— Вот так и оказался среди хранителей, о чём ни разу не пожалел. Кстати, а это что?

Я вздохнула, снимая свёрток с окна:

— По моей задумке должно было получиться вяленое мясо. Это всё, что удалось найти из продуктов после того, как их испортили инквизиторы. Только не созрело ещё. Настоящее чудо, что до сих пор не стухло.

Эйден забрал у меня мясо, немного помял через платок и принюхался:

— Мне кажется, что оно вполне готово. Но могу для верности слегка «подсушить» изнутри.

— Так времени же мало прошло...

И тут в памяти всплыл срок, озвученный чуть ранее. Я перевела растерянный взгляд на Эйдена, потом на кусок мяса.

— Лара, давай вернёмся в гостиную и, наконец-то, поужинаем. Иначе ещё немного, и ты точно свалишься в обморок, и тогда я точно себе этого не прощу.

— Да, конечно. Только я не понимаю, почему так долго провалялась без сознания, даже не приходя в себя ни разу...

Бережно придерживая одной рукой за талию, Эйден отвёл меня в гостиную и только усадив на лежанку, ответил:

— Последствия ментального воздействия наложились на общее состояние. Всё-таки не только твой организм, Лара, но и душевное равновесие испытали шок, когда ты получила ожоги. Не удивляйся тому, откуда я это знаю: некоторые инквизиторы были весьма болтливы, пытаясь при этом меня самого вывести из себя.

Взяв протянутый кусок хлеба, накрытый одновременно ломтиками колбасы и сыра, я откусила немного и уставилась на огонь в камине. Слишком много всего произошло за последнее время, чтобы вот так просто взять и разложить в голове по полочкам. Радость и облегчение, накрывшие меня после того, как Эйден вернулся живым, окончательно отодвинули всё на задний план, поэтому пришлось приложить немало усилий, продираясь через кашу, творившуюся в мозгах.

— Дрова...

— Что «дрова», Лара?

— Почему они не сгорели до сих пор, если действительно прошло четыре дня?

— В этом нет ничего удивительного: из-за Роура приходится пропитывать поленья специальным составом, который замедляет процесс горения. Иначе целого леса не хватило бы даже на неделю, а так как на них сейчас не воздействует жар тела элементаля, то дрова сгорают ещё медленнее. Вот и весь секрет.

— Странно, что ты до сих пор не упоминал про Роура и не поинтересовался, где он...

Эйден протянул мне флягу, отвинтив предварительно крышку:

— Мне достаточно было услышать, что ты получила сильные ожоги, пытаясь разжечь камин, чтобы понять, что он покинул дом. Ведь пока Роур был в доме, ты не смогла бы обжечься открытым пламенем. Прикоснувшись к горячему чайнику или плите — да, но не разводя огонь. Элементаль всегда контролировал свою стихию. Не знаю, правда, как ты смогла убедить Роура уйти из дома...

— Пришлось приложить его несколько раз об ступеньку...

— Лара! Как ты только додумалась до этого... — простонал Эйден, откладывая еду в сторону и беря меня за руки. — Ты же могла обгореть до костей.

— Прости, но у меня не было иного выхода, как только догадалась о причинах его немногословности. Подтверждение, кстати, тоже видела. Не боишься, что нас сейчас могут подслушивать?

— Нет. Инквизиторы не оставили никаких сюрпризов подобного рода, извне дом по-прежнему защищён, — Эйден обнял меня за плечи и посмотрел прямо в глаза. — Лара... Даже не знаю, чем могу загладить свою вину за то, что тебе пришлось пережить, и поблагодарить за моё спасение. Если бы инквизиторы добрались до похищенных частей артефакта, шансов добиться правды и доказать свою непричастность к краже у меня просто не было.

— Я просто сделала то, что было в моих силах. Знала, что ты ни при чём, а одержимость Бриза насторожила. У меня создалось впечатление, что либо он сам причастен к их исчезновению из хранилища, либо хочет заполучить с их помощью какую-то власть над стихией воды.

