— Думаю, так будет даже лучше. Если сумеете собраться прямо сейчас, то успеем заглянуть в магазин готового платья, и что вы там ещё хотели купить.

— Нам и собираться-то особо не нужно: Маддалена с утра надела свои вещи, в которых её вчера привели. Я только немного их подлатала. Мне пригласить Маддалену?

— Спасибо, Лара. Да, позови её.

***

Пока Эйден разговаривал с сестрой, я выбрала платье, в котором смотрелась бы обычной горожанкой, и быстро переоделась, заплетя волосы точно так же , как у Маддалены. Сумочки у меня не было, поэтому я просто постучалась в кабинет, когда была готова, чтобы отдать документы.

— Лара! Ты представляешь, я поеду учиться! Господин Морлей поддержал моё желание овладеть даром! — счастливая Маддалена сорвалась с места и налетела на меня, крепко стиснув в объятиях.

— Эйден, Маддалена, меня можно называть просто Эйден.

Девочка смутилась, пробормотав, что привыкла называть старших братьев не по имени, а по официально. Не знаю, как мне удалось сдержаться, чтобы не стиснуть кулаки. Даже для обитателей Сторнвуда подобное было чересчур, не говоря уже о Гренхолде. Я видела семьи, прогуливающиеся по улицам столицы, когда ходила на рынок, но никто так не обращался к родственникам, предпочитая либо называть имя, либо «дорогой брат», «дорогая сестра».

— Господин Морлей сказал тебе о том, что переведёт на меня часть опеки над тобой, чтобы можно было в его отсутствие подписать документы для оформления тебя в пансион? Ты не против?

— Нет! Ты замечательная, Лара, и не желаешь мне зла, я это чувствую!

Судя по знакам, которые подавал мне Эйден, пока Маддалена стояла к нему спиной, в доме появился ещё один обитатель, вернее, обитательница, распознающая правду и ложь. Ну, или эмпат. Что ж, неплохой дар для девочки. По крайней мере, он поможет ей лучше ориентироваться среди людей и магов, чтобы избежать беды. В том, что я не совсем обычная служанка, у Маддалены вопросов не возникло, так как некоторые горожанки тоже нанимались в прислугу, просто ценились выше, чем деревенские девушки. Хоть тут можно было выдохнуть и не опасаться излишних щекотливых вопросов.

В магазине готового платья удалось почти сразу выбрать подходящее платье для Маддалены, а остальные хозяйка пообещала, что швея подгонит, и уже вечером их можно будет забрать вместе с другими вещами, необходимыми девочке. Вопрос с обувью, средствами и аксессуарами для волос решился подобным же образом: обувщик и владелицы лавок дали слово, что на обратном пути уже можно будет забрать покупки. Маддалена была вне себя от счастья и не успевала благодарить Эйдена, правда, осекаясь время от времени и извиняясь за свою несдержанность. Ничего, привыкнет.

В конторе поверенный ознакомился с моими документами и вписал мои данные в распоряжение о передаче опеки над Маддаленой Морлей, а затем протянул следующее, касающееся финансов. Увидев сумму, многократно превышающую размер наследства, указанного во вчерашних бумагах, я ошарашенно повернулась к Эйдену.

— Но здесь же... всё...

— Так будет лучше, и это не обсуждается.

Естественно, я подписала всё. В распоряжении было также упомянуто приданое Маддалены с теми же условиями, о которых Эйден говорил ранее. Деньгами, предназначавшимися на обучение, предстояло распорядиться мне: сумму для оплаты обучения за все годы до выпуска и получения местного аналога аттестата следовало передать после того, как придут бумаги о зачислении. Если девочка захочет продолжить обучение в какой-нибудь академии или университете, то для этого мне необходимо было подписать новое распоряжение. Сумма ежемесячного содержания Маддалены оставалась на моё усмотрение. Помимо всего прочего, мне достался загородный дом Морлея-старшего и его особняк в Рогарне — том самом городе, где располагалась академия, в котрой преподавал до недавнего времени отец Эйдена. Я было заикнулась, чтобы поместье или особняк передать Маддалене, но девочка испуганно замотала головой, что и слышать о них не хочет. Видимо, слишком тяжёлыми были её воспоминания. Поэтому я не стала настаивать, решив, что когда всё разрешится, верну всё Эйдену. Мне чужого не нужно. Он и так оставил себе только дом в Сторнвуде.

