— А мне понравились твои солодовые булочки.

— Мне тоже! Конечный результат прекрасен, а вот промежуточный... Просто ЖУТЬ! — возмущённый Роур потряс лапками, воздевая их к потолку. Даже огненные искорки вспыхнули на кончиках его пальцев.

Я доковыряла несчастную яичницу и отставила тарелку в сторону:

— Если Роур может забирать хлеб у пекаря, может попробовать с ним договориться или с кем-то из его помощников, что будем оставлять записку с деньгами, а тот покупать какие-то продукты, если, например, Эйден не сможет?

— Можно попробовать. Деньги — не проблема. Меня ведь действительно в очередной раз могут отослать из Сторнвуда на поиски артефактов. Пока запасов хватает, но подстраховаться не мешает.

Элементаль в ужасе вытаращился на нас обоих:

— Меня?! В качестве посыльного?!

Эйден помог мне составить грязную посуду в раковину и поставил чайник, чтобы вскипятить воду:

— Хорошо, какие у тебя, Роур, будут предложения? Как еду будем добывать, если мне придётся отсутствовать дома по служебной надобности? Договориться, чтобы доставляли до крыльца, но при этом снять защиту, иначе его попросту не найдут?

— Совсем с ума сошёл?! Ну, посыльным, значит, посыльным... — тут же сдался элементаль. — Тем более что Лару до сих пор ищет этот сумасшедший Дерек Норенхайт.

У меня из рук выпала банка с заваркой. Хорошо, что Эйден её подхватил и не дал тем самым разбиться.

— Откуда информация? Когда я уезжал из Гренхолда, там всё было спокойно. Кстати, Лара, а дед Гонро знал, что ты оказалась в теле племянницы Дерека? Он назвал тебя графиней, когда просил передать ответ. Просто со всей этой кутерьмой так и не успел тебе рассказать о встрече с ним.

Я покачала головой, усаживаясь на своё место:

— Нет. Он догадался только о том, что я — иная. Графиней меня назвали из-за приближённости к Королю Тёмного города: выполняла некоторые его поручения. Так как Герцогиня была его женщиной, то следующим, исходя из шутливой иерархии, стал именно этот титул. Вот такая ирония. Роур, что произошло в Гренхолде? Норенхайту туда въезд негласно запрещён.

— Твой дед обсуждал с мальчишкой на костылях, что у городской стены убили какого-то Лоу. Неподалёку видели Норенхайта, и перед смертью именно его описал тот нищий. Сказал, что тот искал девку, которая этому Лоу ремень отдала. Дескать, из дома был украден. Как я понял, нищий наплёл, что выловил ремень из реки, и не признался, откуда взял на самом деле.

— Этим ремнём я расплатилась с Лоу за то, что его подруга провела меня в Гренхолд, минуя городские ворота. Получается, что он умер из-за меня... Умер, но не сдал... До последнего остался верен кодексу Просящих. «Свои» «своих» не выдают. Дед Гонро точно догадался, что речь обо мне, он умный.

— С этим не поспоришь. Не просто же так он часть своего ужина в очаг кидал, хотя я ему не показывался, — подтвердил Роур. — Но оладьи он так печь и не научился, всё твои вспоминал, Лара.

— По крайней мере, могу быть спокойна, что за пределы Гренхолда ни дед Гонро, ни Сет не сунутся. Остальные тоже поостерегутся.

Эйден поставил свой стул рядом и прижал меня к себе:

— Сторнвуд располагается далеко от Гренхолда, но тебе лучше не покидать дом. Принимая во внимание то, что ты рассказала о Дереке — кто знает, какими ещё специфическими знаниями и умениями он обладает. Я передам своим людям, которые наблюдают за Хаддейхайтом, чтобы обратили внимание на Норенхайта тоже. И другим — тоже, чтобы предупредили, если Дерек начнёт двигаться к Сторнвуду.

— Спасибо.

Весть об убийстве Лоу повергла меня в шок. Они, конечно, вместе с Тощей Мэри были теми ещё пройдохами, но законы Тёмного города чтили, нарушая лишь по мелочи. Оставив Роура проверять камины и дымоходы, мы с Эйденом поднялись на второй этаж. Ферро был столь любезен, что очистил мою одежду бытовыми заклинаниями, но теперь она годилась больше для Просящей, чем для служанки. К тому же хотелось смыть с себя все воспоминания о пребывании в стенах инквизиции: мне казалось, что если не отдраю себя мочалкой до скрипа, то её запахи навсегда останутся со мной и будут преследовать до конца жизни.

