Цзюнь Гуй увидел драконов.

Зелёных, красных, чёрных, медных… Он увидел правителей неба, которые вонзали свои когти в облака и за считанные секунды пронзали расстояние в миллионы километров.

Он наблюдал за ними единственное мгновение и целую вечность. Затем он увидел одного из них в отражении посреди кристального озера. Его глаза, глаза Цзюнь Гуя и дракона, вспыхнули ослепительным светом, который немедленно обратился в золотистую молнию…

Когда Цзюнь Гуй пришёл в себя, его тело местами совершенно почернело от ожогов. Уже вскоре, однако, его раны стали закрываться прямо на глазах, в то время как внутри него закипала необузданная сила.

С этого момента культивация, которая прежде напоминала ему изнурительную попытку провести тонкий ручеёк через пустыню, ускорилась в тысячи раз — ручей обратился в бурную реку; боевые искусства, от которых у него темнело в голове, вдруг стали ясными, как день, особенно те, в основе которых лежали гром и небесные молнии, — они загорелись ярче солнца.

Именно с этого момента началось его возвышение на вершину мироздания.

С тех пор Цзюнь Гуй побывал во множестве других руин, и все они даровали ему великую силу. Последний раз они помогли ему прорваться за границу Небесного ранга и стать первым Великим тираном за многие десятки тысяч лет, сильнейшим на всём континенте.

Цзюнь Гуй не волновался, что другие раскроют его тайну. Руины существовали с начала времён, и только он один смог заполучить их признание. Он был избранным. Избранным судьбой, чтобы стать сильнейшим в истории, и все недавние события — поражение, плен, угроза — были всего лишь очередной ступенькой на его пути к величию.

Совсем скоро он расправится с этим ублюдком, Сима Фэем, заберёт его загадочные артефакты, его женщину и станет ещё ближе к бесконечному могуществу.

Цзюнь Гуй знал, что всё будет именно так. Всё всегда было так. Такова была его судьба, и наконец настал момент её исполнить.

Колонны вспыхнули, испуская ослепительный свет. Посреди них повисла давящая аура, и постепенно сгустились очертания бронзового дракона. Цзюнь Гуй видел эту картину великое множество раз. Он знал, что сейчас дракон хлынет в него и наполнит небесной энергией. После этого он, вероятно, немедленно прорвётся на второй или даже третий этап ранга Великого тирана, вырвется на волю и восстановит своё тело.

Цзюнь Гуй предвкушал выражение на лице Сима Фэя, когда он это увидит. Предвкушал лица своих врагов, когда вернётся и отомстит им за проявленную дерзость.

И действительно, дракон заревел и устремился прямо к нему. Цзюнь Гуй приготовился принять его в свою душу… но в этот момент божественный зверь неожиданно повернулся.

Затем попятился.

Цзюнь Гуй удивился.

Что происходит?

Он перевёл внимание в сторону и вздрогнул, когда обнаружил, что дракон смотрел прямо на Сима Фэя. Последний тоже видимо удивился, а затем, словно проверяя что-то, вытянул руку и медленно приподнял её — дракон покорно приподнялся посреди воздуха. Опустил — дракон спикировал до земли. Божественный монстр напоминал тренированную собачку, которая смиренно исполняет приказания своего хозяина.

Наконец Сима опустил руки, и дракон, немного робко, немного боязливо, вонзился ему в грудь, наполняя ярким светом…

— Это гробница. Духовная и телесная эссенция драконов намного сильнее, чем у людей, а потому после смерти они ещё некоторое время существуют в образе остаточной энергии, хе, вы называете их «призраками». Если поместить душу внутрь формации, в спячку, можно сохранить её ещё на пару десятков тысяч лет. Некоторые кланы используют данный метод, чтобы передавать силу и знания своим потомкам на случай, если последние окажутся в состоянии упадка.

— Но Цзюнь Гуй не дракон.

— Люди всегда были самым гибким среди прочих народов. Или пустым. Поэтому на вас проще оставить отпечаток, так называемую «родословную», и поэтому вы тоже можете поглотить крупицу эссенции почивших драконов… Небольшую.

— Вот как… — задумчиво кивнул Сима, а затем прибавил: — С возвращением.

