– Нравится, – удовлетворённо пробормотал он.

Ронины, стоявшие рядом, снова приняли строевую позицию. Из здания вышел ещё один боец в броне, похожей на доспехи первого, но с иной окраской. Увидев, что делает его товарищ, второй рванул вперёд, оттолкнув первого. Девушка упала на землю с коротким вскриком.

– Ты чего, Хека?! – прорычал первый.

– А ты что тут устроил?! – рявкнул второй. – Юдзи нашёл себе, да?

– Может быть. Мне нравится, – огрызнулся Хека.

– Тогда я беру её себе. Ты мне должен!

– Листья падают на росу. Она приходит и уходит, – ответил Хека, с вызовом выхватывая катану.

Второй не стал медлить и достал свой клинок. Всё шло к схватке прямо на глазах у всех.

Однако напряжение прервал командир. Из здания вышел Ямато Кэнсэй – цель отряда. Его золотистый скафандр был выполнен в той же стилистике, что и броня его подчинённых, но выглядел куда более внушительно. В руках у него было японское копьё – яри.

Одним ловким движением он метнул камень, выбив оружие из руки Хеки, а затем ударом древка сбил второго бойца с ног.

– Вы! Вода точит камень, как время разрушает горы. Какова причина этого безрассудства? Без моего ведома! – холодно бросил он, осматривая присутствующих. Заметив девушку, он продолжил:

– Бой за деву? Хм. Тогда она моя.

Оба Ронина склонились в знак повиновения.

Ямато подошёл к девушке, окинул её взглядом и насмешливо произнёс:

– Хм. Красивая. Беру себе.

Он легко поднял её на плечо и, не оборачиваясь, зашагал обратно в здание.

– Ну, как там? – спросил Юджин.

– Сработало, – коротко ответил Джон.

План, который придумали заранее, был прост. Как говорил Геннадий, Ронины падки на разные вещи: оружие, трофеи, женщин. Это и стало основой идеи Джона.

Виктория, обладая псионическими способностями и прекрасным телом, должна была проникнуть к Ямато и устранить его. После скрытого убийства она пробивается или уходит в подвал, где её уже ждут остальные. Затем группа покидает здание и закладывает взрывчатку. Даже если всех Ронинов не удастся уничтожить, командир будет мёртв, а материальная база – уничтожена.

Группа разделилась на два отряда. Джон, Харон и Терм вместе с Геннадием и парой его лучших бойцов проникали под здание через старые коллекторы. Остальные – Юджин, Регис и Солас – обеспечивали прикрытие, отвлекая внимание Ронинов. Их задача – сковать оставшиеся силы врага.

Пробираться пришлось через заброшенные туннели старой канализации. Впереди отряд вёл один из людей Геннадия, который когда-то работал здесь в сантехнической службе. Самое неприятное заключалось в том, что путь начинался далеко от цели. Ронины обрушили часть туннелей под штабом, и остались только самые глубокие проходы.

– Воняет здесь, как в сорокалетнем сортире, – проворчал один из бойцов Геннадия.

Все его люди были в противогазах и защитных шлемах.

– А нам нормально, – усмехнулся Харон, проверяя своё оружие.

Пробираясь по затопленному туннелю, Терм внезапно остановил всех, вытянув руку.

– Мины, – сказал он, указывая под воду.

– Сможешь их обезвредить? – спросил Джон, не сбавляя серьёзного тона.

– Конечно, шеф.

Терм присел на одно колено и начал работать. Через полминуты он аккуратно поднял небольшую круглую мину, напоминающую воланы с цистом озера.

– Готово, – доложил он. – Но впереди их ещё много.

– Это займёт время, – буркнул Харон, бросив короткий взгляд на минное поле впереди.

Юджин находился неподалёку от штаба, в здание, напротив которое было обрушено. Сидя на небольшой подушке, он через шлем с тепловизором наблюдал за отрядом корпаратов. Те стояли у ларька на обочине дороги.

Рядовые Ронины олицетворяли дисциплину. Они застыли, словно ожившие статуи. Рядом, среди обломков, копались рабочие, разбирая завал под пристальным взглядом надзирателя. Последний неподвижно держал руку на мачете, следя за каждым их движением.

Юджин вздохнул. Всё шло по плану, но впереди оставалось слишком много переменных.

