— Кларк здесь? — спросил я, выбирая то, что мне требовалось.

— Была, но ее вызвали. Простите, что прервал ваше занятие, но мы предпочитаем, чтобы вы были здесь во время вскрытия могилы.

Я присел сзади в полицейском фургоне и натягивал комбинезон.

— Есть намеки на то, что там закопано?

— Нет. Но зарыто неглубоко.

— Что насчет дома?

— Смешно, но такое впечатление, будто дом буквально вылизали. — Тон Ланди был таким, будто он посмеивался, но глаза смотрели серьезно. — Когда Уиллерс пропал, там убрались. Это мы поняли, прежде чем адвокаты вытолкали нас вон. Но это новая уборка, и в доме буквально разит отбеливателем. Кто-то сильно постарался.

Наполовину надев пластиковые бахилы, я поднял голову и посмотрел на него.

— Если после исчезновения Уиллерса дом уже вымыли, зачем затевать новую уборку?

— Вопрос. — Ланди усмехнулся. — Закон не запрещает, но такое впечатление, что с тех пор, как он исчез, дом запечатали. И хотя прежнюю уборщицу отстранили от дел, кто-то внутри все-таки побывал. И недавно. Если бы я был циником, то бы предположил, что некто, ожидая, что после того, как в устье обнаружат труп, мы сюда придем, решил исключить все случайности.

— Сэр Стивен? — Застегивая на молнию комбинезон, я понизил голос.

— Я считаю это более вероятным, чем если бы для весенней уборки объявился Лео. — Ланди покосился на дом. — Сэр Стивен вряд ли сам возился с тряпкой, но все было сделано по его распоряжению.

Я сорвал пластиковую упаковку с новой маски и натянул перчатки.

— Вы полагаете, он знает, что труп не его сына.

— Я полагаю, он знает больше, чем говорит. А что — об этом можно только гадать. — Инспектор поманил меня рукой. — Пошли, чтобы попасть к могиле, нужно обогнуть фасад.

Пока мы шли вокруг дома по мощеной дорожке, нас сопровождали крики чаек. Дом выходил на устье, и от открытой воды его отделяли лишь понижающаяся лужайка и деревянная пристань. К ней с одной стороны, где глубина еще позволяла держаться на плаву, была привязана небольшая шлюпка с забортным мотором. Отлив обнажил каменную гряду и изогнутую песчаную береговую полосу, но в плохую погоду волны, вероятно, перехлестывали через причал. Ветер дул со стороны моря и даже сегодня раздувал мой мешковатый комбинезон. Между сушей и далеким горизонтом виднелся только заброшенный форт. Стоящие в волнах три неуклюжие башни походили на ржавые буровые.

Я удивился, как это Уиллерс их не снес, чтобы они не портили ему вид.

По сторонам входной галереи располагались большие окна эркером. Они состояли не из встроенных в стену отдельных рам, а были искусно сделаны из изогнутого стекла, что придавало им слегка увеличивающую кривизну аквариума с золотыми рыбками. Сквозь них я видел призрачные белые фигуры полицейских экспертов.

— Когда-то служил летней семейной резиденцией, — объяснил Ланди, пока мы шли мимо кустов рододендронов. — Долго стоял заброшенным, пока Лео не решил сюда вселиться. И разумеется, первым делом приказал половину всего ободрать и «модернизировать». Увидите внутри. Словно картинки из журнала.

— Траск и Эмма Дерби приложили к этому руку?

Инспектор кивнул.

— Было бы намного лучше для всех, если бы отказались. Ну вот, пришли.

Мы остановились в нескольких ярдах от группы экспертов в испачканных комбинезонах, которые небольшими лопатками снимали очередной слой земли. Яма под оранжевой сеткой была примерно четыре фута в длину, три в ширину и около восемнадцати дюймов в глубину. На первый взгляд слишком мала для могилы взрослого человека, но это вовсе не означало, что она таковой не являлась. Мне приходилось видеть согнутые пополам тела — убийца, чтобы спрятать жертву, безжалостно ломал ей кости и рвал суставы.

— Что-нибудь нашли? — спросил Ланди.

Один из экспертов прервал работу и поднял голову.

— Пока нет. Но, судя по запаху, мы близки к цели.

Лицо эксперта прятал капюшон, но по голосу я узнал того, который был на протоке. Крупный малый, это он предположил, что раны на запутавшемся в колючей проволоке теле нанесены лодочным винтом.

