— Лгунья. Но «нет» — неприемлемый ответ. А теперь снимай свою одежду, или я сорву ее начисто, и тебе не в чем будет идти домой. Тебе придется спуститься голой по лестнице, где все увидят тебя униженной. Ты этого хочешь, Кэм?

Я вздыхаю и начинаю раздеваться.

— Я чертовски ненавижу тебя, Лео, и единственная причина, по которой я это делаю, — это заключенная нами сделка. Я хочу, чтобы между нами было ясно, что я ненавижу тебя.

— Я могу жить с твоей ненавистью. — Он хихикает. — В долгосрочной перспективе это не будет иметь значения. Я смогу трахать тебя, когда захочу.

Я снимаю нижнее белье и стою перед ним совершенно голая, впервые обнажаясь перед мужчиной. И меня бесит, что это он, а не Ник. Мои соски сморщиваются от холода, и он улыбается.

— И что теперь? — Раздраженно спрашиваю я его.

Лео подходит ко мне, расстегивая джинсы.

— Ложись на кровать, красотка.

Я поворачиваюсь к нему спиной и иду к кровати, слегка сгорбившись от алкоголя. Я покачиваюсь на ногах, мой мир вращается. И все же, каким-то образом, я добираюсь до матраса и заползаю на него, ложась, как он просил.

— Раздвинь ноги. — Он говорит: — Дай мне увидеть твою киску.

Я закрываю глаза и делаю это, из уголков моих глаз текут слезы.

— Сейчас?

Я чувствую, как прогибается кровать, затем слышу, как открывается обертка от презерватива, и когда я смотрю на него, он надевает его. Мои глаза вылезают из орбит от его размеров, и он видит это так, как будто его эго нуждается в дополнительной ласке. Но судя по размеру, это будет чертовски больно.

Лео устраивается у меня между ног, раздвигая их еще шире, пока мои колени не касаются матраса. Он использует мою гибкость в своих интересах, и я ненавижу его за это еще больше.

Я упоминала, что ненавижу его?

— Плохие девочки не заслуживают того, чтобы их подготавливали, tesoro mio, — говорит он мне тихим голосом, затем плюет на влагалище. — Ты почувствуешь всю боль, которую испытал я, когда узнал о твоем предательстве.

— Ты не чувствуешь боли, Лео.

— Может, и нет. — Он ухмыляется, направляясь свой член к моему входу. — Но ты будешь.

Когда он входит, я резко втягиваю воздух. Такое ощущение, что он пронзает меня изнутри. Я не мокрая. На самом деле, я суше, чем пустыня Сахара. Он снова плюет в меня. Леонардо встречает сопротивление, потому что я не готова. Я не готова. Но он не сдается. Он продолжает давить и давить. Я всхлипываю, из моих глаз текут слезы, но я не смею закричать так, как мне хочется. Это так больно.

Это больно.

Итак.

Плохо.

Когда он входит по самую рукоятку, я вскрикиваю, мое тело и горло предают меня. Он хихикает, как будто это самая смешная вещь, которую он когда-либо слышал.

— А теперь, чтобы покончить с твоим предательством, Кэм. — Он прижимается своим телом ко мне, грудь к груди. Его хлопчатобумажная рубашка трется о мои соски, и он двигает бедрами по моему клитору. Небольшая вспышка удовольствия наполняет меня. Нет. Нет. Нет. — Ты, черт возьми, кончишь для меня, даже если это будет последнее, что я сделаю. Ты возненавидишь себя за то, что так сильно хочешь меня, а потом возненавидишь себя за свое предательство. Но просто помни. — Он снова двигает бедрами, и это больше не причиняет боли. Это приятно. — Ты не предаешь его. Ты предала меня.

Моя грудь вздымается, когда он подносит зубы к моему горлу, слегка задевая, а затем вылизывает дорожку к моему уху, затем берет мочку зубами.

— Ты такая чертовски приятная на ощупь, Кэм. Такая чертовски тугая. Моя маленькая девственница, я чувствую, как ты становишься все более влажной.

Трение о мой клитор заставляет меня извиваться, и я стону, когда он входит глубже, поглаживая что-то внутри меня, от чего кажется, что я горю изнутри. Я не хочу кончать, но он, очевидно, знает, что делает.

— Приятное ощущение, не правда ли?

Так и есть.

Я стону.

— Да, красотка, именно так.

Я снова стону, когда он трется об меня снова, и снова, и снова. Это ощущение совсем рядом, то, чего я действительно хочу, и по моему позвоночнику пробегает покалывание. Я начинаю двигать бедрами вверх, сильнее потираясь о волосы на его лобке, гоняясь за ощущением.

— Такая хорошая девочка для меня, — говорит он мне на ухо, заставляя меня дрожать. Вот только я отгораживаюсь от него, представляя вместо этого Ника. Его поцелуи, его руки на мне, он внутри меня. — Я знал, что ты сможешь это сделать.

Лео хватает меня за бедра и сильнее прижимает к себе, и вот тогда у меня в глазах появляются искорки. Я даже не могу сдержать крик, если бы захотела, стыд мгновенно наполняет меня, когда я достигаю оргазма. Он трахает меня сильнее, а затем почти сразу кончает.

— Отстань от меня, — рычу я, и он смеется.

— Это было хорошо, детка. — Он выходит из меня и смотрит на презерватив. Даже в мягком свете я вижу на нем кровь. — Я вижу, ты, по крайней мере, была честна.

Леонардо слезает с меня, надевает штаны и выходит из комнаты. Я зарываюсь лицом в подушку и кричу, смачивая ее слезами, затем сажусь. Мои руки дрожат, как и ноги, но я не утруждаю себя тем, чтобы вытереть всю кровь, прежде чем снова надеть брюки. Я даже не утруждаю себя тем, чтобы пописать после секса — хотя знаю, что это важно, — прежде чем броситься вниз по лестнице и заказать Uber со своего телефона. Я открываю входную дверь, не потрудившись найти Энни и сказать ей. Я выхожу из дома, натыкаясь на свой самый большой кошмар.

Ник.

О, Боже, Ник.

Его лицо красное, в глазах слезы, из-за чего я отвожу глаза, чтобы не видеть в них боль.

— С Леонардо, правда? — он рычит. — Как ты могла? Как ты могла так поступить со мной? Это должен был быть я, Камилла. Это было мое!

— Прости, — всхлипываю я.

Он несколько раз бьет себя по ноге, затем смотрит на меня с огнем в глазах. Они выглядят так, словно светятся в темноте ярким серебристым оттенком, который я никогда не забуду. Они никогда раньше так не смотрели.

— Ты отвратительна. — Он качает головой, и я рыдаю. — Я больше не хочу тебя видеть.

— Не говори так! — Я умоляю. — Ник…

— Я только что это сделал. — А потом он уходит, оставляя меня позади, как раз в тот момент, когда подъезжает мой Uber.

Я сажусь в машину и не оглядываюсь, мое сердце снова разбивается вдребезги в груди.

Последние несколько дней были сплошным хаосом между моим отцом, балансирующим на грани безумия, и Лео, делающим мою жизнь невыносимой. Снова.

Папа настаивает, что Николаю нечего предложить, но он, кажется, хочет облегчить мои страдания, не убивая его. Теперь мы сидим за обеденным столом в полном одиночестве, ожидая, когда Лео доберется до дома, поскольку решил сделать перерыв в школе, чтобы в очередной раз испортить мне жизнь. Разве он не устает?

Последние тридцать минут я пыталась выведать информацию у своего отца. Только он не сдвинулся с места, и в данный момент это выводит меня из себя.

— Я больше не собираюсь говорить с тобой об этом.

Гнев прожигает путь по моим венам до самого сердца, и моя грудь словно охвачена огнем. Я так устала от этого, измучена. Я просто хочу жить своей жизнью. Неужели это так сложно? Мы с Ником поженились на нейтральной территории. Ранее существовавшая помолвка или нет, это следует уважать. Бьюсь об заклад, если бы Элита знала об этом, они бы никогда не позволили моему отцу предотвратить это или наказать Ника за это. Они бы силой заставили его принять это. Это действительно так.

— Что он тебе предложил, папа? — Я раздражаюсь. — Я устала от этого, и я собираюсь привлечь внимание других.

— Это угроза?

— Да. — Я вызывающе поднимаю подбородок и расправляю плечи, выпрямляя спину, чтобы казаться уверенной, хотя я совсем не такая. — Ты должен выбрать.

С раздраженным вздохом он смягчается.