Одной рукой я снова смешал воду с несколькими каплями настойки и дал выпить Ларе. Прошло несколько минут, прежде чем она снова заговорила.
— Согласно правилам, принятым во всех домах, о которых слышала, слуги не имеют права есть до того, как поедят господа. И откладывать себе еду — тоже. Равно как и готовить для себя отдельно, если такого распоряжения не поступало. Доля прислуги — объедки. Я всего лишь следовала правилам, раз вы их не удосужились озвучить мне. Хотя я спрашивала...
— Нет такого правила!
Роур усмехнувшись, довольно развалился на пылающих поленьях:
— Есть. Даже в доме твоей матери оно соблюдалось. Ведь я жил там некоторое время после того, как ты заключил со мной договор.
— Но наши слуги не голодали...
— Естественно. Ведь по распоряжению твоей матери всегда готовилось больше, чем нужно было вам троим, а потом и двоим...
Если было бы можно схватиться за голову и побиться об стену, так и сделал бы. Но обрывать подпитку Лары магией было нельзя. Опасно. Ещё как некстати в голове стали всплывать обрывки наших с ней предыдущих пикировок. Или кстати?!
— Слушай, девка, может, ты его ещё чем посильнее напугаешь? У него, кажется, начали мозги прочищаться...
— Вы что, оба сговорились, чтобы свести меня с ума? — прошипел я, сжав плотно зубы, так как случайно едва не задел своей магией тот самый зачаток резерва, о котором упомянул чуть ранее элементаль. Хотя сейчас использовал и очищенный магический поток, но реакция могла быть совершенно непредсказуемой, вплоть до гибели девушки. А я этого не хотел. И так, судя по всему, натворил немало дел, упустив важные моменты, о которых почти ничего не помнил.
Лара снова пошевелилась:
— Я даже не знала, что в доме этот есть!
— Я вообще ей на глаза не показывался!
— Но при этом оба что-то поняли, не сговариваясь, чего не знаю я...
Лара попробовала убрать свои руки из моего захвата, но я не дал. Зато ясно уловил волну страха, захлестнувшего её.
— Не пугайся, моя магия не причинит тебе вреда.
Вот только девушка запаниковала ещё больше:
— Не надо, отпустите...
— Да, я допустил много ошибок, хотя до конца не понимаю, как так произошло, но...
— Тогда совсем отпустите! — Лара снова дёрнулась и едва опять не потеряла сознание из-за слабости.
— Постарайся не шевелиться, иначе станет только хуже.
— Так, девку не пугай, она и так сейчас душу из себя исторгнет... И нужного не скажет.
— Роур, может, не сейчас? Пусть вначале придёт в себя...
Неожиданно из камина выплеснулся поток пламени, а Роур, увеличившийся до гигантских размеров, навис над диваном:
— Мы это уже проходили и ничем хорошим не закончилось! Я сам учил тебя, что самоконтроль очень важен для огненного мага, но тут уже перебор!
— Лара, что именно ты подразумевала, когда говорила, что во мне проснулось что-то человеческое? Я ведь до этого и пальцем до тебя не дотронулся... Если не считать удар по голове тогда.
Лара прикрыла глаза и слабо дёрнула уголком рта, словно усмехаясь:
— По дороге из Гренхолда у вас были живые эмоции, реакции. Первые два дня здесь — тоже. Но постепенно они исчезали. Как будто вымирали. Вы слышали только себя и абсолютно игнорировали всё мною сказанное. Какой-то... проблеск, что ли... возникал только на очень сильные раздражители. И если со мной что-то серьёзное случалось...
Роур тут же вернулся обратно в камин, словно ни в чём не бывало:
— Хочу напомнить, что первые два дня ты действительно провёл дома, после того, как приволок сюда истекающую кровью девку.
— А потом вернулся на службу...
Роур подкинул в лапе уголёк, будто монетку:
— ...и чем больше времени проводил во дворце, тем больше отдалялся от самого себя...
Лара резко повернула голову в мою сторону:
— Дворце? Кто вы, Эйден Морлей?
