Это относилось и к данному случаю. Пока считалось, что найденные останки — Лео Уиллерс, само собой разумелось, что они принадлежат белому. Но теперь это предположение было поколеблено. Возникала другая проблема. Большинство наследственных характеристик отображаются в черепе. Но череп найденного у форта трупа сильно поврежден выстрелом. Нижнюю челюсть оторвало, верхняя челюстная кость с зубами вдребезги разбита. Остались только обломки задних коренных и лунки, где находились передние. Информация недостаточная даже для судебного дантиста.

— Остатки переносицы выступают не сильно, что намекает на африканское или азиатское происхождение, — сказал я Ланди. — Но глазницы остроконечные, а не закругленные и не угловатые, что характерно для белых.

— То есть, возможно, смешение рас?

— Не исключено. Или у него особое строение лица. Извините, больше ничем помочь не могу.

Ланди шумно выдохнул.

— Хотя бы что-то. Но вот если бы он был продуктом смешанных рас…

— Что бы это давало? — спросил я.

— Ничего. Просто рассуждаю вслух. Я провожу вас до машины.

Мы прошли всего несколько шагов, когда зазвонил его телефон. Инспектор остановился, ответил, и я заметил, как изменилось выражение его лица.

— Уже здесь? — Его грузные плечи поникли. Что бы ему ни сообщили, это его не обрадовало. — Господи!

Он убрал телефон.

— У нас гости.

Сэр Стивен Уиллерс и на этот раз был не один. Хотя его не сопровождали высшие полицейские чины, зато приехали три адвоката: двое мужчин средних лет в дорогих, но консервативных костюмах и женщина, чьи матово-черные волосы выдавали ее неудавшиеся попытки их обесцветить. Троица держалась чуть позади хозяина, всем своим поведением бессознательно выражая почтение: старший — разворотом плеч, остальные, держась на полшага за ним. Впечатление было таким, будто утка вела свой выводок. Только гораздо более хищный.

Я решил, что Ланди предпочтет говорить с отцом Лео без свидетелей, и сказал, что отправляюсь обратно в морг. Он рассеянно кивнул, но затем позвал обратно.

— Пожалуй, задержитесь ненадолго. Если не возражаете, это может мне помочь. — Когда компания приблизилась, он изобразил на лице любезную улыбку. — Чем могу служить, сэр Стивен?

— Где ваше начальство?

Тон был холоднее льда. Отец Лео Уиллерса был, как всегда, безукоризненно одет: в серое кашемировое пальто поверх серого, но более темного оттенка костюма. Все в нем было точно подогнано — от коротко постриженных ногтей до пробора в слегка редеющих волосах. Но бриз с моря уже взъерошил волосы, и за выверенным поведением чувствовалась едва сдерживаемая ярость.

— Ее сейчас здесь нет, — ответил Ланди. — Она извещена о вашем приезде. Не сомневаюсь, если бы она знала, то непременно…

— Извольте покинуть мою собственность.

Брови полицейского удивленно поползли вверх.

— У меня сложилось впечатление, что это дом вашего сына. Возможно, я ошибался?

Немедленно вмешался старший из адвокатов:

— Дом и территория вокруг являются частью владений Уиллерсов. Предлагаю немедленно уйти, иначе вам будет предъявлено обвинение в незаконном проникновении и нанесении ущерба.

— Нам это было бы весьма неприятно, — спокойно ответил Ланди. — Но у нас есть ордер на обыск. Вы его, вероятно, видели. Но если вам угодно, я могу…

— Мы не признаем юридическую силу этого ордера. Мы считаем, что он выдан на фиктивных основаниях и не имеет никаких иных целей, кроме волнения убитого горем отца.

Адвокат говорил с большим пафосом, чем его работодатель, которой так же холодно смотрел на инспектора. Ланди это как будто нисколько не тронуло.

— По поводу «фиктивности» можно спорить, поскольку обнаружение трупа с развороченным ружейным выстрелом лицом можно считать достаточным основанием. Одежда Лео Уиллерса и все прочее. — Ланди повернулся к сэру Стивену. — Помните, вы сами ее опознали?

— Вы обвиняете меня во лжи? — взвился Уиллерс-старший.

— Боже упаси! — В устах кого-нибудь другого восклицание могло бы показаться неискренним. — Мы не ставим под сомнение, что одежда принадлежит вашему сыну, вопрос стоит о теле. И в качестве отца Лео вы, вполне естественно, хотите понять, что происходит.

— Тут нечего понимать. Мой сын стал жертвой трагического инцидента, и три дня назад найдено его тело. Я видел его своими глазами, и до сего момента полиция также не сомневалась, что это он. Должен ли я понимать это так, что ваши прежние утверждения ложны? Это сильно попахивает непрофессионализмом.

— Отнюдь. Речь идет о выявлении новых фактов. Перед вами судебный патологоанатом доктор Хантер. Он считает, что тело слишком долго пробыло в воде, чтобы принадлежать вашему сыну. Полагаю, старший следователь Кларк вас об этом проинформировала. Теперь мы обнаружили и другие свидетельства того, что это не ваш сын.

Сэр Стивен обратил ко мне ледяной взгляд. Так же поступили все трое юристов. «Ну, спасибо тебе, Ланди», — подумал я.

— Какие тому доказательства?

Я покосился на инспектора, но тот сохранял бесстрастное выражение лица. Ладно!

— Насколько могу судить, найденная в протоке ступня принадлежит телу из устья. Но ваш сын, играя в регби, сломал стопу. Таким образом, если бы это был он, мы бы заметили залеченные шрамы. Но таковых не оказалось. Но если ступня не его, то и тело не его.

Лицо сэра Стивена почти не изменилось.

— Вы сказали, что ступню нашли в протоке.

— Да.

— То есть далеко от моего сына, которого обнаружили в устье.

— Но…

— Так почему вы считаете, что ступня его? Ваши предположения подтверждаются результатами анализа ДНК?

Он прекрасно знал, что это не так. Мы только ожидали результатов анализа.

— Нет. Однако проделанные мною измерения демонстрируют…

— Измерения! — Сэр Стивен произнес это с нескрываемым презрением и повернулся к Ланди. — Это и есть ваши новые факты?

— Как только мы получим результаты анализа ДНК…

— Не сомневаюсь, они подтвердят, что мой сын мертв. Но вы их еще не получили. — Презрительный жест в сторону дома. — Таким образом, все ваши рассуждения базируются на мнении недобросовестного судебного эксперта, который славится тем, что мутит воду.

Не знаю, чем я был больше поражен: оскорблением или тем, что он взял на себя труд выяснить, кто я такой. Во время извлечения тела он едва меня заметил. Кровь бросилась мне в лицо. Я собрался ответить, но Ланди мне не позволил.

— Репутация доктора Хантера ни при чем. Он не выдумал перелома вашего сына, а лишь констатировал несоответствие останков с рентгеновскими снимками, которые вы же и предоставили. Но если вы хотите помочь установлению личности покойного, предоставьте следствию полную медицинскую карту сына. Это сильно нам поможет.

Голос Ланди звучал, как всегда дружелюбно, но это никого не обмануло, и старший из адвокатов поспешил прервать паузу:

— Сэр Стивен уже ясно обозначил свою точку зрения. Медицинская карта является и должна оставаться конфиденциальным документом. В целях сотрудничества исключение было сделано только рентгеновским снимкам, однако…

— В медицинской карте моего сына нет ничего такого, что помогло бы следствию. — Сэр Стивен говорил так, словно рядом не было адвоката. Если у вас есть основания придерживаться иной точки зрения, пожалуйста, изложите их. В противном случае я полагаю, полиция может использовать время с большей пользой, чем тратить его здесь. Я непременно скажу об этом вашему начальству.

— Не сомневаюсь, — вежливо кивнул инспектор. — Кстати, вот и начальство.

По лужайке мимо дома спешила с сосредоточенным лицом старший инспектор Кларк, и плащ в такт шагам колотил ее по ногам. Заметив ее выражение, Ланди поджал губы.

— Валите отсюда подобру-поздорову, — шепнул он мне, когда сэр Стивен отвернулся. — Я вам потом позвоню.

Кларк не удосужила меня вниманием, и я тоже был не склонен к любезностям. Мое лицо продолжало гореть, когда, негодуя на сэра Стивена, я шел по дорожке за дом к парковке, где стояли машины. Надутый идиот! Кто бы на его месте не поинтересовался, что за человека выловили полицейские из воды?