– … Посмотрите-ка, – сказал Нейсин.

Среди бездны туч (напоминавшей громадный каньон, прорезанный в состоящей из пара планете, каньон такой высоты, длины и ширины, что даже в прозрачном воздухе между грудами туч взгляд ни во что не упирался, а просто терялся вдали) двигалась «Олмедрека».

Нижние уровни надстройки не были видны в кипящих сгустках тумана, но с невидимых палуб в чистый воздух на сотни метров вздымались гигантские башни и сооружения из стекла и легкого металла. Внешне не связанные между собой, они медленно и плавно двигались над плоской поверхностью скопления низких облаков, как фигуры на колоссальной шахматной доске, отбрасывая нечеткие, водянистые тени на матовую поверхность тумана благодаря солнцу системы Вавач, лучи которого пробивали слои туч толщиной в десятки километров.

Огромные башни, проплывая в воздухе, оставляли за собой клочья и пряди паров, вырванных из ровной поверхности тумана. Сквозь небольшие прогалины, которые проделывали в тумане башни и верхние уровни надстройки, можно было разглядеть нижние уровни: дорожки и прогулочные палубы, ряд арочных подпор монорельсового пути, бассейны, маленькие парки и даже кое-что размером помельче, вроде небольших флаеров и крохотных предметов мебели, из шаттла казавшихся кукольными. По мере того как глаз и мозг воспринимали увиденное, люди стали различать с высоты бугор на поверхности тучи, обязанный своим возникновением кораблю. Возвышаясь над массой тумана, он имел километра четыре в длину и около трех – в ширину, а формой напоминал короткий, заостренный лист дерева или наконечник стрелы.

Шаттл спустился ниже. Башни с их сверкающими окнами, подвесными мостками, посадочными площадками, антеннами, перилами, палубами и хлопающими на ветру тентами проплывали под ними, темные и безмолвные.

– Так-так, – раздался деловой голос Крейклина, похоже, нам придется прогуляться на нос, ребята. Ниже опуститься не могу. Но до стены Окаймления еще добрая сотня километров, так что времени у нас хоть отбавляй. К тому же корабль не идет прямо на нее. Я подведу шаттл как можно ближе.

– Вот черт. Приехали, – сердито сказал Ламм. – Я так и знал.

– Долгая прогулка при такой гравитации – как раз то, что мне надо, – заявил Джандралигели.

– Ну и махина! — Ленипобра не мог оторвать глаз от экрана. – Просто громадина! — Он покачивал головой.

Ламм встал со своего кресла, оттолкнул парня в сторону и постучал в дверь, ведущую в пилотскую кабину шаттла.

– В чем дело? – сказал Крейклин через громкоговоритель. – Я ищу место для посадки. Если это ты, Ламм, сядь немедленно.

Ламм удивленно посмотрел на дверь, потом на его лице изобразилось раздражение. Он недовольно хмыкнул и вернулся на свое место, опять отпихнув Ленипобру.

– Ублюдок, – пробормотал он, опустил щиток шлема и переключил его в отражающий режим.

– Так, – сказал Крейклин, – садимся.

Те, кто стоял, снова сели, и через несколько секунд шаттл совершил мягкую посадку. Двери распахнулись, внутрь хлынул холодный воздух. Люди медленно, гуськом вышли наружу, на просторную палубу безмолвного громадного мегакорабля. Хорза оставался в шаттле, пока все остальные выходили, потом, заметив, что Ламм смотрит на него, встал и шутливо поклонился фигуре в темном скафандре.

– После вас, – сказал он.

– Нет, – сказал Ламм. – Сначала ты.

Он кивнул в сторону открытой двери. Хорза вышел из шаттла, следом за ним – Ламм. Ламм всегда выходил из шаттла последним – такая у него была примета.

Они стояли на посадочной площадке самолетов у основания большой прямоугольной башни, высотой метров в шестьдесят. Над скоплением туч, впереди и по сторонам от площадки, в тумане были видны башни и небольшие выступы других частей надстройки. Правда, теперь, когда они приземлились на корабль, сказать, где он кончается, было невозможно. Не видно было даже места, где произошел ядерный взрыв; не чувствовалось ни крена, ни дрожания корпуса, которые свидетельствовали бы, что отряд находится на поврежденном корабле посреди океана, а не в покинутом городе, над которым плывут облака.

