— Добрый день, — по-французски поприветствовал Дарью Сергеевну незнакомец. — Вы позволите к вам присоединиться?

— Сделайте одолжение… — тоже по-французски ответила она, указывая на свободное место рядом.

— А вы ведь из России, не правда ли? — хитро прищурился он, переходя на русский язык.

— Почему вы так решили? — удивилась Дарья Сергеевна и тоже заговорила по-русски.

— Не знаю, почувствовал в вас соотечественницу… — мягко засмеялся он.

— Вот и мне сразу показалось так же — думаю, этот господин точно из России… — в ответ залилась она своим смехом-колокольчиком.

— Разрешите представиться — Загорский Пётр Афанасьевич… — проговорил он и, наконец, присел за столик.

— Субботина Дарья Сергеевна… Позвольте, не вы ли тот самый князь Загорский? Или я ошибаюсь?

— Вы совершенно правы, милейшая Дарья Сергеевна, — с лёгким поклоном ответил он. — Князь Загорский собственной персоной…

— А я о вас столько уже наслышана! — воскликнула она. — Но почему-то нам не пришлось познакомиться раньше…

— Досадное недоразумение… — покачал головой князь Загорский. — Наверное, это потому, что я, знаете ли, не любитель светских развлечений, и жизнь веду довольно уединённую…

— Отчего же? — удивилась Дарья Сергеевна.

— Видите ли… — погрустнел князь. — Пару лет назад я овдовел… Так что, думаю, вы понимаете…

— Понимаю и очень сочувствую… — сразу стала серьёзной Дарья Сергеевна. — Я сама перенесла столько утрат — сначала один за другим ушли мои родители, а через некоторое время и муж… Недолго длилось наше с ним счастье…

Она, конечно, никому не собиралась сообщать о том, что с мужем у них был, по сути, не брак, а деловой договор, согласно которому каждый жил своей жизнью. В глазах же общества они оставались любящей парой.

— Как жаль… — опечалился новый знакомый. — А ведь я знал вашего покойного мужа, и довольно неплохо…

— Вот как? — удивилась Дарья Сергеевна.

— У нас были общие дела… А потом жизнь развела… Поэтому и познакомиться нам с вами не довелось… К моему глубочайшему сожалению… — с грустью констатировал князь Загорский, но тут же повеселел: — Зато теперь судьба предоставила такой шанс!

— Очень мило… — задумчиво проговорила Дарья Сергеевна, с явным интересом разглядывая Петра Афанасьевича, который нравился ей всё больше и больше.

Похоже, судьба дала им этот шанс именно тогда, когда нужно — теперь оба они были людьми свободными, пережившими в своей жизни тяжёлые времена, но явно готовыми к новым отношениям.

Почувствовав взаимную симпатию, они стали часто встречаться, и вскоре князь Загорский сделал Дарье Сергеевне предложение, которое та с радостью приняла. По возвращении на родину, пара обвенчалась.

…Перед глазами Даши промелькнули свадьба и первые месяцы счастливой безмятежной жизни молодых. «Что же, пока проклятье Лукерьи не действует… — подумала она. — И Дарья Сергеевна как сыр в масле катается… Может, ничего и не будет? И всё это выдумки? Ну, что-то там нашептала деревенская тётка, подумаешь… Было и прошло!» Но вскоре девушка поняла, как сильно заблуждалась.

К несказанной радости мужа, Дарья Сергеевна забеременела. Сама она, конечно, понимала, что теперь ей можно и даже нужно родить ребёнка, но при воспоминании о предыдущей беременности и родах у неё мороз шёл по коже. Уж очень ей не хотелось снова испытать подобные страдания. А тут ещё неожиданно нахлынули думы о маленьком сыне. Она-то считала, что с прошлым порвала окончательно — ан нет! Теперь мальчик — Дарья Сергеевна даже не знала имени собственного сына! — стал ей сниться каждую ночь и всё время во сне спрашивал: «Мама, почему ты меня бросила?» Однажды она, не выдержав этой муки, решила сама наведаться в глухую деревеньку, пока ещё была способна путешествовать в карете. Мужу об истинной причине поездки, естественно, ничего не сказала — тот и не подозревал о существовании сына Дарьи Сергеевны.

— Дорогой, позволь мне отлучиться ненадолго… — обратилась к Петру Афанасьевичу.