— Доктора Хантера вы помните по прошлому разу, — начал Ланди. — Он согласился нам помочь.

— Ну, слава богу, — пробормотал эксперт-великан, но, давая мне место, подвинулся.

Я не мог себе позволить тратить энергию на пререкания и опустился рядом на колени.

— Почва на вид мягкая. Как давно, по-вашему, ее вырыли?

Эксперт-великан под маской фыркнул.

— Самое большее несколько месяцев назад, возможно, меньше. Землю сверху навалили, но чтобы все тут устоялось, времени не хватило…

— Что-то есть.

Как только женщина-эксперт произнесла эти слова, атмосфера сразу изменилась. Все уставились на ее лопатку, которой она осторожно снимала почву. Что-то появилось над темной поверхностью земли.

— Какой-то материал. Возможно, пальто.

Я покосился на Ланди. Тот изогнул брови, но ничего не сказал. Обнажалось все больше материала, и появился характерный запах разложения.

— Что-то в это завернуто, — сообщила эксперт. — О! Шкура! Какое-то животное. — В ее голосе сквозило разочарование. — Похоже на собаку.

Обстановка разрядилась, словно кто-то щелкнул выключателем. Ланди вздохнул то ли от разочарования, то ли от облегчения.

— Продолжайте. Надо убедиться, что под этим не зарыто что-нибудь еще. Такое тоже случалось.

Я с этим тоже сталкивался. Инспектор дал мне знак подняться. Я снял маску и встал с ним рядом в нескольких шагах от могилы.

— Бигль Уиллерса, — процедил он, глядя на раскапываемую экспертами рыжую с белым шкуру. — Усыпил его, перед тем как пропасть.

Я кивнул, вспомнив его рассказ о том, что последним Уиллерса видела ветеринар. По крайней мере, нам так было известно.

— Лео, видимо, любил собаку, если сам похоронил. Многие поручают это дело ветеринару.

— По всем свидетельствам, этот пес у него с детства. Ветеринар подтвердила, что Лео был явно расстроен тем, что его пришлось усыпить. Это работает на теорию самоубийства — последняя капля в море. — Ланди снова посмотрел на могилу; его усы неодобрительно топорщились. — Хотя бы эту смерть он не имитировал.

— Хотите, чтобы я подождал, пока эксперты не убедятся, что здесь больше ничего не зарыто?

Ланди покачал головой.

— Нет. Думаю, что больше здесь нам ничего не найти. Прошу прощения за ложную тревогу. Можете возвращаться в морг. Чем скорее станет известно, кого мы выловили в устье, тем лучше мы будем представлять, что происходит.

Я аккуратно снял перчатки, стараясь не сорвать вместе с ними пластыри. Переодевался я напрасно, но от таких случаев никто не избавлен.

— Может, кто-нибудь из местных.

— Нам об этом ничего неизвестно. В нашей округе заявлено всего о двух пропавших: Эмме Дерби и Лео Уиллерсе. Но теперь мы знаем, что это ни тот, ни другая.

— Кто бы это ни был, — заметил я, — ему было двадцать с чем-то лет. — Молоткообразное искривление пальцев на ногах вводит в заблуждение. Что бы его ни вызвало, это не связано с возрастом. По состоянию костей я бы сказал, что труп принадлежит человеку взрослому, но не достигшему тридцати лет.

Вынимая из раствора кости, я в первую очередь брал те, которые могли обладать наибольшей информативностью. Грудинные ребра и подвздошная кость со временем изменяются — становятся грубее, пористее. В данном случае некоторая огрубелость наблюдалась, но пористость отсутствовала. Требовалось дальнейшее изучение, но я не сомневался, что моя оценка недалека от истины.

— Следовательно, моложе Лео Уиллерса, — заметил Ланди. — Полезная информация, но больше вам нечего добавить? Мы даже не знаем, это черный или белый.

Я сам пытался это установить, но безрезультатно. Люди в смерти так же непросты, как в жизни, и определение происхождения дело хитрое, даже если труп цел. Цвет кожи и изменения могут ввести в заблуждение, если покойник начал разлагаться. Смерть — маститый уравнитель: бледную кожу превращает в смуглую и наоборот. Существуют характеристики скелета, указывающие на определенную генетическую основу, но даже на них далеко не всегда можно положиться.