Девушка старательно напирала на то, что ребёнок не помешает их привычному образу жизни. Магистр Формирования мог пить сколько угодно, на беременности это никак не скажется, и всё равно Лу Инь заволновалась, что он рассудит её отказ как решение в пользу ребёнка, и сразу переменила свой ответ.

Вообще она не очень любила алкоголь. Собственно, Сима тоже пил только по праздникам, но поскольку Гинь, которая обитала у него в голове, была заправской пьяницей и заставляла выпивать и его тоже, у него появилась… своеобразная репутация.

Все знакомые считали его алкоголиком.

При мысли об этом Сима покосился на девушку, которая неуверенно смотрела в чашу, и наполнил своё горло сладковатым вином с лёгкими яблочными нотками. Приятный вкус. Лучше ядрёного, как виноградная кувалда, пойла, которое представляли собой десяти тысячелетние вина.

Собственно, именно в Лу Инь заключалась причина, почему он хотел, чтобы Гинь проснулась как можно скорее, а вернее сказать в её культивации. Девушка тоже находилась на вершине Начального этапа Формирования и в любой момент могла… бы пройти Небесное испытание, если бы её настоящее ядро не было запечатано.

Они запросто могли его распечатать, но тогда небесная молния будет настолько сильной, что уничтожит целый мир. Что же им делать? Сима не знал, а потому решил положиться на мудрость старой драконихи.

Можно было искусственно приподнять культивацию Лу Инь с помощью системы, однако для этого требовались баллы (которых было достаточно, если бы не жадность), и к тому же Сима опасался, что таким образом он всё равно спровоцирует испытание. С другой стороны, если поднять её культивацию прямо во время него, тогда…

Сима выдохнул, снова наполняя свою чашу.

Ближе к вечеру во дворике, где они сидели, зашумели цикады, в то время как в городе царила гробовая тишина. Исключение составляли только ворота, очередь перед которыми ничуть не уменьшилась даже с наступлением темноты. Многочисленные фонари освещали бледные лица, которые то и дело приподнимались к небу, с тревогой наблюдая за плавным шествием луны. Люди молили небеса и всех богов, которых знали, чтобы последняя хотя бы немного замедлилась, однако течение времени было неумолимо.

Как звёзды разгорелись, когда мир накрыл ночной покров, так и погасли с первыми лучами восходящего солнца.

Рассвет выдался холодный, и нигде прохлада не ощущалась настолько же ясно, как на главной площади. Три дня назад сотни тысяч человек согнали сюда смотреть на казнь невиновного — теперь, когда казнить собирались преступника, здесь царило запустение. Только самые верные чиновники в своих нарядных мантиях стояли возле эшафота и с тревогой поглядывали в небеса.

Среди собравшихся были Левый министр, Разящая Сабля Гуань Гу, Эр Хуа и Эр Цинь. Последних представителей царской династии молили оставить город, в котором намечалась бойня, но пара отказалась.

В тот самый момент, когда первые лучи рассвета упали на мрачную виселицу из тёмного дерева на вершине эшафота, мелькнула вспышка, и рядом с ней появились Сима и Дева Голубых Небес. Люди оставили последнюю надежду, наблюдая за тем, как черноволосый юноша поместил шею прекрасной женщины в петлю.

После этого он прокашлялся, посмотрел на горизонт и сказал:

— До начала казни остаётся десять минут!

С этими словами он достал песочные часы и поставил себе под ноги.

Повисла тишина. Люди затаили дыхание, и каждому казалось, что это были самые долгие десять минут в его жизни.

Наконец упала последняя песчинка. Сима кивнул и уже намеревался подобрать часы, как вдруг раздался свист, ударил ветер, и последние лопнули, разлетевшись на тысячи осколков. Люди вздрогнули и немедленно посмотрели на фигуру, которая появилась посреди горизонта…

Как молния, как вспышка, как дракон посреди голубого неба, своим появлением он немедленно сосредоточил на себе внимание целого мира.

Это был мужчина в сверкающих золотистых доспехах. В правой руке у него сияло длинное копье, а глаза пылали бешеной яростью.

