— Это очень плохо, принцесса. — Он подходит ближе, затем заправляет выбившуюся прядь волос мне за ухо. — Я кое-что задумал для нас.

— Так что выбрось это из головы. — Закатывая глаза, я подхожу к обеденному столу и сажусь. — Нам нужно поговорить.

— Я весь внимание.

Николай сидит рядом со мной за маленьким обеденным столом, его полотенце слегка распахнуто посередине, открывая мне вид на очерченные ноги, толстые бедра и… о Боже.

Мои глаза встречаются с его, и он понимающе ухмыляется. Мне серьезно нужно сосредоточиться. Возьми себя в руки, Камилла.

— Я… — я облизываю губы. — Я сказала «да», когда прошлой ночью ты сделал мне предложение, — медленно произношу я. — Но мы никогда не говорили о том, что будет потом. Так что, думаю, я здесь для того, чтобы выяснить, в каком положении мы находимся.

— Что ты имеешь в виду? — Он хмурит брови. — Очевидно, ты будешь моей женой. Ты переезжаешь ко мне, и мы рассказываем твоей и моей семье о том, что мы сделали. Нам придется убедить их заключить соглашение, при котором мы сможем поддерживать мир.

Я сглатываю. Николай недооценивает моего отца. Он никогда не согласится с этим. Он может просто заставить меня аннулировать брак.

— Он — мой отец и этого не потерпит. Ты ведь знаешь это, верно?

— У него не будет выбора.

— Почему это?

Улыбка появляется в глазах Николая, когда он хватает мою руку и подносит к своим губам, нежно целуя меня.

— Потому что мы поженимся в Атлантическом университете, — говорит он, и я пытаюсь осмыслить его слова, но зачем нам это делать? — Технически, на своих основаниях. У меня дома.

— Почему мы должны пожениться в доме Дьяволо? — спросила я. — Почему?

— Потому что это нейтральная территория, Камилла. — Мои глаза расширяются от понимания. — И пока мы женимся там, никто, даже Бог, не сможет отомстить или аннулировать этот брак. Ты будешь моей, и будь я проклят, если кто-то попытается помешать этому.

Я киваю:

— Хорошо, допустим, мы поженимся, и я перееду к тебе. Что потом? Мы будем жить долго и счастливо?

— Мы заканчиваем учебу и едем в Чикаго, Камилла.

— А потом что, ты будешь в Братве?

— Я уже в Братве. — Он тянет меня за руку и тащит через пространство между нами, поворачивая мое тело, пока я не оказываюсь верхом на нем в кресле. — Я буду Паханом.

Босс.

Я снова киваю, и, кажется, это единственное, чего могу добиться прямо сейчас.

— А как насчет… Лео?

— А что насчет него? — Спрашивает Ник сквозь стиснутые зубы.

— А что, если он причинит тебе боль? — Он смеется над этим. — Прекрасно, а что, если он причинит боль мне?

— Я убью его, solnyshko.

У меня внутри все тает, когда он меня так называет. Теперь, когда я знаю, что это значит, это совершенно другое чувство, чем раньше.

— Хорошо. А как же наши друзья?

— Мы расскажем им после, Камилла. — Он улыбается и обхватывает мое лицо обеими руками, удерживая меня неподвижной. Я смотрю в его великолепные серебристые глаза. — Все, чего я хочу, это чтобы мы поженились и уехали отсюда на несколько дней. Нам нужно время, чтобы спланировать наш следующий шаг. Звучит заманчиво?

— Да, — шепчу я.

— Отлично, потому что у нас свадьба через два дня. Найди платье и все остальное, что тебе нужно. Я заплачу.

Я ошеломленно замолкаю, когда он хватает меня сзади за шею и притягивает к себе. Мои губы встречаются с его губами в мягком поцелуе, нежном, ласковом. Это странно и противоречит всему, чем он является, но он делает это для меня.

Я выхожу замуж.

17 Лет

Так, я наказана.