– Ну что ты? – голос Региса вырвал его из раздумий.

– Регис? Да нормально. Ждём, как всегда.

– Наш дружный коллектив беспокоится о твоём ментальном состоянии.

– Ха! И почему же молчали до этого?

– Понимаешь, в компании Джона и его так сказать офицеров мы молчим. Обычно говорить особо не о чем. Все мы сами по себе не особо разговорчивые. Помнишь Мурома? Я всё, что знал, рассказал ещё тогда. Солас – тихий и замкнутый человек, работа его таким сделала. Ты ведь знаешь, кем он был до встречи с Джоном и Хароном?

– Ну, медиком. В корпорации.

– Верно. Но не совсем. До корпорации он работал в больнице, лечил тяжело больных. Потом, по рекомендации, попал в ту самую компанию, а дальше – война с Роем. Снова лечил людей, но не всех удалось спасти. Может, сам виноват, может, они не выдержали.

– Откуда ты это знаешь? Он же почти никогда не говорит о прошлом.

– Рассказал за разговором. Ну, и бутылка Харитона помогла. А ты как?

– ПТСР, короче.

– Хм, сам себе диагноз поставил?

– Почти. Или точно. Чувствую себя странно спокойно. Смерти я больше не боюсь. Да и раньше как-то не особо. Ты знаешь, откуда я.

– Да. Золотой мальчик с золотого мира. Чип перерождения и всё такое.

– Ага. Моя семья очень хотела это заполучить. Но знаешь, не все люди способны возрождаться в других телах. Психика, да и бог знает, что ещё не дает.

– Долгая селекция? Или браки по расчёту? – спросил Регис, присаживаясь рядом.

– Второе. Главное – чтобы гены подходили.

– Что это вы тут обсуждаете? – в коридоре появился Солас.

– Да так, психотерапия, – ответил Регис.

– Юджин, как сам?

Парень перебил Соласа отвечая на вопрос:

– ПТСР. Как закончим, в голове покопаюсь.

– Лучше в теле, я там более компетентен, – усмехнулся Солас. – А ты, Регис, как терапевт?

– Приемлемо, – отозвался тот. – Вот, слушайте историю...

Солас уселся в разломанное кресло, но Юджин резко сменил позу, присев на колено и доставая усилитель для шлема.

– Глайдеры, – коротко сообщил он.

Два массивных транспортных глайдера приземлились неподалёку. Их шесть двигателей горели ярким синим светом. Один двигатель находился спереди, два – сзади.

Когда транспорты коснулись земли, из них вышли копратовские солдаты в чёрных боевых костюмах. Они построились в два ровных ряда, эскортируя двух человек. Один был в униформе, другой – в строгом костюме. На лице последнего виднелись хромовые вставки, а его глаза светились ярко-голубым светом.

Тем временем Виктория сидела, обхватив ноги, на кровати. Её отвели в отдельную комнату и заперли. Вокруг разруха. Куча вещей, и точно не Ронина, а так же капсулы. Фиолетовые капсулы с символикой пси.

- Псайконит – Прошептала девушка и улыбнулась.

В помещение вошёл Ямато, держа в руках две вещи: сямино – необычный инструмент, напоминающий скрещённые скрипку и гитару, но с удлинённым корпусом, и бело-чёрное кимоно с узором цветов. У входа стоял Ронин в ярко-красном скафандре.

– Играть умеешь? – холодно произнёс Ямато.

Девушка замялась на секунду, но быстро взяла себя в руки, решив изобразить испуг. Она поспешно кивнула, продолжая пристально смотреть на него.

– Чудно, – бросил он.

Виктория не скрывала удивления. Узорчатое кимоно идеально село на неё. В руках она держала сямино, инструмент, казавшийся ей одновременно странным и изящным.

Её привели в пустую комнату с голыми бетонными стенами. Единственным украшением здесь был небольшой столик с бархатным покрытием, за которым сидел сам Ямато в золотистом скафандре. Позади него стоял его подопечный в красном.

Перед Ямато находились двое: мужчина в военной униформе и корпорат. Военный сел первым, как и остальные, в традиционной японской позе сэйдза. Корпорат, напротив, сначала демонстративно задержался, сложив руки в карманы, и, уловив осуждающий взгляд военного, нехотя последовал примеру.