При виде этого человека даже воины почувствовали слабость в коленях. У многих захватило дыхание. Сердцебиение стало таким частым, что напоминало грохот многочисленных барабанов, и всё это было закономерно перед лицом сильнейшего воина за всю историю Континента Девяти Гремящих Туч — Великого тирана Цзюнь Гуя.

На его фоне черноволосый юноша, который стоял посреди эшафота, казался совсем непримечательным — как маленькая свечка перед лицом пылающего солнца.

— Кто… — раздался могучий голос. — Кто решил устроить мою казнь⁈ Кто посмел тронуть мою женщину⁈ Покажись, ибо Я, Цзюнь Гуй, пришёл казнить тебя самого!

Эр Цинь стиснул зубы, стараясь не свалиться на колени, после чего с трудом повернул голову и посмотрел на своего мастера. Последний казался невозмутим, хотя даже Разящая Сабля Гуань Гу в этот момент покрылся холодным потом. Что же он задумал? В чём заключался его план? Время пришло. Они узнают об этом прямо сейчас.

Черноволосый юноша шагнул вперёд, ступая по деревянному эшафоту, посмотрел в небеса и заговорил:

— Меня зовут…

— Ты недостоин того, чтобы я знал твоё имя! — Грянул гром, и на эшафот ударила золотистая молния. Люди закричали, Эр Цинь вздрогнул и почувствовал у себя за спиной призрак отчаяния. Неужели план провалился? Сейчас Цзюнь Гуй зарубит его мастера, заберёт Деву Голубых Небес и всё, конец. Конец всему городу, великой столице, от которой ужасный гений камня на камне не оставит.

Тревога продолжалась единственную бесконечную секунду, потом…

— Невозможно! — раздался потрясённый голос.

— Цзюнь Гуй, ты действительно думал, что в мире найдётся лишь один великий герой⁈ — ответил ему Сима, и когда сияние развеялось, людям предстала невероятная картина. Юноша стоял на прежнем месте, но при этом разительно переменился. Не снаружи, лицо его оставалось неизменным, — изменилась его аура, которая теперь закипала неистовой силой, от которой даже у самых могучих воинов затрепетало бы сердце.

Сима и раньше обладал величественным ореолом, свойственным воинам Небесного ранга, но теперь его силы вышли за пределы последнего. Казалось, что внутри него расцветали величайшие тайны мироздания.

Секунду назад мужчина в золотистой броне был единоличным Тираном небосвода.

Теперь перед ним явился равный.

— Стадия Великого тирана… Невозможно! — крикнул Цзюнь Гуй.

Его слова лишь подтвердили предположения собравшихся и всё равно потрясли их до глубины души. Неужели в мире были другие Великие тираны? Поверить в такое было почти невозможно, ведь Цзюнь Гуй считался единственным, кто достиг этой стадии с древнейших времён

Особенно удивился Эр Цинь, однако вскоре мальчик взял себя в руки, и в голове у него побежали вереницы мыслей. Теперь ему стало очевидно, что их встреча посреди заброшенного храма была неслучайной. Мастер Сима использовал его, использовал Царство Чёрного Орла, использовал Деву Голубых Небес, и всё ради того, чтобы застать Цзюнь Гуя врасплох и заставить его примчаться сюда в одиночку. При других обстоятельствах это не имело бы значения, ведь на стороне последнего была абсолютная сила, но если они были равны, то любое, даже малейшее преимущество могло оказаться решающим.

Размышляя про этот план, Эр Цинь вдруг заметил, что сердце его гремит с бешеной силой.

…Надежда.

Теперь у них была надежда.

Был Сима Фэй старинным мастером, который веками наблюдал за континентом, или великим гением, равным Цзюнь Гую, это было неважно. Главное, что он действительно мог бросить вызов последнему. Они могли, действительно могли победить…

Эр Цинь немедленно потряс головой, выбросил ненужные мысли и пристально посмотрел в небеса.

— В этом мире возможно всё, Цзюнь Гуй. Или ты считал себя уникальным? Тогда ты совершил великую ошибку, — властно произнёс Сима.

Цзюнь Гуй сделал глубокий вдох и постепенно пришёл в себя. Наконечник его копья загорелся, вокруг него засверкали маленькие молнии.