— К великому сожалению, в землях Новой Финляндии пребывает немало шведских землевладельцев с жёнами и детьми, обтуземившихся до совершенно финского состояния, — продолжил генерал-губернатор с суровой офицерской прямотой. — В риксканцелярии надеялись, что это пагубное поветрие обойдёт стороной Ингерманландию, но так не случилось. Этот край проклят, — обронил свой приговор Гюлленштерна. — Как вся Финляндия. Однако в Эстляндии и Курляндии это не так. Печально признать, что напасть коснулась даже двора королевского казначея.

Накануне он принял в замке Анну Елизавету Стен фон Стенхаузен и имел с ней долгий, тяжёлый разговор.

Предтечей этого послужил визит любезнейшего кронофогта Ниена. Пер Сёдерблум предоставил генерал-губернатору два письма из Стокгольма, полученные относительно недавно бургомистром юстиции. Их собирались приобщить к делу на судебном процессе, но заседание оказалось сорвано, а преступник разоблачил сам себя и оказался застрелен при задержании, так что суда над ним и не было.

Что было неплохо, по мнению Карла-Фридера Грюббе, — сами искали, сами же и убили.

— Подлог, самозваное присвоение имени и титула, а также посягательство на имущественное и денежное наследство, бесстыдная ложь и даже неприкрытое и наглое хищение мужского звания, совершённое женщиной, имеющей извращённую натуру, привело к созданию из истинного наследника настоящего туземного дикаря, способного на любое преступное зверство, проистекающее из тьмы невежества, старательно культивируемого злонамеренной Хильдой, — генерал-губернатор покачал головой, как бы не находя сил поверить в жуткую изнанку бед, обрушившихся на Ниен, и приказал: — С началом навигации на первом же корабле отправьте её в Стокгольм на королевский суд, чтобы Хильда Тронстейн была признана той, какой она и является!

— Купец безумен, — сказал Карл-Фридер Грюббе.

— Он указал пальцем на убийцу прямо в зале суда, не имея опыта и знаний для установления вины преступника, но объявил всё верно и даже больше, чем мы выяснили.

Старший письмоводитель сидел в комнате юстиц-бургомистра и вертел поставленную меж ног трость.

— Без доказательств? На основе догадок?

— Малисон пытается поступать правильно тем путём, каким он это понимает, в том мире, в каком, по его мнению, он живёт.

— В мире с апокалипсисом и антихристом?

— Сатану я видел своими собственными глазами на Дудерхофских высотах, я тебе рассказывал, — напомнил Хайнц. — Впечатления незабываемые.

— Ты штаны потом стирал или так и ходишь? — высокомерно скривил губы Грюббе.

— Скажи, что ты ещё и в Бога не веришь, Калле?

— Когда ты последний раз исповедовался?

— На той неделе. Но ты скажи, что и на исповеди можешь соврать?

И тогда старые друзья рассмеялись, каждый о чём-то своём, но и об их общем прошлом тоже.

— Надо бы снабдить на дорогу Хильду подслащённым вином, — перешёл к делу Грюббе. — У тебя найдётся, чем его сдобрить?

— Я покинул родину не с пустыми руками, — согласился Клаус Хайнц. — Это вещество неживой природы и потому не способно испортиться со временем.

— Осадок не выпадет?

— Осадок останется, — признал Хайнц. — Но он ляжет на дно бутылки и не будет заметен, пока из неё не вытрясут всё. Тогда его просто выльют. Но ты сам видишь, Калле, что в этой глуши о подобных признаках едва ли подозревают. В любом случае, ко времени обнаружения осадка дело будет сделано.

— А сургуч? — спросил бургомистр юстиции.

— На нём нет печати. Можно сбить. Вынуть пробку, а потом залить заново, и будет как прежде, — просто сказал Клаус Хайнц. — Сургуча этого у меня много. Я не выбрасывал, как знал, что пригодится.

— Тогда делай, пока не уехала.

— Как будто впервой, Калле.

«Там, где Малисон действует рассуждением и подкупом, Тронстейн пускает в ход угрозы, и вот результат, — мысленно сказал себе Клаус Хайнц, удаляясь в канцелярию. — Этим помор выгодно отличается от шведа. Лучше всегда иметь дело с ним».