Рогатая девочка повернулась и озарила его ехидной улыбкой.

Ночь закончилась. Небеса разгорались утренней белизной. Сима и Лу Инь стояли посреди старинных руин, которые представляли собой три колонны — гробницу древнего дракона, как рассказала ему Гинь сразу после своего пробуждения.

— Так… мне ничего не достанется? — спросил Сима.

Всё это время он хотел заполучить себе таинственную силу Цзюнь Гуя, но в итоге бронзовый дракон напитал именно Гинь, и хотя Сима был рад, что его «мастер» наконец проснулась, причём сам удивился тому облегчению, которое испытал, когда впервые услышал её голос, это вовсе не значит, что ему не хотелось получить что-нибудь и для себя.

— Эссенция прошла сквозь тебя, а потому должна была настроить на восприятие законов мироздание. В остальном: кто знает? — с многозначительной улыбкой ответила Гинь.

Сима вздохнул и невольно улыбнулся. Между делом у него появилось желание спросить, как долго Гинь собиралась спать, если в итоге даже через год для пробуждения ей потребовалось поглотить душу старинного дракона, но воздержался. Всё хорошо, что хорошо кончается, а в этой истории определённо была хорошая концовка…

— Тебе следует бежать отсюда. Немедленно, — вдруг прибавила Гинь.

— Откуда? — опешил Сима, замечая серьёзное выражение, с которым дракониха разглядывала небосвод.

— Из этого мира.

— Мира? Почему?

— Я уже говорила, — спокойно заявила Гинь.

Сима прищурился, а затем широко открыл глаза. Говорила. Действительно. Ему нужно бежать из этого мира по той же причине, по которой ему нужно бежать из Небесного истока. Но там у них всё ещё было восемь лет. Здесь…

— Сколько у нас времени?

— Они явятся через девять дней.

— Девять дней… Пространственный разлом стабилизируется только через полтора месяца, — сказал Сима, чувствуя, как внутри нарастает волнение.

Единственным, что позволяло ему до сих пор сохранять спокойствие, была рогатая девочка с длинными золотистыми волосами. В такие моменты именно она обыкновенно находила решение. Сима посмотрел на неё — Гинь молчала. Никогда прежде не видел он её настолько мрачной и серьёзной. В один момент по сердцу его пробежала лёгкая дрожь, но именно тогда Гинь повернулась и сказала:

— Я могу стабилизировать пространство, если мы доберёмся туда за семь дней.

Семь дней… Они успеют?

Гинь посмотрела прямо на него и прибавила:

— Отсчёт пошёл.

Сима сразу же выбросил лишние мысли из головы и позвал Лу Инь, которая караулила местность, пока он «приходил в себя» после того, как в него проник загадочный бронзовый дракон. При виде девушки Сима сразу заметил тревогу у неё на лице, которая, догадался он погодя, была отражением его собственной:

— Всё в порядке, но нам скорее нужно вернуться к разлому, иначе… — Он покосился в небо.

— Ах, хорошо, — удивилась Лу Инь.

После этого Сима схватил лежавший неподалёку серебристый кубик, из которого, как из заевшего проигрывателя, раздавался голос Цзюнь Гуя:

— Невозможно, невозможно… я избранный, я… это невозможно… Ублюдок… Ублюдок! Верни мне мой… Аааааааагх! — У Сима не было ни малейшего желания слушать его бредни. Он надавил на кубик, и последний, повинуясь приказу, раздавил Сакральный цветок Цзюнь Гуя, оставляя от него лишь сгусток остаточной энергии, которая вскоре развеялась в пространстве.

Сима почувствовал лёгкую жалость, что вместе с ним исчезла драгоценная эссенция драконих душ, однако изъять её, по словам Гинь, было невозможно — если только использовать Клятву Бесконечной Жертвы, однако для этого нужно быть либо его родственником, либо обладать сходной родословной, и к тому же Сима, сам не зная почему, испытывал лёгкое отвращение к этой технике.

Он собирался вернуть кубик в Кольцо хранения, но последний недовольно задрожал. Сима пожал плечами, положил его в карман, а затем протянул руку Лу Инь.