Час Х, так же как и зверек по имени Песец, всегда слишком рано приходит к соратникам и слишком поздно к друзьям. В общем, наступил он гораздо быстрее, чем Игорю Сергеевичу того хотелось.

Он уже набрал в легкие воздуха, но тут же поперхнулся, увидев, КТО встал на месте свидетеля возле того, с кем у них состоялся не один напряженный разговор в походе.

Матвей с неким сочувствием наблюдал за капитаном «Неустрашимого». Похоже, он действительно был на своем месте. Собраться в подобной ситуации и достойно выступить в такой роли, способен далеко не каждый.

— Уважаемые дамы и господа! — Вполне уверенно начал он. — От лица Матвея и Ольги я рад приветствовать всех вас и благодарю за то, что вы собрались здесь разделить с нами этот счастливый момент…

«Интересно, можно ли назвать словом „собрались“ построение по приказу?», — как всегда в важный момент полезли в голову ненужные мысли. И все-таки кап-три — молодец. Ни на миг Воронцов не обнаружил на его лице желание удавить кое-кого собственными руками.

— Есть ли здесь человек, который знает причину, по которой Матвей и Ольга не могут вступить в законный брак?

— Я! — Разнесся тонкий голосок над палубой.

Даже у Матвея пробежал по спине ледяной холодок. Отчего-то ярко представилось, как сейчас седеют иные организаторы «выездной регистрации».

Капитан же резко побледнел. Но сделал это с достоинством, не позволив себе выругаться матом.

— И почему же девочка? — Не дал продлиться долгой паузе сам Император российский.

— Тетя Оля букет забыла! — Счастливо проверещала Ника, размахивая тем самым букетиком.

Воронцов краем уха услышал как кто-то прошептал сакраментальное «П****ц!», но так и не смог определить кто именно.

Зато даже метров с пятнадцать мог различить зеленые лица подружек невесты, так и вцепившиеся с обеих сторон в детские ручки. Тоже молодцы. В обморок не грохнулась ни одна. Хотя кое-какой знак отрядному медику он подал. Тот понимающе кивнул, но с места не двинулся. Однако как только будет произнесено то самое «Да!», будет ясно, куда он рванет в первую очередь.

Ольга же, пока еще не Воронцова, но, вроде как, еще и не Демидова, сохраняла спокойствие и завидную выдержку. Все эмоции были надежно сокрыты легкой улыбкой, и лишь подрагивающая рука четко подсказывала, что девушка… Ржет. Самым беспардонным образом.

— Так неси же его сюда! — Предложил Александр V.

С некоторым трудом девочка вырвалась из оков хватки Даши и Светы. Еще какое-то усилие потребовалось для того, чтобы по одному разогнуть сведенные пальцы рыжей, чтобы забрать букет. Все это было проделано с присущей детям основательностью и неторопливостью… Прямо под прицелов нескольких камер и дронов.

Все терпеливо ждали.

Наконец, букет был освобожден и Ника, гордо чеканя шаг, поспешила отдать его забывчивой невесте.

Наверное, со стороны это выглядело действительно эпичным зрелищем. Маленькая девочка в легком платьице с глазами ангелочка вышагивала вдоль застывших рядов морячков и «слегка» обалдевших бойцов группы к самодержцу, гордо демонстрируя букет всем. Его она держала на вытянутой ручке.

«Только бы не подвели нервы стрелков!», — Молился про себя Матвей. Судя по жесткой складке губ, невеста думала о том же самом.

Обошлось!

Император принял букет и попытался потрепать волосы Нике. Та вывернулась с грацией не желающей гладиться кошки.

— Ну!!! — Привела она исчерпывающий аргумент против.

— Ух ты, какая! — Восхитился Александр V, и, кивнув в сторону застывших Светы и Даши, предложил. — Давай, беги к подружкам.

Ника солидно кивнула и, развернувшись, потопала обратно.

Секунд тридцать все ждали, пока она встанет на место. Но и этого девочке показалось мало. Едва она вновь почувствовала на своих запястьях хватку Ложкаревой и Любомировой, солидно кивнула капитану:

— Продолжайте! — Разнес теплый ветерок тонкий голосок над палубой.

— Нажрусь. — Выдал еле слышно Матвей.