— Ты и до этого догадалась. Я про силу, дарующую артефактом. Могу пока сказать лишь одно: Бриз их не воровал точно. Его проверили в первую очередь. Насчёт остального... Всё может быть. Пока многое неясно. Всё, а теперь давай спать. Ты и так сильно измучена, Лара. Утром предстоит слишком много дел: нужно будет призвать Роура, восстановить хотя бы одну комнату и кухню, чтобы можно было более-менее обустроиться на первое время.

— Эйден, но разве не опасно возвращать сейчас элементаля в дом? Вдруг до него доберутся инквизиторы, и тогда тебе точно несдобровать.

Я не стала говорить, что потерю любимого мужчины попросту не переживу, но он и так всё понял.

— Тебе не о чем волноваться, Лара. Его Величество в курсе, что части артефакта надёжно спрятаны, и настоял на том, чтобы они по-прежнему находились у меня. О нашей с ним договорённости не знает никто. Даже Бриз. Инквизиторы больше не смогут войти в этот дом без разрешения короля, а он его не даст.

— Зато теперь знаю я... Что будет, если инквизиторы или кто-то другой попытается снова прочесть мои мысли, воздействуя ментально?

— Я тебе доверяю, Лара. Долго объяснять, но Его Величество наложил такое заклятие, что никто из числа тех, кому решу открыться, не сможет поделиться информацией об артефакте. Даже самый сильный менталист не увидит ни малейшего упоминания о нём в твоей памяти. Равно как и у тех людей, что помогают мне в поисках недостающих частей. Я открылся тебе потому, что твоё спокойствие мне дорого, ведь ты всё равно о многом догадалась, а неизвестность окончательно лишит его. Если у тебя остались ещё какие-то вопросы, отвечу завтра.

За разговором даже не заметила, как мы съели незатейливый ужин. Нас обоих и вправду начало клонить в сон, поэтому Эйден снял с себя куртку и накрыл ею нас обоих, притянув меня к себе поближе, чтобы я не замёрзла. Я прижалась к горячему телу, жар от которого чувствовался даже через одежду и растворилась в ощущении покоя и защищённости, исходивших от мужчины. Как мало всё-таки нужно человеку для счастья: просто быть рядом с любимым человеком и ощущать его заботу. Кто знает, что будет утром, главное, что сейчас мы вместе.

А утром, едва проснувшись и не обнаружив Эйдена рядом, подскочила с лежанки, пытаясь понять, куда он ушёл. Лишь по раздражённому голосу, раздавшемуся со второго этажа, поняла, что он в библиотеке.

— ... так сделай, что должно! Ты обещал!

Поспешив наверх, я застала взъерошенного Эйдена, державшего в руках ту самую книгу про инквизицию.

— Что-то случилось? — я осторожно поинтересовалась, не сводя взгляда с обложки, которая невольно приковывала к себе внимание. Точнее, не сама она, а содержание, которое под собой скрывала. Возможно, ознакомившись с ним, смогу понять, как себя вести, чтобы не нарваться на неприятности с инквизицией.

Эйден положил книгу на ближайшую стопку и подошёл ко мне:

— Меня срочно вызывают во дворец. Не понимаю, зачем я там понадобился так рано, ведь мне дали несколько дней на поправку здоровья и восстановление сил.

— А твой друг, тот, что вчера меня лечил, не мог сказать, что ты отказался от его помощи? Вдруг там решили, что ты решил намеренно затянуть процесс выздоровления и тем самым попытаться отлынивать от службы?

— Это исключено. Он не имеет никакого отношения к тем, кто служит во дворце и вообще не вхож туда.

Я вздохнула:

— Понятно. Надеюсь, что у тебя не возникнут новые неприятности.

Эйден крепко обнял меня:

— Не волнуйся за меня. Хотя не скрою, что мне приятно видеть твоё беспокойство, несмотря на то, что не хочу подвергать тебя лишним волнениям. Я думал заняться сегодня восстановлением обстановки, но придётся на некоторое время отложить. Можешь пока сходить на рынок и купить что-нибудь из еды?

— Да, конечно. Но как быть с деньгами?

Эйден подошёл к камину и, засунув в дымоход руку, вытащил покрытый сажей кирпич. Нагрев его своим огнём, он легко разломил его на две части, словно буханку хлеба. С десяток золотых монет тут же посыпалось на пол.

— Удивительно, что инквизиторы их не нашли...