Эйден остановился перед одной из гостевых комнат и открыл дверь:

— Я подготовил её для тебя, Лара.

С замиранием сердца я перешагнула через порог, опасаясь увидеть похожую на спальню Норы обстановку, но, к счастью, ничего общего было. В той комнате, в доме Норенхайтов, и даже ванной вся мебель носила на себе отпечаток некой вычурности, воздушности, присущей обиталищу ребёнка или юной девушки. А в бывшей гостевой располагался спальный гарнитур в классическом стиле. Разве что, в отличие от прежнего, к нему добавилось трюмо с тремя зеркалами и пуфик. Выдохнув с облегчением, я присела на край кровати.

— Если хочешь, то всё можно переделать так, чтобы тебе было удобно, — предложил Эйден, опускаясь рядом.

Я поцеловала его в щёку и погладила по руке:

— Не надо, мне всё нравится. Спасибо тебе за заботу. Не обижайся, пожалуйста, но я лучше пока поживу в своей прежней комнате на первом этаже. Раз мы пришли к решению, что пока пусть все продолжают считать меня твоей служанкой, то не стоит вызывать лишних подозрений. Если вдруг тот же Бриз внезапно нагрянет, то может что-то заподозрить, ведь проколоться в мелочах очень легко.

— Да, это будет разумно, — согласился Эйден и подошёл к шкафу. — В таком случае тебе стоит забрать хотя бы часть одежды и несколько пар обуви.

— Ну, в отношении обуви мне хватит и одной пары: всё равно ведь придётся оставаться в пределах дома, пока всё не закончится.

— Решать тебе, Лара, — пожал плечами Эйден. — Не знаю, какие фасоны тебе нравятся, поэтому выбирал, опираясь на ту одежду, в которой видел на тебе до этого с расчётом на первое время. Если что-то упустил из виду, скажи, и я куплю.

Я пробежалась по вешалкам, а затем полкам. Напрасно Эйден скромничал: он умудрился учесть абсолютно всё, даже детали нижнего белья вроде сорочек и чулок. Несмотря на то, что платья отличались простыми фасонами, пошиты они были из добротной ткани. Я выбрала из закрытых платьев те, что наиболее соответствовали служанке, чем обычной горожанке. Повязать сверху передник или фартук, и никто особо приглядываться не станет. В конце концов, раз хозяин дома решил, что прислуга должна одеваться определённым образом, кто будет ему перечить? А элементы одежды, характерные для служанок прекрасно отвлекают внимание, если не мельтешить слишком часто перед глазами гостя. Прислуга вообще относится к людям-невидимкам: они как бы есть, но их нет, ведь какое дело господам до тех, кто ниже их по статусу? Верно, никакого.

Прежде чем закрыть шкаф, я зацепилась взглядом за светло-фиолетовый пояс, и в памяти всплыла та странная девушка на рынке.

— Лара, что-то не так?

Вытащив пояс,я показала его Эйдену:

— Скажи, у тебя случайно нет знакомых, которые носят плащи похожего цвета? Дело в том, что незадолго до того, как меня схватили инквизиторы, я видела странную девушку, бросившую фразу, что не понимает, что ты во мне нашёл. Хотя, может, она и с кем-то меня перепутала.

Объяснять разницу между лиловым и светло-фиолетовым я не стала, потому что обычно у мужчин восприятие работает гораздо проще, чем у женщин.

— А плащ был гладкий или с каким-то узором или тиснением? — на всякий случай уточнил Эйден, хотя мне кажется, что он понял, о ком речь.

— Я видела девушку всего ничего, прежде чем она исчезла, но вроде был какой-то рисунок. Сама она брюнетка с очень интересным фиалковым оттенком глаз.

— Вилетта? Странно, что она оказалась на рынке... — совершенно искренне удивился Эйден, словно появление этой девушки в подобном месте абсолютно невозможно.

— А что тебя в этом так удивляет? Понимаю, что девушки из обеспеченных семей на рынок сами не ходят, так как для этого существуют слуги, но ведь просто пройтись, полюбопытствовать никто не запрещает.