Я бы так и простояла весь день на балконе в компании вина, да Эдриан потянул вниз к гостям. Понуро вздохнув, мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться. В конце концов, я не имела права портить ему праздник, для него-то всё было по-настоящему.

Украшенных зала оказалось три: один, самый большой, явно предназначался для танцев. Тут находились музыканты, а около стен уютные мягкие диванчики. Из него вела арка во второй зал с множеством столов с закусками и выпивкой. Еды было так много, что я опасалась лопнуть в попытке перепробовать её всю. Очередная арка выводила на крытую веранду и далее в сад. Все комнаты были богато украшены белыми пионами, но смотрелось это на удивление органично и мило. Мебель хоть и явно дорогая, также выглядела совершенно не аляписто, просто красное дерево и белая велюровая обивка. Главное — никакой дурацкой позолоты.

— Как настроение? — спросил Эдриан и тут же просиял.

— Ну, — вздохнула я, — бывало и получше, как представлю, сколько тут народу…

Я покачала головой, а он поднял мою руку и поцеловал, после чего обнял и поцеловал уже в губы.

— Все будет хорошо, любимая, — улыбнулся он мне, — пойдём, нужно поприветствовать гостей.

Он потянул за руку, и мы вышли на небольшой помост, представляющий из себя скорее несколько ступенек, и новоявленный супруг взял слово:

— Мы с моей любимой, теперь уже женой, — с теплотой улыбнулся он мне, — безмерно рады видеть вас всех на этом торжестве. Я благодарен Святейшему, что в сложный для меня момент после гибели родителей дал нам возможность познакомиться. Кто близко меня знает, в курсе, что Кьяра мне несколько раз грубо отказала, — по залу прокатились смешки, — но в итоге смогла разглядеть во мне того, с кем захотела связать всю жизнь, — он немного помолчал, — родители погибли очень внезапно. В один момент жизнь перевернулась и разделилась надвое, по сути не оставив в моей жизни близких людей. Кьяра вновь наполнила её светом.

Он крепко сжал мою руку и посмотрел грустными глазами. Какой же мерзотной дрянью я себя сейчас чувствовала, словами не передать. Совесть двумя руками схватила меня за горло и душила с неистовым усердием.

Я использовала Эдриана, просто шла по головам на пути к своей цели, совершенно не беспокоясь о его чувствах. У меня было оправдание для самоуспокоения, ведь после моего исчезновения у него будет вся жизнь на поиск хорошей девушки и жены, которая даст любовь и семью. Но увы, это мало утешало, ведь я причиню ему боль, которой он просто не заслужил.

— За мою супругу, данную мне Святейшим, — поднял он бокал, а потом посмотрел мне в глаза и добавил, — я люблю тебя.

— И я тебя, — соврала я в ответ, после чего мы поцеловались.

Снова раздались аплодисменты, заиграла музыка и гости начали расползаться кто куда. Тут же засновали слуги с напитками.

— Я ведь так и не сказал тебе, насколько ты прекрасно выглядишь, — приобнял меня Эдриан за плечи, — когда ты застыла в дверях церкви, я испугался, что ты передумала.

— Ну что ты, — картинно смутилась я, — я просто очень нервничала. Не каждый день выходишь замуж, знаешь ли.

Я хотела взглянуть на него, но просто не смогла. Не хватило духу.

— Как же я за тебя рада! — воскликнула Мелисса, возникнув из ниоткуда. — Ой, ну за вас обоих, конечно! Никогда бы не подумала, что ты в итоге выйдешь замуж, но вот, нашёлся счастливчик, — подруга подмигнула мужу и сжала меня в крепких объятиях, — позже увидимся, меня заждались закуски.

Я хотела к ней присоединиться, но к нам потянулась вереница желающих поздравить, и пришлось сильно задержаться. Гильдейцы со своими жёнами заняли нас минут на сорок, и когда в очередной раз зашла речь про какие-то станки, пришлось дёрнуть новоиспеченного мужа, чтобы это прекратилось, но вместо еды мы пошли танцевать. Потом нас опять поймали поздравляющие, среди которых оказались и мои сёстры.