Хорза присоединился к группе своих товарищей у низких перил, обозначавших край площадки, и посмотрел на палубу, которая в двадцати метрах внизу то возникала, то пропадала в клочьях тумана. Пар стлался по ней длинными волнистыми струями, порой обнажая ее, порой скрывая. Местами на палубе была насыпана земля, и там торчали невысокие кусты, вокруг которых стояли зонтики и стулья под ними; тут же виднелись небольшие сооружения, похожие на палатки. Все это порождало ощущение заброшенности и неухоженности, как на летнем курорте зимой, и Хорзу в его скафандре продрала дрожь. Отряду открывался вид примерно на километр вперед: там, неподалеку от невидимого носа, из скопления облаков торчало несколько невысоких тонких башенок.

– Похоже, там, впереди, облаков еще больше, – сказал Вабслин, указывая вперед, куда они направлялись.

Там в воздухе висела огромная стена облачного каньона, протянувшаяся от горизонта до горизонта; в высоту она уходила туда, куда не дотягивалась ни одна из башен мегакорабля. Эта стена все ярче и ярче освещала им путь.

– Может, когда станет теплее, она рассеется, – без особой уверенности в голосе сказала Доролоу.

– Если мы войдем в эту громадину, о всяких лазерах можно забыть, – сказал Хорза, оглядываясь на шаттл, где Крейклин разговаривал о чем-то с Миппом, который должен был остаться и охранять аппарат, пока остальные будут держать путь на нос. – Нам придется подняться без радара, прежде чем мы войдем в это скопление.

– Может… – начала было Йелсон.

– Пойду-ка я посмотрю, что там, – сказал Ленипобра, опуская щиток своего шлема и опираясь рукой о низкие перила; Хорза посмотрел на него. – Встретимся на н-носу – о-па!

Он перепрыгнул через ограждение и начал падать на палубу с высоты пятиэтажного здания. Хорза открыл рот, чтобы закричать, и бросился вперед в надежде ухватить парня, но, как и остальные, он слишком поздно понял, что делает Ленипобра.

Секунда – и парень был у ограждения, еще одна – и перелетел через него.

– Нет!

– Лени!..

Те, кто еще не стоял у ограждения, бросились к нему; миниатюрная фигура кувырком летела вниз. Хорза смотрел на нее и надеялся, что Ленипобре каким-то образом удастся затормозить, остановиться, сделать что-нибудь. Когда парню оставалось до палубы метров десять, у всех в наушниках раздался крик, мгновенно оборвавшийся. Фигура с раскинутыми руками врезалась в палубу у засыпанного землей участка, подпрыгнула примерно на метр и замерла.

– Боже мой…

Нейсин резко сел, снял шлем и прижал ладони к глазам. Доролоу наклонила голову и стала возиться с креплениями шлема.

– Что там еще за черт?

К ним от шаттла бежал Крейклин, следом поспешал Мипп. Хорза, свесившись вниз, все смотрел на неподвижного, словно кукольного, человечка, скорчившегося внизу на палубе. Вокруг тела сгущался туман, его клочья и струи стали – на время – уплотняться.

– Ленипобра! Ленипобра! – кричал Вабслин в микрофон своего шлема.

Йелсон отвернулась и беззвучно – предварительно выключив интерком – выругалась. Авигер стоял, дрожа и глядя перед собой пустыми глазами. Крейклин резко остановился перед ограждением и посмотрел вниз.

– Лени?.. – Он посмотрел на других. – Это?.. Что случилось? Что он сделал? Неужели кто-то из вас пошутил…

– Он прыгнул, – сказал Джандралигели. Голос его дрожал. Он попытался рассмеяться. – Похоже, современные детишки не могут отличить собственной реальной силы тяжести от искусственной.

– Он прыгнул? — прокричал Крейклин. Он ухватил Джандралигели за скафандр. – Как он мог прыгнуть? Я же говорил, что антигравитация здесь не работает, я вам всем говорил, когда мы были в ангаре…

– Он опоздал, – вмешался Ламм. Он ударил ногой по тонкому металлу ограждения, но не оставил на нем ни царапинки. – Бедолага опоздал. И никто из нас не сообразил его предупредить.