— Вы считаете, что он может нам дать «ключик»? — Поинтересовался Главсатрап империи у вахмистра, наливая себе стакан воды из стоящего у него на столе графина.

Предстояло принять решение. На сегодняшний день, наверное, не было в мире человека, кто понимал бы мотивы их пленника лучше. В конце концов, этому вахмистра учила великая империя. Серьезные учителя готовили его именно к этому.

— Считаю, что да, — устало выдохнул молодой человек. — Причем я оцениваю его состояние уже не как попытку обойти закладки, чтобы не погибнуть. А поиск способа успеть сообщить нам нечто важное до того как…

На секунду он замялся.

— Я понял. — Закончил за него хозяин кабинета, поднявшись и вновь, в нарушение всяческих правил безопасности, подходя к окну.

Волнение вод Мойки всегда помогало ему думать.

Не даром молодой человек уже какую неделю буквально жил с объектом в красивом месте посреди лесочка, где вышки охраны и забор практически и не видны… Если не попытаться покинуть охраняемый периметр. Однако Повилас, при всех его недостатках, человеком был умным. А потому попыток «прощупать» границы дозволенного не предпринимал. Да и куда ему теперь идти? Стены ведь охраняют как мир от него, так и его от мира. Стоит ему оказаться на свободе, как охоту объявят не только местные, но и Орден. Каждый же, кто понимает, что такое система, особых иллюзий не испытывает. Защитить может лишь другая подобная же структура. Да и то если охота не объявлена лично на тебя за какие-то особые заслуги. Когда же на тебя охотятся все — то шансы стремятся к нули со скоростью упавшего в воду утюга.

А ведь Орден миндальничать не станет. Снимут тамошние спецы закладки и начнут вопросы задавать. И то, что останется после подобного дознания, человеком уже точно назвать будет нельзя. Он бы и сам так поступи с побывавшим в гостях у «Тройки». Нужно же понять, что теперь известно канцеляристам.

«Егорка» со своим подопечным беседовал постоянно. Они и жили, можно сказать, в одной комнате. Как уж тут не разговориться. Даже с учетом того, что вахмистр сразу представился своим настоящим званием. Больше-то все равно не с кем. Вот и разговорились мало помалу. Калашников беседы вел в основном на отстраненные темы. За жизнь как говорится. Ну ровно попутчики в поезде да под водочку. Кстати, оную же они и употребили пару раз. Пронес «Егорка». «Контрабандой».

В меру. Без перегибов. Душевно.

Вот так, шаг за шагом, вахмистр сужал круги. Учителя у него действительно были достойные, учившие крепко да грамотно. И сегодня молодой человек был уверен: у него начало получаться.

Достаточно юный еще канцелярист и опаленный несколькими войнами Шрам говорить стали доверительно.

— Егор Степанович, спасибо! — Обернулся к подчиненному князь Михалков. — Можете быть свободным.

Вахмистр кивнул, и четко выполнив разворот вышел прочь.

— Что скажешь, Андрей Иванович? — Поинтересовался он у зама, едва вахмистр вышел.

— Молодой, горячий, за дело душой болеет, — констатировал полковник. — Вот только не слишком ли?

Хозяин кабинета помолчал недолго, после чего уточнил:

— Полагаешь, наш мальчик мог… Слишком привязаться к объекту разработки?

Еще один стакан вкусной свежей воды с лимонным соком слегка подбодрил князя. Сколько он уже не спал? Примерно сутки.

«Сегодня обязательно отправлюсь спать пораньше. Хотя бы до полуночи…», — со вздохом решил он. Последнее время организм начинал сбоить. Столько сил и времени требует этот Магистр! Будто бы у Никиты Владимировича других дел нет. И чтобы ни творилось вокруг за каждую из его нынешних задач с него спросится полной мерой.

— Такое случалось. — Дипломатично констатировал полковник, равнодушно уставившись перед собой.

— Не с ним. — Парировал князь, возвращаясь за рабочий стол.

— У него и объектов такой сложности пока не было. — Пожал плечами зам.

Михалков вновь взял в руки любимую ручку и некоторое время наслаждался отблесками света лампы от ее лакированного бока.

— Андрей Иванович, — неожиданно спросил он. — А, собственно, что именно предлагаешь ты.

