Ходила поговорка, что год культивации в семнадцать лет сродни веку, когда тебе тысяча семьсот. Тратить столь драгоценное время на ребёнка — сущая глупость.

Именно поэтому Королева Ледяного Сердце велела Лу Инь от него избавиться.

Девушка отказалась.

И теперь Королева просила, чтобы он попробовал убедить её самостоятельно.

— Я… понимаю, — выдохнул Сима.

— Хорошо. А теперь иди. Она ждёт тебя в конце правого туннеля, — сказала Нинь Гуанлин, снова обращая взгляд на холодные горные вершины. Сима потоптался на месте, затем повернулся и направился в обледенелую пещеру.

Сперва он просто шёл вперёд, рассеянно смотря перед собой. Потом наклонил голову, сложил руки за спиной, нахмурился и стал думать. Стал думать, как же ему убедить Лу Инь избави… нет, просто «не заводить» ребёнка прямо сейчас. В конце концов, было ещё слишком рано. Им нужно сосредоточиться на тренировках и собственном развитии, а это дело — оно всегда успеется.

К тому же в том, чтобы прервать беременность на таком раннем этапе, не было ничего страшного. Девушка была могущественным магистром Формирования, она не пострадает, и сам процесс, наверное, будет совершенно безболезненным. А ещё… да, их жизнь постоянно подвергалась опасности, так что разумеется им нельзя заводить детей. Через восемь лет и вовсе случится конец света, нет, это было сущее безумие, подумал Сима, старательно убеждая самого себя в правильности данного решения; наконец, намного раньше, чем ему хотелось бы, он вышел на заснеженную площадку под открытым небом.

Его взгляд немедленно обратился на девушку с голубыми волосами, которая сидела на ледяной скале. Лицо её было сосредоточенным, но в то же время на нём читалось…

Лу Инь повернулась, заметила его и сразу вскочила, как будто собираясь броситься ему навстречу, но в итоге осталась на месте, разглядывая ноги и неуверенно перебирая пальцы.

Она сомневалась, хорошо.

Сима приблизился к ней.

— Старший Сима, я…

— Я знаю… Королева Ледяного Сердца мне рассказала.

Лу Инь кивнула, и Сима увидел, как лицо её охватил яркий румянец. В этот момент он понял, что вовсе не стыд был причиной последнего, нет, ибо хотя девушка и правда смущалась, в данный момент ей повелевало другое чувство, которое она — безуспешно — пыталась сдержать.

Это было…

Сима сглотнул, медленно положил руки на её плечи и сказал:

— Лу Инь мне надо… надо тебя кое-о-чём попросить…

На Сима смотрели большие лазурные глаза. Он перевёл дыхание, приоткрыл губы, и вдруг…

— Л-ладно, — сказала Лу Инь дрожащим голосом.

— А? — удивился Сима.

— Вы… — девушка помялась и зажмурилась: — М-можете сами выбрать… имя.

Сима почувствовал, как будто его пронзила молния.

Несколько секунд спустя раздался его собственный хриплый голос:

— Имя? Хорошо, да, об этом я и просил, да, имя… Я… сейчас, — после этого он опустил руки, которыми держал плечи Лу Инь, повернулся снова зашёл в обледенелый туннель, после чего из него раздался характерный грохот — Бах! — когда юноша, который по собственной вине оказался в безвыходной ситуации, со всей силы ударяется лбом о стену. Лу Инь как ошпаренная вскинула опущенную голову и уже хотела броситься за ним, но в итоге поджала губы и медленно присела на ледяную глыбу…

В эту минуту её пожирало сильнейшее чувство собственной вины. Она прекрасно понимала, о чём на самом деле хотел попросить её старший Сима; понимала, что заводить детей сейчас неправильно, что у них нет на это времени, что это опасно, плохо повлияет на её развитие и так далее, и тому подобное. Старший Сима был прав, ей следует избавиться от ребёнка — она не могла.

Не потому что привязалась к нему, нет, ибо хотя на сердце Лу Инь разливалось нежное тепло, когда она вспоминала, что внутри неё появилась новая жизнь, которая хранила в себе крупицу старшего Сима, чувство это было не настолько сильным, чтобы она не могла его подавить. Разумеется, она не любила ребёнка, которого ещё даже не видела, и, если придётся, могла пережить расставание с ним, но именно поэтому прямо сейчас сама себе она казалась такой виноватой.