Когда с Невы сошёл лёд, в Ниен прибыл шведский торговый корабль — флейт «Харон». Он встал под разгрузку, и на борт сразу пожаловала делегация. Плата была хорошая, и капитан согласился взять в обратный путь пассажиров.

Накануне отплытия в Бъеркенхольм-хоф заглянул старший письмоводитель магистрата Ниена и был тепло встречен управляющим. Обитатели усадьбы больше не появлялись в городе и сильно скучали. Клаус Хайнц всего лишь хотел удостовериться, что их отношения не испортились и Тронстейн на королевском суде не станет попусту болтать. Хильда сказала, что прошлое нюрнбергского фогта и нотариуса не имеет отношения к её делам. Она передала старшему письмоводителю кошель, который принёс от купца Ингмар, и попросила вернуть Малисону. Деньги были в целости и сохранности, его даже не открывали. На прощание Хайнц подарил ей пару бутылок превосходного кларета, которого в усадьбе Бъеркенхольм уже не осталось.

На второй день пути, за островом Сескар, когда быт устроился и стало скучно, Хильда Тронстейн раскупорила бутылку и обнаружила отличное французское вино. Она постучалась в каюту к хозяйке, чтобы наполнить бокалы за благополучное возвращение в Стокгольм.

Но фру Стен фон Стенхаузен не стала с ней пить.

Альн (локоть) — 59, 4 см; фут (половина альна) — 29, 7 см; квартер (четверть альна) — 14, 85 см.

Антихрист (в широком понимании) — любой, кто противится Христу и Евангелию.

Анчутка — чёрт.

Бастион — выступ в крепостной стене, предназначенный для обстреливания куртин — пространства из стены, вала и рва между бастионами.

Бобыль — безземельный и часто бессемейный крестьянин, как правило, наёмный работник в деревне или в городе.

Богоявление — лютеранский праздник Крещения, приходящийся на 6 января.

Бордингауз — «дом моряка», матросская ночлежка с кабаком и женщинами лёгкого поведения.

Бочка (мера жидкости) — 196, 56 литра; ведро — 19, 656 л; кувшин, канна — 9, 83 л, в кувшине — 6 кружек, штофов по 1, 34 л; в кружке — 5 стаканов водки или пива по 0, 273 литра приблизительного стандарта тех лет.

Буковое пшено — гречневая крупа.

Бъеркенхольм — Берёзовый остров (шведск.), ныне Петроградский остров Санкт-Петербурга; на месте усадьбы Бъеркенхольм-хоф стоит Нахимовское военно-морское училище и пролегает Пеньковая улица.

Бю — деревня (финск.).

Важник — весовщик и сборщик весовой подати на городских весах, снабжённых от магистрата проверенными и опечатанными гирями.

Висмар — портовый город на берегу Висмарского залива Мекленбургской бухты Балтийского моря.

Воддиаляйсет — водь, финно-угорская народность, сложившаяся на территории Ингерманландии.

Гость — приезжий купец, не вошедший в городскую общину.

Денунциат — обвиняемый.

Дерюга — грубая ткань из волокна липовой коры.

Драгун — кавалерист, обученный ведению боя верхом, но, главным образом, в пешем строю.

Зернь — игра в кости.

Ингрекоты — ижора, финно-угорская народность, сложившаяся на территории Ингерманландии.

Йомфру — обращение к незнатной девушке.

Карбас — поморское грузовое парусно-гребное судно длиной до 12 метров и шириной до 2 метров.

Кафтан — мужская длиннополая летняя верхняя одежда.

Кексгольм — Приозерск.

Кётбуллар — ближневосточные фрикадельки, которые вошли в шведскую кухню после Крестовых походов.

Киса, кошель, мошна — небольшой мешочек с завязками, прикрепляемый к поясу.

Кларет — британское название сухих красных вин Бордо.

Койвосаари — финское название Берёзового острова, на нём стояла деревня Койвосаари-бю.

Колесцовый замок — спусковой механизм кремнёвого оружия, воспламеняющий порох вращением колёсика с насечкой, пружину взводили специальным ключом.

Корбшверт — длинный меч германской кавалерии, распространённый в XVI–XVII вв.

Кронофогт — представитель королевской власти, занятый наблюдением за исполнением государственных законов, сбором налогов в королевскую казну, контролем за расследованием тяжких преступлений; назначается королевским указом.