Мои родители знают, что меня не было с Энни, когда я сказала, что была с ней, но я отказываюсь сообщать им о своем местонахождении, потому что проводила время с Ником. Они думают, что я была на вечеринке, и этого достаточно. Они все еще подозревают, что я не обманула их, но не будут спорить о том, что я стала бунтарем на одну ночь. Это кажется подходящим для семнадцатилетней девушки. Я всегда поступала правильно — за исключением моей тайной дружбы с Николаем, — так что у них нет причин не верить лжи, которую я им скормила.

Я подозреваю, что Николай либо разозлится, что я не встречаюсь с ним, либо поймет, что что-то не так. Так что, надеюсь, он не будет ждать меня слишком долго. В любом случае, я устала, проведя сегодня шесть часов в студии, так что мне нужно лечь спать. Если я ему нужна, он может войти через балконную дверь. Вот почему я теперь каждую ночь запираю дверь своей спальни. На случай, если он когда-нибудь появится без предупреждения.

У меня отяжелели веки, когда я ложусь в темноте, единственный источник света — телевизор, на заднем плане которого играет «Крик». Это один из моих любимых фильмов, но я не могу заставить себя посмотреть его прямо сейчас, когда мое тело вжимается в матрас. Однако как раз в тот момент, когда я собираюсь заснуть, двери моего балкона тихо открываются.

Я не знаю, как Николаю удается пройти мимо охраны незамеченным. Долгое время я думала, что мы в безопасности, что никто не сможет прорваться через неприступную крепость, которой был этот особняк. Боже, неужели я ошибалась? Если Николай может сделать это так легко, кто сказал, что другие враги тоже не могут.

— Детка? — Я зову тихим голосом.

Я слышу шаги, приближающиеся к кровати, но отказываюсь оборачиваться. Я в полной боевой готовности, мое тело напряжено, я готова нанести удар. Ответа нет. Что, если это не он? Что, если кто-то другой вломился, а я, как идиотка, оставила дверь незапертой?

Когда шаги останавливаются у края моей кровати, чье-то тело ударяется о матрас, мои руки начинают дрожать. Я оглядываюсь и вижу, как Ник снимает с себя всю одежду, пока не остается только в нижнем белье. Боксерские трусы облегают его полностью. Толстые бедра и подтянутая талия, но особенно его огромный…

— Принцесса. — Я поднимаю на него глаза и вижу понимающую ухмылку на его лице, как будто он точно знает, как работают мои мысли. И, возможно, так оно и есть, поскольку он мой лучший друг. Я думаю, что из всех людей в мире он знает меня лучше всех. Даже лучше, чем Энни. Она единственная, кто знает о нем и обо мне. Она поняла это после инцидента в кафетерии.

— Что ты делаешь? — Спрашиваю я его, плотнее прижимая к себе одеяло. На мне только футболка и нижнее белье, и я не думаю, что мы сможем контролировать себя, если будем полуголыми. Я оберегаю свою девственность до нужного момента. А сейчас все не так.

— Пришел переночевать. — Он улыбается. — Если только ты этого не хочешь?

Я смотрю на его накачанные плечи, рельефную грудь, сильные руки, пресс… Сейчас, в восемнадцать лет, он выглядит как мужчина. Его тело твердое, как скала, после всех часов, проведенных в тренажерном зале. Это чертовски несправедливо. — Да. — Я улыбаюсь в ответ. — Ты просто… горячий сегодня.

Николай усмехается:

— Только сегодня? — Он дразнит, откидывая одеяло, чтобы забраться под него, затем хмурится. Я осознаю, что моя футболка задралась, а нижнее белье выставлено на всеобщее обозрение. Вот почему я плотнее закуталась в одеяло. Но теперь пути назад нет. — Это все, что на тебе надето? — Спрашивает он шепотом.

— Ага.

— У меня не так уж много самоконтроля, Камилла. — Я ухмыляюсь в ответ. — Ты собираешься убить меня, черт возьми.

— Это был бы хороший способ умереть, тебе не кажется?

Он скользит в постель рядом со мной, используя свою руку, чтобы притянуть меня к себе, пока моя задница не оказывается прижатой к его твердому члену.

— Нет. — Бормочет он, нежно целуя меня в шею. — Я мог бы придумать лучший способ умереть.

Я ухмыляюсь:

— Держу пари, ты мог бы.

— Не обращай на него внимания, пожалуйста. — стонет он. — Клянусь, я буду хорошо себя вести.