Ричард в отчаянии воздел руки:

— Ты самонадеянно считаешь, что понимаешь пророчества, но это не так, Шота.

Она выгнула бровь:

— Ты использовал пророчество, чтобы выжить.

— Да, потому что правильно понять пророчество способен лишь волшебник, владеющий магией Ущерба. Потому что пророчество — элемент подземного мира. Только я сумел понять его изменчивую природу и ограниченность. Я действовал в рамках этих ограничений, а не спорил с ними.

Она отмела его слова небрежным взмахом руки:

— Это другая форма пророчества, предназначенная только для ведьм.

— Пророчество есть пророчество, в какую бы обертку ты его ни завернула.

Шота ненадолго задумалась над его словами, но решила их проигнорировать.

— Я видела в потоке времени, что, если вы заведете ребенка, он будет монстром. А теперь вы зачали близнецов — и это худшее из возможных знамений грядущего ужаса.

— Мы ходим кругами. — Ричард раздраженно вздохнул. — Ты говоришь, что мы зачали монстра, так?

— Ты и сам знаешь, что именно это я и сказала.

— Ладно. — Он с чувством махнул рукой. — Чисто в теории допустим, что ты права. — Ричард выставил палец и наклонился к ней. — Но ты не понимаешь, что твое видение пророчества уже исполнилось. Этот поток времени исчерпал себя и иссяк. Все уже случилось.

Шота скрестила на груди руки:

— О чем ты толкуешь?

— Когда шимы заставили магию исчезнуть — в том числе магию кулона, который ты дала Кэлен, — мы не знали, что твой подарок уже не работает, и в результате зачали ребенка. К сожалению, Кэлен потеряла его еще до того, как он родился. Если твое пророчество истинно, значит первый зачатый нами ребенок, которого Кэлен потеряла, и был монстром, которого ты так боялась и видела в потоке времени. Значит, пророчество уже случилось и исполнилось. Раз Кэлен забеременела, но потеряла ребенка, то ребенок, который мог стать монстром, уже давно мертв. Мир уже спасен от темных времен, которые ты видела. — Ричард указал на Кэлен и продолжил: — Это другая беременность. На этот раз мир нуждается в наших детях, чтобы выжить. Они не монстры, которые уничтожат мир, а, скорее, обратная сторона того пророчества, необходимая, чтобы магия сохранила баланс: спасители мира.

Шота бросила на него сердитый взгляд:

— Они не могут быть спасителями нашего мира.

— Могут, потому что без них наш дар — мой и Кэлен — умрет вместе с нами. Благодать, с которой родился каждый из нас, перенесет нас и наш дар за завесу. Прямо сейчас наш дар объединяет магию и не дает Золотой богине заполучить наш мир и убить всех его обитателей. Разве не понимаешь? Без нашей магии, которая передастся детям Д'Хары, Гли смогут разорить наш мир. Если думаешь, что темные времена были плохими, то ты просто не видела того ужаса, что творят с людьми Гли. Мы кое-что повидали, и я могу сказать, что никто не переживет вторжения. Если дети не выживут, то никто не выживет. Если убьешь их, то, по сути, убьешь вообще всех.

Положив ладони на бедра, Шота одарила Кэлен долгим взглядом, а потом посмотрела на Ричарда и снова скрестила руки на груди.

— Отличная история, но я не могу ради нее рисковать миром. И не стану. Я знаю о Золотой богине, и она не моя забота. — Она разомкнула руки и ткнула пальцем в грудь Ричарда. — Гли — твоя забота, твоя ответственность как лорда Рала. Это ты должен защитить наш мир и справиться с угрозой. Вот и все. Моя забота — монстры, которых вы зачали. Это моя ответственность, раз уж ты самоустранился. Я не дам родиться вашим близнецам.

Опущенные руки Ричарда сжались в кулаки.

— У меня нет способа бороться с угрозой из другого мира! Всякая надежда на будущее ускользнет без наших одаренных детей! — Ричард глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, а потом продолжил: — Шота, твоя вина, твой недостаток в том, что ты настолько зациклилась на своей убежденности, что не способна увидеть всю картину. Ты сражаешься в битве из давно позабытых темных времен.