Глава 37. Приворот наоборот
Мало мне было всех потрясений после попадания в дом Эйдена, так ещё и новость о том, что он служит одним из хранителей королевской сокровищницы артефактов, окончательно добила меня. Перспектива попасться в руки инквизиторов или того же «дядюшки Дерека» стала ещё реальнее. Эйден имеет доступ к артефактам, так что помешает ему воспользоваться одним из них и узнать, кем я являюсь на самом деле? Если докопается, что я являюсь Элеонорой Марией Норенхайт, то не окажусь ли тут же в лапах сластолюбивого «родственничка» с манией величия? Или, что ещё хуже — разменной монетой между двумя мужчинами, в которой каждый захочет поиметь для себя выгоду? А если копнёт ещё глубже и поймёт, что изначально моя душа заняла тело Норы и сдаст инквизиторам, чтобы избежать лишних проблем?
Ещё и этот странный саламандр... Или как будет правильнее? Саламандра, но мужского пола? Знала бы изначально, что он находится в камине и способен контролировать всё, что происходит внутри дома — даже пытаться сбежать не стала бы. Ну почему мне так не везёт-то?! На место отчаяния и безысходности пришла апатия и безразличие. Ещё и мысли в голове путались, отказываясь выстраиваться в единую линию. Или хотя бы в две. Где-то совсем рядом тихонько переругивались Эйден с Роуром. Поведение элементаля сбивало не меньше, чем всё, что я услышала после того, как очутилась лежащей на диване в гостиной. Вроде бы его моё нахождение в доме раздражало, но при этом он всё-таки подсказывал Эйдену, когда нужно было дать лекарство, а в какой момент оборвать подпитку сил магией. Заботился о благополучии своего хозяина? Да и хозяина ли? Нет, вроде он всего лишь добивался того, чтобы я высказала свои предположения про поведение Эйдена. Так Роур же сам заметил, что с ним что-то не так. Почему тогда не сказал сразу? Не мог? Поэтому всячески увиливал от прямых ответов?
Вообще, странные ощущения: и не сплю, но и не бодрствую. Этакая полудрёма. Слышу всё, даже немного соображаю, а пошевелиться не могу. Вообще странно, что мне настолько после вынужденной голодовки плохо. Нора питалась ещё хуже. Хотя у неё была магия... Но ведь и у меня остатки ещё сохранились. Иначе так быстро раны бы не заживали... Тот же Роур подтвердил слова Эйдена, что магию, которую только что тот применял, безопасна, хотя изначально стихии у нас разные. Ничего не понимаю...
Если честно, то и сама запуталась в происходящем. Дополнительный сумбур вносил дар. Даже в таком состоянии я чётко разделяла, говорили ли мне правду, или лгали. Я практически смирилась с тем, что Эйден — всего-навсего эгоистичный поганец, не видящий кроме своих желаний и целей ничего вокруг. А тут такой сюрприз: говоря про то, что не понимает, по какой причине пропускал сказанное мной мимо ушей... не врал.
— Ты хоть что-нибудь понял? — голос Роура стал заметно громче, чем ещё несколько минут назад.
— Относительно. Не шуми...
— Я лучше сейчас пошумлю, но с пользой для дела, — фыркнул элементаль, а затем добавил. — Она уже немного оклемалась. Лучше прояснить всё сегодня, пока ещё что-то поправимо.
— Что поправимо? И при чём тут я... — я всё-таки попробовала приподняться, но подскочивший Эйден тут же уложил меня обратно.
— А ты у нас внезапно оказалась «ключиком», — зевнул Роур, имитируя скуку, хотя на самом деле цепко следил за каждым моим движением.
— К чему именно? Не понимаю...
— Сообразительная, но тупенькая всё-таки...
Ещё никогда в жизни я так не хотела шваркнуть кого-то головой об ступени и постучать раз... дцать, как этого элементаля.
Эйден не вмешивался, лишь снова что-то капал в стакан, но на этот раз из разных пузырьков и бутылочек.
Роур снова высунулся из камина:
— Хорошо. Если людей тянет друг другу, что это? Эйден, молчи!
— Общие интересы или задачи, симпатия, любовь, страсть...\
— Почти. Рядом. А если внезапно или странно?
— Одержимость, шантаж, приво...
Элементаль не дал даже договорить, оборвав на полуслове:
— Воот! Только не тот!
У меня от этих всех попыток попасть пальцем в небо снова разболелась голова, а перед глазами замелькали чёрные мушки. Эйден бросил в сторону Роура взгляд полный негодования и, поджав губы, резко произнёс:
