Сима спросил мальчика:

— Существуют ли передающие кристаллы, на которых записаны сражения Цзюнь Гуя?

Даже если информация на них была устаревшей, это был наиболее простой способ узнать, что представляет собой техника противника. Тем не менее…

— Передающие кристаллы? — нахмурился Эр Цинь. — Есть письменные записи его сражений…

Хм? Без видео? Похоже, в некоторых отношениях этот мир был немного недоразвитым…

Пока Сима размышлял, как ещё можно раздобыть сведения, Эр Цинь посмотрел на него своими пронзительными жёлтыми глазами и сказал:

— Достопочтенные воины, многое изменилось в бренном мире пока вас не было. Если вы согласны, я могу стать вашим проводником.

Бренный мир? Кажется, мальчик предположил, что они ничего не знают потому, что только недавно вышли из длительной закрытой медитации. Пускай. Оправдание было хорошее. Сима не хотелось рассказывать, что они прибыли из другого мира — это было опасно. Более того…

— Хорошо. Я приму ваше предложение, ваше высочество, но сперва позвольте вас поправить. Юная девушка, — он показал на Лу Инь, — моя служанка. Впрочем, она тоже ничего не знает, ибо подобрал я её, когда она была совсем ребёнком.

Лу Инь рассеянно сморгнула, но затем догадалась, что именно задумал Сима, быстро кивнула и тайно применила технику, которая скрывает культивацию.

Информация — это козырь, который лучше держать под рукавом.

Мальчик немного подозрительно посмотрел на Лу Инь, но в итоге, кажется, принял его объяснение на веру.

После этого Сима стал расспрашивать, как изменился мир за время его «закрытой медитации», опосредованно узнавая, что представляет собой континент Девяти Гремящих Туч.

Последний был намного меньше Небесных заводей и Небесных берегов, но всё равно простирался на многие десятки тысяч километров. Общее население составляло несколько миллиардов человек. Других разумных рас здесь не было — ходили легенды про монстров, которые проживали в глубинах леса и обманывали путников, но не более того. Своими глазами этих чудовищ никто не видел.

В этом и многих других отношениях данный мир был намного более приземлённым, нежели тот, в который Сима попал изначально. Если проводить сравнение, то последний напоминал китайское фэнтези про божественных воинов, которые взмахом руки уничтожают горы и провинции, в то время как здешние земли больше походили на корейский формат, Мурим и так далее.

Впрочем, континент Девяти Гремящих Туч скорее представлял нечто среднее между одним и другим. Ведь магистры Формирования, «Мастера Небесного ранга», как их тут называли, умели летать, а это уже ставило их на ступень выше обычных практиков боевых искусств.

Выше, но не совсем. Концентрация Ци здесь была чрезвычайно низкой, а потому даже сильнейшим воинам требовалось некоторое время, чтобы восстановить свои силы. Поэтому они не могли в одиночку одолеть, например, стотысячную армию — рано или поздно они просто устанут рубить и убивать. Возможно, именно поэтому на континенте Девяти Гремящих Туч традиционно существовало разделение на «небесную» и «мирскую» власть.

За первую отвечали Единый союз боевых искусств, в который входили традиционные секты и кланы, Культ Тысячи Демонов, практикующий запретные техники, и Храм Золотого Будды.

Вторую представляли собой царства и империи. Они менялись множество раз за продолжительную историю континента. Иногда последний был разобщённым, и тогда разные города и провинции воевали друг против друга; иногда всем миром повелевала единая империя, которая выступала против боевых искусств, желая подчинить их своей воле, и память о которой сохранили многочисленные исторические летописи.

Недавно континент делили между собой три могучих царства: Снежных Облаков, Вечного Рассвета и Чёрного Орла. Теперь, однако, все они оказались под пятой Цзюнь Гуя.

По завершению рассказа мальчик помялся и произнёс:

— Господин Сима, я прошу у вас сделать мне два одолжения.

— Какие?

— Позвольте мне убить его своими руками, — сказал принц и посмотрел на генерала Шэня.