— В горе и радости, — выдала тем же тоном Ольга, и тут же уточнила, чтобы потом не было разночтений. — Я тоже!

Капитан же, наплевав на все, самовольно сократил речь, тут же перейдя к сути:

— Согласны ли вы?..

— … Объявляю вас мужем и женой!

Эти слова двум немолодым уже мужчинам удалось разобрать с большим трудом. И дело отнюдь не в качестве колонок или возрасте. Аппаратурой «Тройка» снабжалась самой неплохой, а двое в комнате до сих пор считались активными бойцами. Но даже современная техника и самый чуткий слух ничего не смогли поделать с качеством записи и силами природы. Налетевший ветерок почти полностью заглушил слова командира корабля с со знаками различия капитана третьего ранга.

Впрочем, гораздо больше Повиласа волновало не качество записи, а гулкие удары сердца о собственную грудную клетку. Это надо же такое учудить… Да еще при самом императоре. Уж насколько он сам себя считал отморозком, но исполнять такое перед лицом русского Медведя… На такое способна только его Ника. Может зря когда-то он сказал ей, что на любой выпад в ее сторону она может отвечать ударом лопатки по лицу обидчика. Иначе откуда такой характер? И уж совершенно точно на наивный детский ответ «Ну я же девочка…», он великодушно разрешил взять розовую. Тормозов дочурка не имела совершенно. Хотя живет еще надежда, что с возрастом она все-таки исправится.

Вот они ошибки в воспитании.

— Мне кажется, вы недостаточно заинтересованы в уничтожении… Так называемого Магистра. — Негромко произнес старый враг, внимательно наблюдая за лицом орденца.

Вот и начался торг. Жизнь дочери за…

Старый Коршун расхохотался.

— Я не воюю с детьми. — Заявил он жестко, оставив за кадром невысказанное «… В отличие от.».

Шрам выдохнул. Набрал полные легкие воздуха и… Выдохнул снова. Аргументированно возразить он не мог. Перед ним стоял не деловитый европеец, что мог поверить словам цивилизованного человека. Перед ним был русский варвар. Один из тех, что смотрит на поступки, а не верит речам.

— Отец Ансельм, я же говорил, что это он… — Не слишком убедительно начал бывший помощник Магистра, пытаясь придерживаться выбранной ранее линии поведения.

— Да-да-да, — негромко пробормотал, кивая в такт каждому слову, Григорий Никитич. — Это мы уже слышали. А главное поверили. На слово. Как истинному джентльмену и полагается, да?

Повилас дураком не был. И несколько последующих реплик собеседника мог с достаточно высокой долей вероятности предсказать заранее. Однако логика разговора требовала «доиграть» до конца.

— Но я… — Попытался он в очередной раз.

— Я люблю Матвея, — неожиданно признался патриарх Воронцовых. — Хоть он и принят в семью, а не рожден в ней. Хороший парень. Боевик. Неплохой аналитик в рамках поставленной задачи. Да и вообще, хороший мальчишка. В солдатиков любил в детстве играть. Целые полотна выстраивал. Батальные. Они с Темкой все играли. Отец Артема со мной всю Великую прошел. Да…

Все это время Коршун не отводил взгляда от монитора, на котором в стоп-кадре застыло лицо мага и его невесты.

— Молодой вот только, — продолжил старик, слегка сгорбившись. — Я вот решил, пусть поживет еще. С автоматом побегает, друзьями обзаведется, опыта боевого, да и жизненного тоже, понаберется.

Повилас молчал. Отчего-то этот разговор ему сильно не нравился. Хотя бы потому, что понимать куда он может вывести бывший боевик Ордена никак не мог.

— И не все данные нашей СБ ему передаются. Особенно если они не влияют на его безопасность и текущую деятельность, — грустно вздохнул патриарх и неожиданно признался. — Детство я ему хочу продлить. Пусть развлекается сколько может, живет и радуется… Прежде чем ему предстоит погрузиться дерьмо взрослой жизни.

Какое-то время Григорий Никитич молча смотрел на экран, о чем-то размышляя. Сухие узловатые пальцы негромко выбивали рваный ритм, по металлической поверхности стола, к которой был пристегнут Шрам. И отчего-то Повиласу совершенно не хотелось это молчание прерывать.