Но такие долгосрочные распоряжения вкупе с брошенной им ранее фразой о том, что вдруг с ним что-то случится, навевали на тягостные мысли. С одной стороны, я оказалась весьма обеспеченной девушкой, а с другой... Лучше бы не было ни этих денег, ни имущества, а только Эйден рядом. Жаль, что ни за какие деньги нельзя этого купить.

Со всеми делами мы управились всего за пару часов. Проводив нас до дома, Эйден снова умчался по делам, пообещав вечером занести покупки. Оттого, что уже завтра нам предстоит снова расстаться, на душе было тоскливо и тревожно. Чёрт бы побрал всех этих желающих власти и мирового господства! Из-за одного такого я оказалась в этом мире, хотя несмотря на все невзгоды, ни о чём не жалею, ведь иначе не встретила бы Эйдена, из-за других, наше с ним будущее теперь под большим вопросом. Да, надеюсь, что всё обойдётся, но так бывает только в сказках, реальность же намного жёстче.

Маддалена, радуясь отсутствию Эйдена, потому что в его присутствии по-прежнему чувствовала себя неловко, так как не понимала, как с ним вести, забрасывала вопросами о пансионе. В итоге пришлось пообещать, что, как только придут документы, обязательно всё расскажу. Зато настойчивости девочке было не занимать: она действительно решила научить меня писать. И не просто красиво, а каллиграфическим почерком. Поэтому день пролетел незаметно между моим обучением и обычными домашними делами.

Эйден вернулся около восьми вечера, и, отправив Маддалену «играться» с обновками, позволили себе провести вечер вдвоём. А на утро он ушёл, пообещав давать о себе знать.

На самом деле присутствие Маддалены весьма оказалось кстати. Мы с ней всё-таки перекроили пару моих платьев под видом «поупражняться в рукоделии», хотя Эйден купил ей полный гардероб. Понемногу её робость и некоторая диковатость ушли, спонтанные выбросы магии случались всё реже и даже Роур был доволен обстановкой в доме. Ближе к среде я всё-таки начала нервничать, стараясь занять себя по полной, и даже исписала гораздо больше листов, чем обычно. Почтовой шкатулкой, увы, воспользоваться было нельзя, так как я считалась служанкой, и странно бы выглядели письма от хозяина, отсылаемые домой. Плюс ко всему не должно было возникнуть подозрений у той же самой Вилетты.

Наконец, Роур вылез из конфорки и сообщил, что всё в порядке и идёт по плану. У меня с души словно камень свалился. А вскоре и документы из пансиона подоспели. Маддалена была просто счастлива, что её взяли, и, более того, с учётом её проблем с магией, ей назначен куратор, который на первых порах будет заниматься с нею индивидуально. Чтобы успокоить уже собственные тревоги, я на правах опекуна вступила в переписку, благо теперь уже мой почерк не напоминал те каракули, которые получались у меня на первых порах, чтобы разузнать всё насчёт программы и досуга. Удалось обсудить личные средства, которые выдавались воспитанникам раз в неделю, а также тот факт, что им разрешалось выбираться в ближайший город небольшими группами в сопровождении двух-трёх наставников, чтобы научиться обращаться с деньгами и правильно их расходовать. В общем, я была благодарна Ферро за то, что он порекомендовал Эйдену это место.

Маддалена окончательно успокоилась и потихоньку готовилась к отъезду, не забывая штурмовать библиотеку. Мне жаль было расставаться с девочкой, к которой по-настоящему привязалась, но для её же блага было попасть в более подходящую среду, чем компания служанки, не владеющей магией и ворчащего элементаля. Роур нам обеим разъяснил, что очень многое у магов завязано не только на самоконтроле, но и точных движениях, правильном распределении потоков магии в организме. Одной теории тут было катастрофически мало, так как наставники могли не только своевременно гасить самопроизвольные всплески магии, но и провоцировать их, чтобы правильно «поставить руку» и дать прочувствовать воспитанникам критические моменты, на практике уча верно реагировать.