Причина, по которой она хотела сохранить ребёнка, была сугубо эгоистичной:

Так решила её мать.

Правила Секты Жемчужного Истока запрещали прислуге заводить детей, и тем не менее эта женщина поступилась ими, рискнула всем, погибла, но даровала жизнь Лу Инь. И теперь сама она тоже стояла перед выбором и просто не могла поступить иначе. Даже если (ещё) не любила ребёнка, даже если от него обещались одни проблемы, причём не только для неё, но и старшего Сима — она просто не могла от него избавиться. Это был бзик. Обыкновенный бзик и не более того.

Сама Лу Инь появилась в результате случайности и бездумного упорства, и теперь она чувствовала себя обязанной перед этим случаем. Обязанной сохранить другого нечаянного ребёнка.

Она не могла предать грех собственного рождения. Она была для этого слишком эгоистичной, и в то же время…

Девушка прикусила губы, чувствуя, как в сердце у неё постепенно крепчает новая решимость. Она поставит ультиматум.

Вскоре из туннеля вновь показался старший Сима. Он старался (очень сильно) казаться спокойным, но при этом Лу Инь сразу заметила, что в его глазах цвета тёмного дерева, которыми он сосредоточенно смотрел на землю, мелькали огоньки:

— Хорошо, можешь не волноваться, Лу Инь, я всё обдумал. Сперва нам нужно немедленно вернуться в Храм Тысячерукой Бодхисаттвы и не покидать его, даже Небесные чертоги, несколько месяцев. Я снова использую артефакт, который поместит нас в другое пространство. В нём ты будешь в совершенной безопасности. Когда появится ребёнок мы, по крайней мере на пару лет, вернёмся в Жемчужную провинцию. Впрочем, нет, там нас знают и могут найти. Лучше подобрать более безопасное место в Небесных берегах. Я спрошу Лян Чжу, знает ли он…

— Нет, — вдруг сказала Лу Инь.

— А? — удивился Сима, впервые с момента возвращения приподнимая взгляд на девушку.

— Не… ненужно, — прибавила Лу Инь немного дрожащим, но твёрдым голосом. — Я… я не позволю, чтобы… — в этот момент рука девушки невольно потянулась к животу, но Лу Инь сдержала её. — Мешал нам. Я этого не позволю, — сказала она и сглотнула.

— Но…

— Когда всё закончится, я передам ребёнка моей бабушке… — заговорила она быстрым голосом. — И до этого момента я тоже не позволю, чтобы он мешал нам. Нам всё ещё нужно пройти в пространственный разлом, верно? Мы не будем из-за этого откладывать… Пожалуйста, — под конец её уверенный тон дал слабину.

— Лу Инь, я…

— Е-если вы против, я немедленно от неё избавлюсь! — спешно прибавила она. — Если вы за неё волнуетесь, я немедленно от неё избавлюсь, поэтому… не волнуйтесь. Пожалуйста… — сказала девушка и видимо задрожала.

— Х-хорошо, — тревожно проговорил Сима и сам себе в этот момент показался переговорщиком, который разговаривает с террористом-смертником. Прошло некоторое время, прежде чем он понял, чего именно хочет Лу Инь. Кажется, она собиралась оставить ребёнка… но при этом настаивала, чтобы они не меняли свой образ жизни и притворились, будто его (ребенка) на самом деле нет, и чтобы Сима за неё не волновался… Как-то так.

Это было странно.

Наконец он спросил рассеянным тоном:

— Её?

— … Это девочка.

— …

Некоторое время между парой висела напряжённая тишина. Оба они были совершенно бледными, и у каждого гремело сердце.

Затем раздался глубокий, глубокий вздох, как будто кто-то пытался выдохнуть всю свою душу. Сима и Лу Инь немедленно повернулись и увидели посреди туннеля Королеву Ледяного Сердца.

— Беру свои слова назад. Вы оба сущие идиоты, — сказала женщина.

Лу Инь робко повесила голову. Сима криво улыбнулся.

— Хм! — фыркнула Нинь Гуанлин, разглядывая их своими холодными красными глазами. — Собирайтесь. И поскорее.

— Собираться? — удивился Сима.