Еще бы… Даже просто сломанный палец заставляет шипеть стиснув зубы, а перелом выполненный по особой методе — боль причиняет невыносимую.

— АААААА!!! — продолжал орать бывший палач под хруст второго пальца. — Больно!!!

С громким треском сломался «американский указатель», без которого нельзя изобразить столь любимый западниками жест «Фак ю!». Ожидаемый результат все никак не наступал. Парень задумался.

— Не слышат нас что ли? — задумчиво протянул он, захватывая следующий палец.

— Нет!!! — полным боли голосом возопил пупс.

— Почему? — задумчиво поинтересовался маг.

— Дверь… Не слышно… Звуконе…цаемая! — объяснил пленник.

Все логично. Дальше по коридору работают люди.

— А чего молчал⁈ — возмутился Воронцов, ломая четвертый палец.

— ЗАЧЕМ?!!! — взревел палач. — Не слышат ведь!!!

— О, прости, задумался… — слегка смущенно пожал плечами Матвей, протягивая руку к смотровому окошечку. — Тебе ж все равно потом к целителю…

Настала очередь пятого пальца.

«Веселый парнишка этот подконвойный», — хмыкнул боец особого отдела ОЖК Сережка Смирнов. Вот с детства к худому и нескладному пареньку прилипло это прозвище. Поначалу он дюже обижался, даже записался на рукопашку и в качалку, дабы кулаком отстоять свое право на гордое «Сергей». Шли годы, росли веса, а полка с наградами за победы на ринге и татами пополнялась с завидной регулярностью. И вот что удивительно, именно эта форма имени стала для него самой комфортной. Бывает же!

Впрочем, мысли о подконвойном моментально выветрились из его головы, как только в нее вновь прокрались мечты о секретчице Ленке. Шансов ноль, но два месяца без отпуска — это уже почти анекдот, в котором бойцу предлагают переспать с топмоделью, либо два раза со старым толстым каптерщиком. Изголодавшийся «герой» ситуацию решает просто: «Модель, конечно, круто, но два раза — это два раза!».

До таких «подвигов» дело еще не дошло, но два месяца — это два месяца!

Щелкнуло смотровое окошко, заставив унтера рывком оторваться от стены. «Что-то сегодня быстро. Парень, вроде крепким выглядел, должны были хоть для приличия повозиться», — только и успел отметить он.

— АааААААААРРР, бл……. АААААААААААААААААААА!!!

Дикий ор, в котором от боли не осталось уже почти ничего человеческого, заставил привыкшего ко многому бойца буквально подпрыгнуть на месте, после чего отправился гулять дальше по коридорам, отражаясь эхом от древних стен.

— Что там у вас? — резко обернулся Сережа к смотровому окну, мгновенно выхватывая пистолет из набедренной кобуры.

Ствол он опустил тут же, узнав в окошке красную от боли рожу Лехи-Дитятко. Глаза его почти вылезли из орбит, а лицо окрасилось кровью из прокушенной губы.

— Что там у вас⁈

— Начальство вызывай, — раздался голос его подконвойного из-за спины палача. — А я пока с мальчиками поразвлекаюсь!

— АААААААА!

Сережу передернуло. Хрусть пальца он услышал даже в коридоре, а раздавшийся затем вой не оставлял простора трактовок происходящего!

— Тревога на «-2»! — рявкнул унтер в рацию. — Попытка побега!

Четверо автоматчиков взяли под контроль коридор уже через 40 секунд. Еще через минуту прибыла поднятая по тревоге группы захвата.

В общем, к тому моменту, как под сводами каменного каземата громом прозвучал начальственный рык «Какого хрена?!!» при деле были все.

— Хочу сто мульенов рублей, «Руссо-Балт» ко входу и самую крутую телку в этом бардаке званием не ниже генерала! — дурниной орал Матвей, уже не раз озвучивавший свой список требования с дополнениями и уточнениями.

— Да ты чо, совсем мудак? — высказывал подчиненному старший сапер, сопровождая свою речь подзатыльниками. — Полкило там всех разорвет! А там наши…

— Палачи…

— А, ну тогда…

— ОООУУУУУУУУУУ! — добавлял огоньку в ситуацию вой палача, у которого пальцы на руках уже кончились, но активные точки на теле парень тоже знал прекрасно!