Ефимовский, потянувшийся в след за начальством за графином, налил себе стакан, и лишь потом ответил:

— Ничего, я считаю, что вахмистр Калашников действует абсолютно правильным образом.

Князь несколько раз щелкнул по ручке, после чего поинтересовался:

— Так к чему ты тогда продвигаешь идею форсирования дознания?

— Я? Предлагаю? — «Удивился» Ефимовский. — Нет, уверен, Егор Степанович справляется. Так что тут я скорее за адвоката дьявола выступаю.

Еще несколько негромких щелчков разнеслись по кабинету.

— А еще хочешь убедиться в отсутствии той самой привязанности.

— В какой-то мере. — Вынужден был признать полковник.

— Ясно, — неожиданно тепло улыбнулся зятю Михалков. — Боишься последствий провала, как тогда?..

Князю импонировала забота полковника о своем фактическом ученике.

— Мне тот случай едва не стоил карьеры. — Глухо объяснил Андрей Иванович, делая резкий глоток.

Хозяин кабинета промолчал недолго, но все же решился:

— Не стоил бы, — признал он. — Ты был одним из лучших. Я опасался «звездной болезни». Хадид же был тебе не по зубам в принципе. Не тот уровень. Но спесь с тебя нужно было сбить срочно. Ты начал слишком рисковать своими людьми. Да и своей головой тоже.

— Вот как… — Глухо выдавил из себя полковник, мысленно припоминая не самые приятные недели своей жизни.

С такой точки зрения он ту нелегкую жизненную коллизию не рассматривал. А оно вот как вышло.

«Что ж, век живи, век учись!», — успокоил он себя древней мудростью. Тем более, по зрелом размышлении, приходилось признать, что начни кто-нибудь их его подчиненных исполнять такие же кренделя, как он в свое время, полковник бы тоже нашел способ сбить с них спесь.

Благо еще, Калашников отличался умом, сообразительностью и удивительной же рассудительностью. А Воронцов… С организацией нового Управления уже не его головная боль. Пусть теперь с ним полковник Киров мучается. Хотя Ярослав Владимирович тот еще сорвиголова. Так что, возможно, эти двое нашли друг друга!

Калашникову же лишь останется обеспечивать «режим» и согласованность действий Воронцова с остальными подразделениями «Тройки». Но это совсем не тоже самое, что отвечать за него!

— Кстати, Никита Владимирович! — Неожиданно окликнул князя полковник.

Михалков наконец-то оторвался от созерцания своей ручки и поднял на зятя вопросительный взгляд.

— Хотелось бы вам напомнить, что Егор — практик внутренней работы! — Решительно заявил Ефимовский.

Хозяин кабинета слегка озадачился. Естественно он помнил, что молодой человек попал в их ряды благодаря удивительному владению внутренней энергией и таланту к боевым искусствам. Это помимо таланта решать крайне нестандартные задачи.

— Я помню. — Наконец, заявил князь тоном «Не соблаговолите ли вы, сударь, выразиться яснее?».

— Хочу так же отметить, что организм хоть и владеющего довольно выдающимися навыками адепта боевых искусств, все же несколько слабее организма одаренного. — Продолжил подводить тестя к какой-то мысли полковник.

Никита Владимирович гадать не любил, а потому сделал легкий жест рукой: говори, мол, чего хочешь!

— Вы три раза отзывали вахмистра из отпуска. И дважды заворачивали его заявление на очередной «в связи с обстановкой». — Нейтрально отметил Андрей Иванович, тот же добавив. — Он на пределе. А я не хочу терять подобные кадры лишь потому, что они «перегорели».

Князь кивнул, но все же заметил:

— С нынешнего дела его отзывать нельзя.

— Нельзя. — Согласился Ефимовский. — Но после — в отпуск!

— Что, Егорка, проверяют?

Вахмистр набрал полную грудь воздуха. Он здесь был и вправду замечательный.

— Проверяют, — пожал плечами он. — Волнуется наставник, как бы я не сблизился с тобой… Слишком.

А смысл врать? Одной грязь мазаны. Они же похожими системами воспитаны. Вот и создалась классическая ситуация «ты знаешь, что я знаю» и наоборот.