— Это ты не видишь общей картины и очевидного решения, — сказала она. — Тебе просто нужно остановить Золотую богиню и ее вид, волшебник. Когда сделаешь это, наш мир будет спасен. Это твой долг как Искателя и как магистра Рала. Делай свою работу, а моя — не позволить вашим детям жить в этом мире. Если б ты не покончил с пророчеством, я смогла бы заглянуть в поток времени и увидеть, изменилось ли что-то и правдива ли твоя теория. Но поскольку ты решил, что вправе покончить с пророчеством, эта возможность утрачена. Возможные последствия слишком серьезны, чтобы рисковать, поэтому изначальное пророчество остается в силе. Моя ведьмовская клятва по-прежнему действует. Она будет выполнена.

Взгляд Ричарда стал ястребиным. Кэлен был знаком этот взгляд.

— Шота, — сказал он низким и опасным тоном, — если ты заставила нас пройти весь этот путь, чтобы убить нас и этих невинных детей, даже еще не родившихся, то совершила очень большую ошибку. У тебя нет права ни на их жизнь, ни на наши, и я как лорд Рал Д'Харианской империи приказываю тебе раз и навсегда покончить с этой твоей одержимостью. Поверь, ты не хочешь со мной сражаться. — Он указал на Кэлен. — И не хочешь сражаться с Матерью-Исповедницей. Ты когда-нибудь видела медведицу, которая защищает детенышей? Я видел. Она свирепа. Ты в большой опасности.

Слова Ричарда утешили Кэлен. Впрочем, Шоту они ничуть не тронули. Кэлен гадала, надолго ли хватит терпения ведьмы, прежде чем она решит просто убить всех.

Шота развела руками, и на ее губах появилась невыразительная улыбка.

— Ричард, в прошлом ты часто неправильно истолковывал мои действия, и в эти трудные времена тоже не так понял мое стремление помочь вам. Поверь, я не имею злого умысла ни по отношению к тебе, ни по отношению к Матери-Исповеднице. У меня нет никакого желания сражаться с кем-либо из вас. Более того, я не хочу причинить вам вред. Я уже сказала, что благодарна вам обоим. То, что вы интерпретируете как угрозу — на самом деле мое желание помочь вам.

Ричард с недоверием посмотрел на нее:

— Ты ожидаешь, что я поверю, будто ты хочешь помочь? Хочешь, чтобы мы думали, что убийство наших детей — это помощь?

Шота шагнула ближе и положила руку на плечо Ричарда. Она тепло улыбнулась и захлопала ресницами, словно пыталась очаровать его. Кэлен была уверена, что Ричард не очарован и ведьма его не привлекает, но все равно кровь вскипела при виде того, как Шота пытается «соблазнить» Ричарда.

— Думай, что я делаю вместо тебя трудную работу, — сказала она, пожав плечами. Она лениво провела пальцами другой руки по его груди, выводя Кэлен из себя. — Я допускаю, что мое настойчивое стремление услужить может быть воспринято неправильно, но уверяю, я совершенно не собираюсь причинить вам вред.

— Тогда зачем ты заставила нас прийти сюда? — спросила Кэлен, отвлекая ведьму от своего мужа.

Шота отняла руку от плеча Ричарда и повернулась к Кэлен, явно раздраженная вмешательством.

— Я привела вас сюда, чтобы ты могла родить. Я позабочусь о твоем комфорте и безопасности. После родов вы со своей стайкой Морд-Сит, — она небрежно указала за спину Ричарду, не отводя глаз от Кэлен, — сможете уйти и жить, как вам хочется.

— Я не стану рожать в этом мерзком месте, чтобы ты могла потом зарезать моих детей.

Ухмылка Шоты стала шире.

— Боюсь, у тебя снова плохая идея. Видишь ли, у тебя нет права голоса. Мы сделаем все возможное для твоего удобства во время пребывания в моем дворце. После родов, как я и говорила, можешь уйти, но без детей.

Кэлен в гневе сжала кулаки:

— Я не отдам тебе детей!

Шота соединила кончики пальцев и склонила голову, словно размышляя, как объяснить что-то упрямому ребенку.

Наконец, она подняла голову:

— Вы утверждаете, что защищаете свой народ. Я делаю то же самое. Хотя мы не пришли к согласию по поводу аспектов, у нас одна цель: безопасность людей. Собственно, в этом вся суть. Тебя ослепляет материнский инстинкт, который вполне естественен, но он лишает тебя видения и сил, чтобы сделать необходимое для всеобщего блага. У меня есть и то, и другое, поэтому я помогу сделать то, что нужно.