Бойцы группы захвата спорили оторвет ли взбесившийся «клиент» палачу яйца. Причем большинство надеялось на положительное решение данного вопроса. Мясников не любили.

На установление тишины понадобилось около секунды — ровно столько, чтобы даже до самого тугого дошло КТО и ЧТО спросил.

— Там это… — начал сапер, но тут же был прерван более сведущим в хитросплетениях службы унтером.

— Товарищ полковник, разрешите доложить! — молодцевато рявкнул он, но был остановлен небрежным взмахом руки.

— Знаешь, кто я? — громко спросил он, обращаясь явно к Матвею.

— Неа, господин полковник, — только и выкрикнул он. — Не имею чести!

— Киров Ярослав Владимирович, полковник российской империи. — просто представился он.

«Ох ты ж, сам Ярый! Достойная личность…», — только и подумал Матвей. Особенно с учетом того, что именно Яру, как его называли за глаза (обязательно с уважением и почитанием!) он и должен был представиться.

«Блииииииииин», — лампочкой вспыхнула догадка в голове Воронцова. Теперь мозайка сложилась полностью.

— Господин полковник, в моем личном деле написано слишком мало или слишком много, но не достоверно⁈

— А вот ты, Синицын, открой, и поговорим! И музей громить прекращай!

«Музей, зараза!», — только и проскрипел зубами парень.

На растаскивание завала ушло минут десять — наступал откат, да и давала о себе знать боль в ребрах. Как минимум трещина. Чертов колобок!

К тому моменту как генерал с сопровождающим вошли в камеру, Матвей заканчивал наводить порядок, аккуратненько выкладывая бесчувственные тела в линию.

— Господин полковник… — начал Матвей, делая два уставных шага вперед, но тут же был оборван взмахом руки.

— Расслабься, — посоветовал ему сопровождающий, который…

Сука!

Вот и встретились, СашОк!

Воронцов перевел слегка ошалевший взгляд на легендарного в иных кругах Яра. Нет, он прекрасно понимал, что и зачем произошло. Скорее всего, полковник получил предписание включить нового бойца в одну из своих групп. Вот только личное дело что-то подозрение вызывает, да и как отправить в рейд вместе со слаженной командой абсолютно неизвестного человека…

«Прописка». Это была всего лишь «прописка»!

А если точнее, то его будущий командир решил составить собственное мнение о навязанном ему из столицы бойце. Вполне логичное и понятное желание. Вот только что-то пошло не так.

«Ну что ж, с почином тебя», — только и поздравил сам себя юный маг.

Служба начиналась весело. Жаль без Огонька.

«Нет, ну я же предупреждал? Предупреждал! Чего же боле? Да и вообще, Череп же предложил "Вам везде», а, значит, и проблемы не мои!«, — размышлял Матвей, придерживая самое дорогое, и старательно не замечающий хохочущего СашкА, которому лишь стена не позволяла осесть на пол от лошадиного ржача. Те же, кого не "вымело» начальственным рыком из сразу же ставшего тесным помещения, старательно держали «похер фейсы», боясь лишний раз вдохнуть, дабы не обратить на себя внимание раздраженного Ярого. Сам же Ярослав Киров, кривой ухмылки не сдержал. Даже не смотря на свою богатую событиями память такого представления бойца отцам-командирам он не припомнил. Конечно, они и сами творчески подошли к приветственной программе, но и повод, надо сказать, имелся железный.

Любая группа специального назначения — продукт тщательного отбора, практически селекция. Точный и сложный механизм, подобный швейцарскому хронографу, если хотите, а потому взять и заменить детальку, а тем более приделать новую — по силам лишь настоящим «часовщикам»: опытным командирам, военным психологам, медикам и… имя им легион! Тем более странно прозвучал громом среди ясного неба приказ, суть которого можно свести к двум словам: «Принимай стажера!». Да еще и с указанием конкретной группы!

Спич, выданный по этому поводу майором Гатауллиным, стал причиной битого лица крадущегося в расположение с литровой емкостью жидкости для протирки контактов сержанта Васнецова. Сей нескладный человек, услышав громогласные откровения спецназовца, аж присел, выронив драгоценную ношу из не вовремя дрогнувших рук, за что и был бит сослуживцами по причине срыва празднования дня рождения лейтенанта Игорева. В глас небесный, словами страшными нутро пробирающий, вынужденные блюсти сухой закон товарищи поверить не смогли! Стыд им и позор!