Рыхлая почва кое-где лишь на несколько дюймов возвышалась над озерами мутной воды с обеих сторон. При каждом шаге вода сочилась из мягкого мха под сапогами Кэлен. Озера покрывались рябью, когда кто-то невидимый проплывал под поверхностью воды. Эти твари преследовали их какое-то время, а потом уходили на глубину, оставляя вместо себя водоворот.

Скрывавшиеся в темной густой растительности существа вопили и завывали. Время от времени Кэлен замечала силуэты, проносящиеся по нижним веткам или бегущие к кустам. Невидимые существа щелкали и свистели, предупреждая своих сородичей. Животные, которых она не могла ни увидеть, ни вообразить, реагировали на группу людей низкими гортанными криками, явно выражая свое неудовольствие.

Кое-где туман, поднимавшийся над бурлящей черной водой, приносил с собой запах серы. Этот запах четко ассоциировался с преисподней, поэтому Кэлен всякий раз настороженно осматривалась, опасаясь, что рядом может появиться творение мира мертвых.

Иногда от тумана исходило зловоние гниющей плоти. Им еще не встречалось место, где пахло бы хоть сколько-нибудь сносно. Кэлен неохотно вдыхала воздух, постоянно оглядываясь в поисках опасности или источника запаха. В воде плавали раздутые разлагающиеся тела животных, которые невозможно было опознать. Она не знала, утонули ли они в смрадной воде или были отравлены ядовитым запахом.

Изредка на поверхности покрытой пеной воды плавали гниющие трупы, которые походили на человеческие.

Ведьмы, идущие впереди, осторожно выбирали путь среди запутанных корней искривленных деревьев. Кэлен прекрасно помнила, что на болоте встречались особенно опасные корни, на которые никто не осмеливался наступать. Корни деревьев с приземистыми толстыми стволами были туго переплетены и напоминали гнезда свернувшихся клубком змей; тропа огибала их, и ведьмы всегда шли по дальней ее стороне.

А затем, возле одного из этих приземистых деревьев со спутанными опасными корнями Кэлен оступилась.

Она остановилась, широко распахнув глаза. Мысль, которую она пыталась достать из темных задворок разума, ворвалась в ее сознание. Она поняла, что не так.

Один-единственный вопрос преобладал над остальными.

Почему Шота хочет, чтобы Кэлен родила младенцев, если собирается их убить?

И зачем тратить время на дорогу в Предел Агаден? Если Шота хочет убить детей, почему бы не устроить выкидыш — а она уже дважды доказала, что способна на это, — а потом при помощи целительницы, например Шейлы, поправить здоровье Кэлен, если Шота хочет сохранить ей жизнь? Если она намеревалась избавиться от близнецов и при этом не убить Кэлен, то это самый простой способ. И дело с концом.

Так почему Шота настаивает, что дети должны родиться, если хочет покончить с угрозой, которая исходит от их существования?

На первый взгляд это не имело смысла. Но если подумать, то смысл был, причем весьма зловещий.

Сначала Шота сказала Ричарду и Кэлен, что не желает им зла и ценит то, что они сделали для своего народа, тем самым спасая и ее саму от Владетеля подземного мира. Она даже сказала, что питает к ним симпатию и не желает им ничего дурного.

Она пыталась изобразить себя разумной и даже доброй. Она сказала, что после родов они могут быть свободны.

Но потом она с гордостью призналась, что заколдовала ноги Ричарда, не давая ему убежать из рушащегося дворца. Это определенно не походило на то, что она не желает им зла. Она использовала силу для неожиданной атаки и попыталась убить Ричарда. Не он ударил первым, а она. Несмотря на все свои заявления, она собиралась убить его, а не отпускать.

Зачем после всего этого возвращаться к первоначальной истории о том, что она не желает Кэлен зла и отпустит ее после родов? Она сказала, что не причинит Ричарду вреда, но явно старалась его убить.

Почему Шота так стремится сохранить Кэлен жизнь и дождаться родов, а только после этого убить детей? Какую цель должны выполнить ее дети перед своей смертью?

Теперь ей стало понятно, что Шота не собирается ее отпускать. Ведьма хочет убить ее.