— Куда это ты собралась? — удивился тот. — В твоём-то положении…

— Да очень надо съездить по делам в одно из моих имений… — туманно объяснила Дарья Сергеевна.

— А разве этим не может заняться управляющий? — недоумённо уставился на неё муж. — Кажется, это его обязанность…

— Так-то оно так, но тут дело, требующее моего личного участия… — продолжала гнуть свою линию Дарья Сергеевна.

— Ну давай я съезжу сам! — предложил муж. — Тебе ни к чему трястись по дорогам… Что там за дело?

«Как мне его убедить? — лихорадочно соображала она. — Ведь наверняка не отпустит или навяжет кого-нибудь в провожатые…»

— Понимаешь, у меня там живёт дальняя родственница — сварливая старая тётка… — стала беззастенчиво сочинять небылицу Дарья Сергеевна. — У тебя она вызовет одно лишь раздражение… Да и у любого, я думаю… Тётушка жила в родительском доме, когда я была ещё маленькой, и много со мной занималась… После смерти родителей тоже меня поддерживала… А теперь вот стала совсем старой, почти ничего не видит, и характер у неё испортился окончательно… Я не могу её бросить…

— Душа моя, какая же ты у меня заботливая… — растрогался Пётр Афанасьевич. — Сама доброта…

По-отечески поцеловал её в лоб и отпустил.

— Только надолго не задерживайся… — напутствовал он жену. — И лошадей я прикажу запрячь самых смирных…

— Спасибо, дорогой, — смахнула Дарья Сергеевна воображаемую слезу. — Я буду очень скучать…

И побыстрее отправилась в путь. Увы, пришлось пойти на обман любимого мужа, но иного выхода она придумать не смогла — в противном случае ничего бы не оставалось, как рассказать о сыне, и ещё неизвестно, что за реакция на эту новость была бы у Пётра Афанасьевича.

Лошади достались добрые, карета надёжная, так что путешествие ожидалось вполне спокойное. Но кто мог предвидеть, что на лесную дорогу из чащи вдруг выйдет лось? Зверь — великолепный крупный самец с ветвистыми рогами — показался неожиданно и остановился, внимательно разглядывая приближавшуюся карету. Всё произошло очень быстро. Лошади испугались, встали на дыбы и понесли. По пути они стремительно обогнули лося, а вот карета, сделав крутой вираж, задела его и от удара опрокинулась. Лось, прихрамывая, тут же скрылся в чаще. Кучер, кряхтя, с трудом поднялся с земли и кинулся к карете.

— Ваше сиятельство, как вы? — вскричал он, распахивая дверцу.

Дарья Сергеевна с покрытой ссадинами головой и, похоже, без сознания вывалилась ему прямо на руки. Кучер стал бить её по щекам, пытаясь привести в чувство. Наконец, она открыла глаза и обвела место происшествия мутным взором, очевидно, не осознавая, где находится, и что, вообще, случилось. Тут кучер заметил, что под ней медленно растекается кровавое пятно.

— Я сейчас, барыня, я мигом! — воскликнул он и бросился за подмогой.

На его счастье, мимо проезжала другая карета, и её добросердечный хозяин не отказал в помощи. Хорошо, что княгиня отъехала от дома не очень далеко, так что через некоторое время её доставили в усадьбу.

Пётр Афанасьевич был безутешен.

— Дашенька, девочка моя, говорил же я тебе… — чуть не плача твердил он, глядя на бледное безучастное лицо жены. — Ни к чему эти путешествия…

Конечно, сразу вызвали доктора, но, увы, ребёнка спасти не удалось.

— Простите, ваше сиятельство, но сына вы потеряли… — удручённо сообщил доктор. — Мужайтесь, на всё воля божья…

Тут уж князь не выдержал и разрыдался.

— А как Дарья Сергеевна? — прерывающимся от слёз голосом спросил он.

— Её сиятельство сейчас плоха, но, думаю, справится… — опустив голову, проговорил доктор. Он чувствовал свою вину за то, что не удалось сохранить беременность княгини, но в то же время понимал, что в данном случае ничего не мог сделать. — У княгини организм молодой и сильный… Всё будет хорошо, она поправится!

Дарья Сергеевна долго болела. От её красоты и бьющей через край энергии не осталось и следа. Она подолгу лежала и смотрела в одну точку. «Это, наверное, мне возмездие за то, что сына Ярослава бросила… — мучила её навязчивая мысль. — Того бросила, а этого Бог забрал…»