Ханна из-за траура была в длинном чёрном платье, однако не очень-то оно тянуло на траурное: открытый лиф и плечи, прозрачная накидка, массивное колье из опалов. Волосы были подняты в высокую причёску и украшены гребнем. Иветт с платьем повезло меньше: в силу возраста оно было закрытое, из серебристой ткани, украшения тоже менее дорогие и массивные — просто россыпь прозрачных камушков, а на голове сверкала маленькая диадема.

— Поздравляем от всей души, — улыбнулась нам Ханна, а Иветт закивала, — красивая церемония, очень понравилась, и ты красивая. В общем, ещё раз поздравляем, мы пошли есть, — честно призналась она, и сёстры удалились.

Спустя ещё какое-то время и несколько танцев я смогла вырваться поесть, у меня уже в животе урчало так, что перебивало музыку. Подождут гости. Эдриан хотел идти со мной, но застрял с какими-то партнерами. Услышав что-то про поездку и ткани, я махнула рукой и пошла одна.

Мелисса обнаружилась около мясных закусок. Не вступая в разговор, я сначала от души наелась, и только потом, запив всё это дело добротной порцией шампанского, согласилась вести какие-либо беседы.

— Тут очень вкусно, — блаженно сказала подруга, — не представляю, сколько денег пришлось в это всё вложить. Как настроение?

— Нервничаю, — вздохнула я, — пока всё идёт хорошо, но кто знает.

— А где Розалин? Опять не смогла прийти? Я всех гостей обошла, но так и не встретила её.

— Мы… — замялась я, — мы вчера очень сильно поругались, и я сказала, что не хочу её больше видеть.

Мелисса ошарашенно на меня посмотрела.

— По поводу?

К счастью, нас прервали подошедшие сестры, и мне не пришлось наспех врать.

— Чефно говоря, фестренка, мы умали ты нас не приглафишь, — сказала Ханна, уминая закуски.

— Маменька рвала и метала, — добавила Иветт и залпом выпила бокал вина, — и слава Святейшему, она сидит дома и молится, хоть отдохнём.

— Я бы и вас не позвала, но супруг настаивал, — прямо сказал я им, — впрочем, если ваше здесь присутствие без Леоноры её злит, то я только рада.

— Можешь как угодно к нам относиться, — холодно сказала Ханна, — главное, что можно спокойно поесть.

С этими словами она одно за другим умяла три пирожных, выпила сока, и сжевала ещё одно.

— Ты же лопнешь, — выгнула я бровь.

— Зато умру сытая.

— Дома она ест только овощи, — ответила за сестру Иветт, — маменька ей отсчитывает фасолинки и взвешивает морковки, чтобы, не дай Святейший, она вновь не располнела.

— А ты правда в монахини уйдёшь?

От моего вопроса Иветт скисла, и мне даже стало её немного жаль.

— Кто бы меня спросил, — пробубнила она, — заканчиваю базовое образование в этом году, и…

— Так сбеги.

— Легко сказать, — буркнула она и тяжело вздохнула, — это ты маг, а я ничего не умею, связей нет и денег нет. И жениха богатого нет, куда мне бежать… может, ты приютишь?

На такое предложение я просто расхохоталась.

— Иветт, маленькая ты хитрюга, — погрозила я ей пальцем, — хоть вы с Ханной и не виноваты в поступке Леоноры, но за все годы вы даже никак не пытались наладить со мной контакт. Со мной общался только Сорен.

— Не правда! — возмутилась Ханна, отвлекшись от куска шоколадного торта с огромной взбитой шапкой крема, — мы слали тебе открытки на день рождения!

— Да? Ну и какого он числа?

Она открыла рот и задумалась, метнув глаза к Иветт, но та пожала плечами.

— Ну о чём я и говорю.

— А ты тоже не пыталась! — оправдывалась младшая.

— А мне это зачем? Это вы меня выгнали из семьи, я вам была не нужна, а теперь вдруг заинтересовала. Нет, уж, девочки, оставьте своё лицемерие при себе.

— Нам правда жаль, — сказала Ханна и мне показалось, что совершенно искренне. — Мы были дурами, да, но изменить прошлое мы не в силах. Может, когда-нибудь ты нас простишь.

— Может, — задумалась я, слегка сбитая с толку таким признанием. — Мне нужно к гостям. Хорошего вечера.

Развернувшись, я пошла искать Эдриана, но влетела в Виаса, внезапно появившегося передо мной. Как-то по-особенному одеться на свадьбу он не постарался и пришёл в своей обычной чёрной мантии.