Итак, если ведьма действительно желает ей смерти, но не признается в этом — а теперь Кэлен в это верила, — то почему вчера перед переходом через горы она не устроила Кэлен выкидыш и смерть от потери крови? Это было бы простым решением ради всеобщего блага, как она выражалась.

Если на то пошло, почему она не позволила Кэлен умереть от выкидыша после блужданий по странному лесу? Ведь целью было убийство двух младенцев ради общего блага, каким она его видела. Так какая разница, если бы младенцы умерли в результате выкидыша, а заодно и Кэлен?

Истинное намерение Шоты заставило кровь в ее жилах заледенеть. Кэлен застыла от внезапного осознания, чего на самом деле хочет Шота.

Кэлен прекрасно понимала: время работает против нее. Действовать нужно сейчас, пока они не готовы. Потом, в Пределе Агаден, они будут ожидать сопротивления или побега.

Проблема была в том, что сила исповедницы не подействует на Шоту, которая повелевала силой ковена. Эта сила защищала ее — и их всех, — пока существовал ковен.

Ковен. Конечно же. Она ухватилась за единственный шанс против этих женщин.

— Иди давай, — прорычала из-за спины Ниа, вырвав Кэлен из головокружительного потока мыслей.

Ей нужно застать их врасплох. Что Ричард ей всегда говорил? Если приходится действовать и это твоя единственная надежда, то действуй быстро и с максимальной жестокостью.

Подумав, Кэлен увидела единственную возможность. Она встала на колено и наклонилась вперед, чтобы Ниа не могла видеть, что она делает.

— Я сказала, иди! — взвизгнула ведьма позади нее.

Кэлен оглянулась через плечо:

— У меня развязались шнурки. Нужно завязать.

Ниа скрестила руки на груди:

— Тогда поторопись.

Соррель, одна из самых неприятных ведьм в этой компании, ринулась назад, оттолкнув толстую ведьму. Она сердито замахала руками. Темные десна и круги вокруг глаз лишь усиливали и без того злобный вид.

— Что происходит? — потребовала ответа Соррель.

Пока разъяренная Соррель шла к ней, Кэлен поняла, что время на исходе. Она изо всех сил старалась выковырять из грязи тяжелый камень рядом с сапогом, сгорбившись, чтобы остальные не могли видеть, что она делает, и думали, что она завязывает шнурки.

Она затаила дыхание, пытаясь выдернуть камень. Грязь плотно держала его и не давала вытянуть. Кэлен стала расшатывать камень, затем потянула, изо всех сил напрягая мускулы. Она знала, что это ее единственный шанс, но камень сидел в илистой земле глубже, чем Кэлен поначалу думала. Она не осмелилась бросить попытку. Вполне возможно, что больше возможности не представится.

Разгневанная Соррель подскочила к ней, выкрикивая проклятия и размахивая руками.

— Отвечай! — завопила она. Ее лицо раскраснелось от злости и стало такого же цвета, как кончики волос.

Камень вырвался из грязи. Вместо ответа Кэлен встала и одним текучим движением развернулась, выпрямляя руку с зажатым в ней камнем. Соррель как раз открыла рот, чтобы крикнуть что-то еще, но тут тяжелый камень ударил ее по виску. Раздался громкий треск — сломались толстые кости черепа.

Глаза ведьмы омертвели, когда ее череп смялся под тяжелым камнем. Правый остекленевший глаз теперь смотрел вверх и вправо, а левый — вниз и влево. Кэлен решила, что одним глазом ведьма смотрит в преисподнюю, пока ее душа тонет в вечности. Соррель упала бесформенной кучей.

Вокруг ее тела стала растекаться лужа крови, и кряжистая ведьма с недовольным лицом — сперва удивившаяся, а потом рассвирепевшая, — устремилась к Кэлен. Ее толстая шея ушла в широкие плечи, как у нападающего быка, не давая смотреть под ноги. Ее злой взгляд сфокусировался на Кэлен.

В безрассудной спешке толстуха споткнулась о тело Соррель. В это мгновение Кэлен схватила ее за толстые запястья и использовала инерцию падающей женщины, чтобы развернуть ее. Зарычав от усилия, Кэлен столкнула ведьму в мутную воду.