернувшись на бок, лицом к ней, он запустил пальцы в ее волосы.

— Конечно, ты же не думаешь, что попадаешь в категорию "худшее"?

— Я думаю, ты еще не знаешь, как они отреагируют на то, что ты женишься на женщине, чей отец был предателем. На Рождество ты знал, что твои братья и сестры примут меня, потому что вас связывает прошлое, ты знал, как они справлялись с другими ситуациями. Ты рассказала обо мне своим родителям?

Он поцеловал ее в лоб, избегая ее взгляда.

— Момент никогда не казался подходящим. Боже, Тея, я не знаю, почему я этого не сделал. Ты — первое, о чем я должен был упомянуть.

Обхватив его подбородок, она отстранилась и выдержала его пристальный взгляд.

— Я подозреваю, что прямо сейчас вы все действуете очень осторожно, пока узнаете друг друга.

Она имела на это право. Им еще так много нужно было узнать друг о друге. Этого было недостаточно, чтобы делиться историями. У него было меньше дюжины часов воспоминаний с ними.

Сегодняшний вечер включал в себя несколько неловких моментов молчания, пока они искали истории, которыми можно было бы поделиться, пока он копался в своих воспоминаниях в поисках более добрых, нежных, которые не заставили бы их чувствовать себя виноватыми.

— Тогда в другой раз, — сказал он и почувствовал, как она расслабилась в его объятиях, не осознавая, насколько напряженной она была. Боялась ли она встретиться с ними, узнать их мнение о ней? Если они не примут ее, он не сможет принять их. Ему нужно было проложить путь, чтобы ей не было трудно. Он также знал, что ничто из прошлого не имело бы значения, если бы его родители не принадлежали к аристократии. Возможно, больше всего на свете Тея стремилась заставить его понять именно это. Сейчас гораздо больше имело значение.

Он провел пальцами по ее обнаженному плечу.

— Я не знаю, как это сделать, Тея. Как быть лордом.

Она слегка улыбнулась ему.

— Во-первых, тебе придется стать намного более высокомерным.

Он ответил ей такой же улыбкой.

— Я все еще буду тебе нравиться, если я буду высокомерным?

— Я буду любить тебя любым.

Тем не менее, у него осталось отчетливое впечатление, что между ними что-то изменилось, и не обязательно к лучшему.

Сидя в библиотеке, налив себе шерри и слушая, как тикают каминные часы, Алтея взглянула на них и увидела, что с тех пор, как она смотрела в последний раз, прошла всего минута. Время приближалось к десяти, а Бенедикт еще не вернулся с тех пор, как ушел утром.

Возможно, он и не знал, как быть лордом, но определенно знал, как одеваться как лорд. Она не знала, где он приобрел такую красивую одежду — не вечерний костюм, который он надевал на Рождество, — но почти такие же шикарные пиджак, брюки и жилет. Возможно, то, что он надевал на встречи с торговцами или в любое время, когда представлял свой судоходный бизнес. Но он, безусловно, производил впечатление человека, чувствующего себя комфортно в собственной шкуре, человека, который знает, что он делает. Человек, на плечах которого могло бы надежно покоиться герцогство.

Она была уверена, что его родители были довольны его внешностью, знанием того, что их сын проявил такую уверенность. Адвокат не усомнился в его месте среди аристократии.

В то время как Алтея провела большую часть своего дня, задаваясь вопросом о своем месте в его жизни. Она поняла, кем она будет с Бенедиктом Тревлавом, что она принадлежит ему, будет его женой. Но какова была ее роль в жизни Бенедикта Кэмпбелла? Была ли у нее вообще роль на сцене, которая стала теперь его жизнью?

Она задавалась вопросом, проснется ли она когда-нибудь однажды утром с уверенностью, что все будет так же, как и накануне. Казалось, каждый раз, когда она начинала понимать, кто она такая, судьба смеялась над ее уверенностью, ставя на ее пути препятствие.

Пустой стул напротив нее заскрипел, когда его заняли.

— Я не думаю, что он задержится надолго, — тихо сказала Джуэл.

Она задавалась вопросом, проведет ли она когда-нибудь еще одну ночь с ним в этой библиотеке.

— Им нужно многое наверстать.

Он рассказал Джуэл о перемене обстоятельств, но еще не сказал Эстер и Лотти. Она не думала, что он рассказал об этом своей семье. Что почувствует миссис Тревлав после всех этих лет, видя его с парой, ответственной за его существование? Будет ли она счастлива за него? Или она почувствует оттенок грусти из-за того, что он больше не принадлежал ей полностью, что другие любили его, стремились сделать его счастливым?

— Я тут подумала, что мне нужно будет найти занятие, и я хотел бы арендовать здесь комнату.

— Он не оставит тебя, Алтея.

Возможно, он не хотел этого, но в конце концов ему придется принять реальность такой, какой она была — он больше не мог жениться на ней, они больше не принадлежали к одному миру, больше не… подходили друг другу так легко, как раньше.

— На горьких уроках я усвоила, что всегда разумно иметь наготове альтернативные планы на случай, если они понадобятся.

Джуэл кивнула, без сомнения, потому, что она также поняла преимущество наличия выбора.

— Если ты ищешь работу, ты могла бы помочь мне управлять пансионом. Твое присутствие придало бы ему немного лоска, и, возможно, у нас были бы более приличные обитатели.

— Это очень любезно с твоей стороны, но я не нуждаюсь в благотворительности.

— Это не благотворительность. Зверь — она быстро выдохнула, — полагаю, теперь мне следует называть его графом. Во всяком случае, он многому научил меня в бизнесе. Я узнаю актив, когда вижу его.

Кто бы мог подумать, что одна из ее самых близких подруг окажется бывшей проституткой?

— Я ценю возможность доказать свою состоятельность.