Сима молча передал мальчику кинжал с золотистой рукояткой. Эр Цинь поднялся, приблизился к своему связанному противнику, и в тот же момент, когда последний стал дрыгать связанными конечностями, порезал ему горло.

— Вторая просьба? — спросил Сима, когда ребёнок, не говоря ни слова, отвернулся от леденеющего трупа.

Мальчик приблизился, встал перед ним на колени и произнёс:

— Позвольте мне стать вашим учеником.

…

…

…

Эр Цинь не знал, кем на самом деле был таинственный мастер, которого он встретил в заброшенном храме в горах Сяо. Практиковал он запретные техники или ортодоксальные? Принадлежал к Единому союзу или же был странствующим воином? Может, много лет назад он считался великим дарованием, имя которого было на устах у всего мира, прежде чем оставил всё мирское и направился в горы? На данный момент это было неважно, ибо просьба его была сугубо прагматичной.

Эр Циню требовался покровитель, и никто не подойдёт на эту роль лучше, нежели мастер Небесного ранга. Мальчик не скрывал, что намерения его были корыстными, но всё равно надеялся на согласие. Почему?

Потому что был талантлив.

Ещё недавно по всему Царству Чёрного Орла гремела слава гениального принца, который в двенадцать лет уже стал Воином Второго ранга. Его талант называли величайшим за пару сотен лет. Говорили, что он превосходит даже наследника Единого союза (и даже прошлого наследника, который погиб от рук Цзюнь Гуя). Некоторые и вовсе утверждали, что мальчик был единственным на континенте, кто мог сравниться с тираном в плане таланта.

Если бы только у него было больше времени, тридцать, нет, двадцать лет, прежде чем взгляд этого монстра обратился на его королевство, тогда…

Эр Цинь стиснул зубы.

Нет смысла размышлять о том, что «могло быть». Важно то, что есть прямо сейчас.

Старинные традиции запрещали мастерам Союза и Культа набирать учеников среди отпрысков правителей. Между миром простых людей и боевых искусств пролегала граница — по крайней мере прежде чем Цзюнь Гуй нарушил последнюю.

В то же время каждый состоявшийся мастер стремился найти себе достойного ученика. Последний перенимал твою технику и весь опыт, который ты нажил за свою жизнь, а потому ценился даже больше, чем кровный отпрыск — как наследник не тела, но души. Эр Цинь надеялся, что его талант окажется достаточно ценным, чтобы таинственный господин Сима пренебрёг старинным запретом. Если же он попросит его отречься от престола, тогда…

— Пускай, я согласен, — произнёс Сима.

Эр Цинь приподнял голову, встречая его невозмутимые карие глаза; затем отвесил ещё один поклон, упираясь головой в грязные деревянные доски, как и полагается Ученику перед Мастером.

— Как называется наша секта, учитель? — спросил Эр Цинь, когда выпрямил спину.

Прежде Сима не стал представляться как полагается воину и называть свой титул, а потому мальчик заключил, что последний принадлежал к одной из тайных фракций, которые обитают в тенях этого мира и существование которых известно лишь немногим избранным. Теперь, однако, он стал его учеником, а значит определённо заслужил узнать название их школы.

Мальчик надеялся, что последнее подскажет ему, кем на самом деле был загадочный господин… нет, теперь уже «мастер Сима», но…

— Секта Жемчужной Картошки, — ответил юноша.

— Жемчужной… картошки? — опешил Эр Цинь.

Он… неправильно расслышал? Да, дождь был довольно громким. Наверное, мастер Сима хотел сказать Секта Жемчужной кар… карто… картонки?..

— Отныне ты, Эр Цинь, единственный ученик и наследник великой Секты Жемчужной Картошки! — продекламировал Сима возвышенным голосом.

Эр Цинь сморгнул.

Сидевшая рядом девушка, Лу Инь, неловко отвернулась; даже в полутьме было заметно, как покраснели её щёки.

— Кстати, — прибавил Сима. — Ученику от мастера полагается подарок, верно? — Он протянул руку, в которой лежал тусклый фиолетовый камешек. Эр Цинь неуверенно приподнял его, осмотрел, спросил: