— Дед Гонро сказал, что тебе этот отвар поможет окончательно выгнать хворь из организма. Он вчера специально к травнику ходил, узнавал, чем тебя лечить. Но пить отвар нужно сразу, как чуть остынет, поэтому сегодня я тут.

— Погоди, а как же работа? Ты же ведь вместе с ним работаешь, да?

Сет беспечно махнул рукой, помешивая воду:

— На ближайшие три дня дед Гонро выкупил мою подать.У нас такое позволяется. Мало ли какие дела могут возникнуть. Да даже если заболел, но есть деньги, заплати две трети доли и лечись.

Я даже на табуретку присела. Ничего себе у них тут правила. Не сказала бы, что жёсткие, но возможность сохранить за собой место стоит того, чтобы заплатить. Похоже, что мой моральный и финансовый долг перед дедом Гонро скоро станет окончательно бесконечным. Заставив меня проглотить горький отвар, Сет совсем по-взрослому скомандовал идти полежать, а сам ушёл за продуктами. Я же, воспользовавшись возможностью побыть в одиночестве, быстро ополоснулась, а затем немного простирнула сорочку, натянув платье прямо на голое тело. Щеголять голышом при мальчике было неприлично, а одеяло или плед могли распахнуться или сползти в самый неподходящий момент. Не знаю, что там за трава такая целебная была, но в следующий раз встала уже ближе к обеду. Получила от Сета ещё одну кружку свежего отвара и миску куриного бульона и небольшими кусочками мяса. Так, в принципе, между сном и едой пролетели три дня. Вечером дед Гонро приходил — Сет уходил. Утром история повторялась наоборот. Зато благодаря их заботе я встала на ноги достаточно быстро. На четвёртый день заскочил Сет, предупредив, что заглянет только завтра вечером, так как надо в рабочий ритм войти, показал мне, где брать воду из подземного источника, хотя и опасался, что за нашу с ним самодеятельность дадут по ушам, если узнают. Всё-таки официально я ещё болела. Пожелав мальчику удачи, я съела оставленную дедом Гонро кашу, а затем посмотрела по сторонам. В моей голове потихоньку зрел план, а раз на целый день остаюсь одна, то зачем тянуть?

Первым делом я убрала всю посуду со стола и из шкафа, чтобы не запылилась, а потом взялась за метлу. Напоминая себе, чтобы не перебарщивала с энтузиазмом, вымела всю землю и песок. Под ними оказался каменный пол с плотно подогнанными друг к другу плитами. Немного подумав, нагрела воды, а затем отскребла тупым старым ножом сажу и копоть вокруг очага. Пришлось делать паузы, чтобы отдохнуть, но вскоре и кладка была отмыта. Очень удобным оказалось наличие подобия канализации. Грязную воду попросту сливали в специальный жёлоб в полу в углу «умывальни».

Кто и когда спроектировал эти катакомбы, в которых жили просящие, кто не имел собственного угла на поверхности, дед Гонро не знал. Ходили легенды, что это наследие древних городов, сгинувших в пекле одной из войн. На их пепелищах построили новые, а подземные уровни облюбовали гильдии Тёмного города. На самом деле сам город назывался Гренхолд. И на всех картах именовался именно так, но всех, кто относился к «дну», привыкли именовать обитателями Тёмного города, обозначая таким образом принадлежность к другой стороне жизни. Нищие, убийцы, наёмники, шулеры, воры, работницы «домов утех» и прочие не могут считаться добропорядочными горожанами. Но и закрыть глаза на их существование невозможно. С местными властями было заключено соглашение, что они не лезут в дела «темно-гильдейских», а последние, в свою очередь блюдут свои законы. Вот если за руку поймали, тут уже попадёт с обеих сторон. Даже переехав в другой город, можно было смело просить проводить к иерархам Тёмного города и не ошибиться в царящих порядках. Естественно, за такое перемирие в казну ежемесячно уходила кругленькая сумма. Зато и волки сыты, и овцы целы.

Я потихоньку отмыла жилище, навела порядок в шкафу. Осталось разобрать свалку из различного хлама, сваленного в углу, но сил уже не осталось. На моё счастье, дед Гонро неудержимым фанатичным собирательством не занимался, а тащил к себе только нужные вещи, которые могли пригодиться в хозяйстве. Другое дело, что редко этим всем пользовался. Ничего, переберу, отмою или отчищу, и можно будет их продать или обменять на что-нибудь полезное у соседей или старьёвщика.

Я плюхнулась на лежанку, когда почувствовала, что руки уже не поднимаются. Даже рогалики в обсыпке, оставленные дедом Гонро на перекус в горло не полезли. Хотя ещё накануне с удовольствием уминала их с молоком. Естественно, крынку опустошила сразу, иначе уже к утру скисло бы. Спина гудела, да и ноги тоже. Зато окинув жилище взглядом, осталась довольна. Даже стало намного светлее. Очаги в Тёмном городе, равно как и факелы, никогда не гасли. Дед Гонро объяснил, что возле каждого источника огня закреплены специальные артефакты, не дающие пламени потухнуть или своими искрами поджечь всё в округе. Он сам мне показал их, собираясь сегодня на работу. Поэтому даже случайно выроненный из совка уголёк тут же гас. За артефакты платили Королю, а кто не мог, тот изгонялся. Никому не нужно было, чтобы Тёмный город вспыхнул как свечка. Спасения из такого пожара быть не могло: гулящие по подземелью сквозняки быстро раздули бы его до уровня катастрофы.

Поэтому больше из-за моей слабости дед Гонро не разрешал, пока болела, близко подходить к очагу или переносить угли, опасаясь, что рухну в огонь сама и обожгусь. Ох, чувствую, получу от него по шее за самоуправство, но в глубине души надеялась, что сильно ругаться не будет.

Вывел из дрёмы меня звук открывающейся двери.

— Лара, я... — дед Гонро замер на пороге, разглядывая всё вокруг, потом поджал губы и скупо произнёс глухим голосом. — Не стоило...

Он сразу как-то резко ссутулился и, не сказав больше ни слова, прошёл к очагу. Даже накидку снимать не стал, просто сунул руки к огню, чтобы отогреть. Я нашарила ногами туфли, с которых срезала ленты и направилась к старику:

— Дед Гонро! Но мы же люди! А нищенство — это всего лишь профессия! Та же самая работа. Так почему мы не можем после работы приходить к себе домой. Именно ДОМОЙ, а не в место, где стоят ночью наши туфли. Пусть хотя бы здесь будет немного уютно и приятно. И так весь день то под палящим солнцем, то на ветру, а то и в лютый мороз или промозглый дождь...

Дед Гонро на секунду взглянул через плечо, молча пожевал губы, а затем снова повернулся к очагу. Но я успела увидеть блеснувшую на впалой щеке мокрую дорожку, оставленную катящейся вниз слезинкой. Настоящей, не той, что он умеет пускать, чтобы ещё больше разжалобить подающих.

Я подошла к старику и крепко обняла со спины:

— Простите меня, что вмешалась в привычный вам уклад. Хотела хоть немного отблагодарить вас за моё спасение и помощь, как-то сделать приятно. Если вам от нового порядка настолько плохо, то верну, как было. Правда, грязь и копоть в тех объёмах, что было, не нанесу, но, думаю, что со временем они сами собой нарастут.

Дед Гонро глубоко вздохнул, причём я чётко уловила нотки горькой усмешки:

— Не надо, Лара. Ты — молодец. Просто сегодня здесь и сейчас я столкнулся лицом к лицу с тем, чего так долго избегал и о чём запрещал себе вспоминать. Ведь не всегда был попрошайкой. У меня был свой дом. Настоящий дом. Семья. Маленькая, правда, всего я, жена и дочь. Так и жили. Потом жена умерла, сильно по ней убивался, горевал... Пил несколько дней. А потом дочь выставила меня из дома, сказав, что опустившийся забулдыга в семье ей не нужен. Ей как раз тогда очень выгодное предложение сделали. Я и ушёл. Долго скитался, потом оказался здесь. Вот так и живу уже много лет. Прихожу-сплю-ухожу. Так мне казалось проще. Легче что ли...

— Дед Гонро, на вы же не пьяница!

— Да я и тогда им не был. Просто пытался залить крепкими напитками дыру, образовавшуюся в душе после смерти жены.

— Но дочь-то должна была это понять!

Старик грустно покачал головой:

— Даже если бы тогда не сорвался, ей всё равно выгоднее было предстать круглой сиротой и привести мужа в пустой дом. Я просто оказался лишним. А пустые бутылки на полу кухни удачным и уместным предлогом.